Красивая ошибка - Лена Вечер
— А что придумывать-то, Колесов? Ты прекращай свои игры, пока твоя тёлка еще жива. Приезжай, поговорим. Место назначу, чуть позже. И давай только без хвостов, а то ты знаешь, я не люблю сюрпризы, церемониться не стану, прикончу твою Анжелу или как там её звать. Жди моего звонка, блудный ты сын, — он отсоединяется и бросает телефон на диван.
— Молодец, ты справилась, — торжественно заявляет Бузай. — Братаны, ну что, пойдем расслабимся? — предлагает он, вытаскивая из кармана пару белых пакетиков.
— О, а ты это вовремя, — соглашаются они.
Я сижу на диване, вжавшись в самый угол и наблюдаю за всем этим зрелищем. Каратист привычными движениями открывает пакетик, выкладывает белую заветную дорожку и быстро вдыхает, а затем передаёт порцию яда своим товарищам. Когда они все трое уже «готовы», то снова вспоминают обо мне.
— Почему бы нам не поразвлечься с этой красоткой? — предлагает Каратист. — Эй, ты, сколько уже можно валяться без дела? Отдохнуть успела, а теперь приступай за дело.
— Ты о чём? — еле слышно двигаю губами.
— О том самом, чем занимаешься по жизни, ты же шлюха! Или уже успела позабыть как это делается? Так я тебе напомню, ты у меня быстро встанешь раком. — Каратист враждебно смеётся и направляется в мою сторону, расстегивая ширинку. Затем он хватает меня за плечи и валит на диван. Я обессиленно падаю, а он начинает стягивать свои брюки.
— Нет! Отпусти меня, не трогай, ненавижу! — я кричу из последних сил, пытаясь колотить по нему кулаками. Только удары получаются смешными, лёгкими. Он слишком крепкий, а я слишком обессиленная.
— Не хочешь по-хорошему, тогда будет по-плохому, — он замахивается на меня кулаком, и я съёживаюсь, готовая принять удар, но речь Джабара его остужает.
— Э, братан, она сейчас так орать будет, не выношу женские крики и визги. Успокой её сначала, а затем делай что хочешь. Позже успеем все её отодрать, у нас вся ночь впереди.
— А ты прав Джабар, она и мне не далась, всё свои массажи предлагала. Я ей говорю в рот бери, а она массаж, массаж. Кому он нахер здесь нужен, — пьяно растягивает Бузай, еле стоящий на ногах. В крови у него плещется раннее выпитый коньяк вперемешку с наркотой.
— Каратист, вколи ей, а то вся напряженная лежит. А так хоть расслабится и получит удовольствие, — Джабар протягивает тому шприц с тонкой иглой.
— Не надо! Отпустите меня! — надрываюсь я, но вместо отчаянного крика, из груди вырывается глухой стон.
— Ты чего там мычишь? Не трать сил, они тебе еще пригодятся. Сейчас улетишь и займемся делом, а то, что время терять зря. Нас ждет бурная ночь. И не дай бог, будешь ломаться как с Бузаем, не жди пощад, я не умею жалеть, подстрелю тебя как куропатку, — Каратист ненавистно заржал, но я чувствовала, что он далеко не шутит. Эти люди способны на всё.
А затем произошло что-то невероятное. Каратист связал мне туго руку и резко кольнул. Перед глазами поплыло, сразу исчез весь страх и вся боль, тело стало лёгким и невесомым. Вещи казались не настоящими, я трогала их, но не чувствовала. Где-то вдалеке слышались голоса Бузая и Джабара, они смеялись, о чём-то говорили. Я словно попала в другое измерение, где сознание отключается, чувства атрофируются и на их место приходит лёгкость и воздушность.
Перед лицом смутно маячит образ Андрея, так рядом, что кажется, могу дотянуться до него рукой. Протягиваю руки, но образ пустой, я не чувствую ничего, кроме воздуха. Затем он подходит ко мне ближе, и вот его лицо прямо передо мной. Он улыбается и начинает расстегивать мне блузку, прикасаться горячими губами, шептать что-то на ухо, щекотать дыханием. Теперь я совершенно голая и такая невесомая, что он берет меня на руки словно пушинку и несёт на кровать. Я укладываюсь на кровати как звезда, а он нависает надо мной. Его дыхание учащается, становится сбивчивым, он хаотично покрывает моё тело поцелуями. Становится жарко, а затем и вовсе горячо, он держит меня крепко за запястья и быстро двигается.
Облизываю пересохшие губы и закрываю глаза, а когда их открываю, то его уже нет. Я встаю, чтобы посмотреть, где он. Его силуэт далеко и расплывается в темноте, я его зову, но он не слышит. Кричу в пустоту пока не срываю голос, но Андрей не отвечает. Он уходит и смеётся. Смеётся и уходит.
Глава 25
Сколько это продолжалось, я не знаю. Веки стали тяжёлыми, и я их измученно закрыла, утонув в бессознательном океане сна. Когда проснулась, то вокруг было совершенно незнакомое место. Я лежала на кровати в каком-то деревенском домике. В окна пробивался слабый свет, по всей видимости было раннее утро. Как я здесь оказалась и что со мной было в таком состоянии, я совершенно не помнила. Было очень холодно и меня начало трясти. Каждая клеточка моего тела ныла и просила о помощи.
Вокруг было очень грязно: окурки от сигарет, разбросанная одежда, объедки еды. Через приоткрытую дверь я разглядела Джабара и Каратиста. Они курили и о чём-то разговаривали. Затем к ним подошёл Бузай с тремя бутылками пива в руках.
— Это как никогда кстати, — хриплый голос Джабара сразу ожил, — а то так тяжко, башка разрывается. — Он ловким движением откупорил бутылку, преподнёс к губам и начал жадно пить, причмокивая.
— Что там с нашей Анжелой? — поинтересовался Бузай. — Не пришла ещё в себя, а то нам скоро выезжать, а она никакая.
— До сих пор отойти не может, как мы её залечили у тебя, — глумливо ответил Джабар, — выбилась из сил шалава. На неё так герыч подействовал, видимо впервые его попробовала, совсем была в другом измерении, никого не узнавала. Всё своего возлюбленного звала и только его имя шептала. А заливала нам, что у них ничего серьёзного, — он криво ухмыльнулся и опустошил бутылку.
— Каратист, иди попинай ее, может очухается, — закуривая сигарету, прокомандовал Бузай.
Каратист направился в мою сторону. Я села на кровати и выглянула в грязное окно: вокруг деревья, поляна, неподалёку сверкает речка. Голова кружилась, висок больно пульсировал, во рту пересохло, а руки не слушались.
— О, красавица, а ты уже проснулась, — Каратист подошел ко мне поближе и дерзко улыбнулся. Он был настолько неприятным, словно у него по жилам вместо крови тёк крысиный яд. — Какие сны тебе снились под кайфом?
— Оставь меня в покое, — я устало подняла на него опухшие глаза и отвернулась к окну. Лучше
