Карен Робардс - Никому не говори…

К тому времени, как она вышла оттуда, приняв душ, одевшись и постаравшись, насколько возможно в данной ситуации, придать себе пристойный вид, Мэтт уже включил верхний свет, оделся и стоял посреди комнаты, разговаривая по сотовому телефону. Он хмурился и приглаживал волосы. Казалось, новость его сильно раздосадовала. Он выглядел чертовски красивым, сексуальным и таким уверенным в себе, что Карли захотелось его убить.

Она выскочила бы за дверь, но Мэтт преграждал ей путь. У Карли было сильное искушение оттолкнуть его, однако она понимала, что из этого ничего не выйдет. Он был слишком большой. Но соблазн был велик.

Должно быть, взгляд выдал ее намерения, потому что Мэтт насмешливо улыбнулся.

Он попрощался, закрыл телефон и сунул его в карман. Потом взял ее за руку — точнее, притянул к себе, потому что Карли сопротивлялась, — опустился перед ней на колено и прижал ее руку к своему сердцу. Карли ощущала сквозь ткань тепло его сильного тела.

Ошеломленная, она перестала сопротивляться и уставилась на него во все глаза.

Он сосредоточенно нахмурился.

— Цветов и свеч у меня сейчас нет, но преклонить колено я могу. Карли, малышка, дорогая моя, ты выйдешь за меня замуж?

— Нет! — отрезала она, вырвав руку.

Когда Мэтт поднялся, телефон зазвонил вновь. Воспользовавшись этим, Карли проскользнула мимо него и вышла.

После квартиры с кондиционером в ангаре показалось слишком жарко, душно, как в Долине Смерти, и темно, хоть глаз выколи. Возможно, спускаться по этим шатким ступенькам, ничего не видя перед собой, было ошибкой.

Но она была готова на все, лишь бы очутиться как можно дальше от Мэтта.

Тут зажегся свет, помешав ей свернуть себе шею, и Карли поняла, что Мэтт идет следом. Но даже не оглянулась.

— Что значит твое «нет»? — спросил Мэтт, обращаясь к ее спине. Добравшись до пола, Карли повернулась к нему лицом. Мэтт стоял на середине лестницы, и вид у него был весьма раздраженный.

Неужели он в самом деле ждал, что она согласится? Неужели считал, что она так безумно влюблена, что сразу же накинется на его предложение, как собака на кость, которую ей швырнули из жалости и чувства вины?

— Хочешь, чтобы я написала это или повторила по буквам? Н — Е — Т. Нет! Неужели это так трудно понять? — Карли пошла к машине. — Отвези меня домой.

— Ты же сама грозила отрезать мне яйца, если я… как ты это назвала? Ах да, поцелую тебя и сбегу. — Мэтт шел за ней. — Ты должна быть счастлива. На этот раз я никуда не убегаю. Ради бога, я делаю тебе предложение.

— Знаешь, что ты можешь сделать со своим предложением?

— Перестань, Кудряшка. Будь умницей. Ты сама знаешь, что тебе нужны вечные узы.

Человек, который сказал, что правда ранит, ошибся. Во всяком случае, Карли правда не ранила, а доводила до белого каления. Кипя, как сосиска в кастрюле, она взялась за ручку двери и обожгла Мэтта свирепым взглядом.

— Просто для твоего сведения. Вечные узы — это слишком долго. Ты не так уж хорош в постели.

Она открыла дверцу машины, залезла внутрь и застегнула ремень. В машине было еще более жарко и душно, но ее это сейчас не волновало. Она пошла бы на что угодно, лишь бы как можно скорее избавиться от Конверса.

Дверь ангара со скрипом открылась, верхний свет погас, и стало темно. Потом Мэтт сел в машину и взялся за руль.

— А теперь скажи прямо. — Он включил двигатель, зажег фары и дал задний ход. Карли видела его хмурое лицо, сведенные на переносице брови и прищуренные глаза. — Ты злишься на меня?

Мэтт ничуть не изменился. Карли лишь насмешливо фыркнула.

— Может быть, объяснишь почему?

Потому что ты снова растоптал мое сердце. Но сказать так она не могла. И не сказала. У нее еще сохранилась гордость.

— Может быть, потому, что ты задница? — невинным тоном спросила она.

Мэтт смерил ее взглядом, остановил машину, вышел и закрыл дверь ангара. Часы на приборной доске показывали десять двадцать шесть. Его смена начиналась через тридцать четыре минуты. Вот и отлично. Чем скорее она отделается от него, тем лучше. Мэтт снова сел за руль, подал машину задом, вырулил на подъездную аллею и поехал к дороге.

— Послушай, — наконец сказал он тоном, которым взрослый человек разговаривает с капризным ребенком. — В детстве мы были очень близки. Ты всегда нравилась мне, а я тебе. Так что нас многое связывает. Добавь к этому секс, и все встает на свои места. Что тебя не устраивает?

— Это вовсе не!.. — с жаром начала Карли, радуясь тому, что в темноте не видно ее вспыхнувшего лица. Она искала любой способ — ложь, гнев, что угодно, — лишь бы отвлечься от унизительного сознания того, что Мэтт подозревает… нет, точно знает о ее любви.

— Дай мне закончить, — прервал ее Мэтт, подняв руку. Скрипя зубами, Карли сложила руки на груди и уставилась в лобовое стекло. Фары освещали полупустую автостоянку и маленький жилой квартал. Машина остановилась на перекрестке и свернула направо. — Нравится тебе это или нет, но между нами возникла связь, от которой так легко не избавиться. Я могу соблюдать правило «грандиозный секс без всяких обязательств», но ты нет. Я знаю это. И принимаю. Черт побери, во всем этом есть и положительная сторона. Если мы поженимся, то сможем заниматься сексом сколько угодно. И тем самым положим конец сплетням.

В его голосе прозвучала нотка юмора.

Карли вскипела. Он растоптал ее сердце и считает, что это смешно? Впрочем, удивляться не приходилось. В конце концов, она знала, на что идет. Ее предупреждали.

— Знаешь, с твоей стороны очень любезно позаботиться обо мне и моих нуждах, но что бы ты ни думал, я не собираюсь выходить замуж во второй раз. — Если бы ее тон был еще более сладким, пришлось бы принимать инсулин. — Честно говоря, чем больше я об этом думаю, тем сильнее убеждаюсь, что меня вполне устраивает связь на одну ночь.

Мэтт возвел глаза к небу.

— Не верю своим ушам. Поразительно… Впервые в жизни я предлагаю женщине руку и сердце, а она злится.

Злится? Слишком мягко сказано. Она была готова разорвать его в клочья.

— Я уже говорила, что твоя любовная техника требует совершенствования.

Он смерил Карли взглядом, но ответить не успел, потому что зазвонил телефон. Мэтт чертыхнулся и выудил его из кармана.

— Что? — рявкнул он.

На этот раз Мэтт, кажется, вышел из себя, с удовлетворением подумала Карли. Все лучше, чем его насмешливая оскорбительная покорность судьбе и готовность взвалить на себя еще одно бремя в виде нежеланной жены.

Она готова быть чем угодно, но только не очередным бременем Мэтта. «Единственное, чего я хочу от него, — горестно подумала Карли, — это такой же безумной любви, которую испытываю к нему. На что, учитывая фиаско с „грандиозным сексом“, в ближайшее время рассчитывать не приходится».