Анна и Сергей Литвиновы - Мадонна без младенца

– У нее же друзей полно. Вот один из них и помог, – торопливо начал Кирилл. – Ты его, может быть, даже знаешь. Николай Алексеевич Мякинин, стоматолог, наше калядинское светило. Он человек очень обеспеченный. И бабулю обожает безмерно. Она попросила – он одолжил. Без всякой расписки. Под одно ее честное слово.

Алла почувствовала, как краска заливает лицо.

Она прекрасно помнила, кто такой Николай Алексеевич. Элегантный. Ироничный. Добродушный. Заботливый. Значит, Виктория Арнольдовна кинулась за помощью к нему. И тот, конечно, не отказал. Ей вспомнилось, как однажды он обмолвился: «Ради таких женщин, как вы, Аля, мужчины всегда готовы на любые поступки. Даже самые безрассудные».

Она решительно отодвинула от себя дипломат:

– Кирилл, я не возьму этих денег.

– Почему? – опешил он.

– Я не могу себе позволить брать в долг, если не знаю, как буду отдавать.

– Так я ж вам говорю: Николай Алексеевич готов ждать! Сколько нужно, хоть три года, хоть пять. Для него сто семьдесят тысяч – сумма не критическая. Впрочем, я, – подбоченился он, – смогу рассчитаться с ним гораздо раньше.

Робко обнял ее, взглянул в глаза, пробормотал:

– Я на турнир еду. Призовой фонд впечатляющий! Даже если в четвертьфинале вылечу – уже в кармане минимум тридцатник долларов. Но ведь и выиграть могу, почему нет?! Мне теперь все с тех пор, как вы появились в моей жизни, удается!

Она не стала вырываться из его объятий. Лишь произнесла печально:

– Кирюша, но с какой стати ты должен платить за меня долги?

– Да с такой, Алла Сергеевна, что я люблю вас! – бухнул Кирилл.

Почувствовал, как напряглась она, поспешно добавил:

– Люблю – и понимаю. Что не можете вы отдать эту малышку. Так и не отдавайте! Девочка с вами будет куда счастливее, чем с Верой!

Аля уткнулась в его плечо. Всхлипнула. Растроганно произнесла:

– Кирилл! Какой ты хороший!

Голос нежный, глаза счастливые. Но тщетно он пытался увидать в ней, почувствовать хотя бы толику страсти.

– Я возьму эти деньги, – благодарно произнесла Аля. – Потому что они действительно мне нужны. Но ты даже не думай выплачивать долг за меня. Я теперь стала сильной. Я сама справлюсь.

Настя забилась в самый дальний угол комнаты и в страхе смотрела на подступающий огонь. Тот действовал вкрадчиво: не наступал нахраписто, не опалял. Расширял свои владения медленно, по шажочку. Вот уже пылает покрывало, занялся пол. Дым все чернее, все удушливее. И никто, никто не идет ей на помощь!

Девочка изо всех сил старалась не сдаваться, сохранить силы, не потерять сознание, но дышать становилось все тяжелее. Последний остался шанс – выпрыгнуть в окно. Пусть и третий этаж, но вдруг повезет? Только Настя никак не могла себя заставить пройти сквозь огонь. Встать на пылающий подоконник. Шагнуть в никуда.

«Если я умру – меня примут в ангелы? Или уже нет, в них только совсем малышей берут? А может… моя душа вселится в сестренку?! И у мамы будут я и она, то есть не совсем уже я…»

Мысли путались, в глазах нестерпимо щипало, и девочка сдалась.

Свернулась в клубочек, ткнулась носом в руки. Никогда она уже не увидит ни мамы, ни сестренки, ни папы.

Вера в отчаянии смотрела на телефон. Второй гудок, пятый, четырнадцатый… Абонент не отвечает, попробуйте перезвонить позже…

Как этот идиот мог допустить, чтоб девчонка устроила пожар?! И почему не отвечает? Борется с огнем? Откачивает Алкино отродье? Или – от последней мысли сердце холодело, ныряло куда-то в пропасть – просто все бросил? Сбежал?!

Что же делать? Ехать в арендованный особняк самой? Времени это займет как минимум час. Как тогда быть с операцией, которая назначена на восемь утра? Алка, тут Вера была уверена, уперлась намертво: пока не увидит девчонку, врачам не дастся.

Сколько проблем из-за этого ребенка, дьявол его разбери! Безусловно, у нее, Веры, должен быть наследник, это аксиома. Но только сможет ли она полюбить свою дочку после всего, что пришлось из-за нее пережить? Брак с удобным, подходящим во всех отношениях человеком распался. С финансами все сложно. Да еще ужасные головные боли начались в последние месяц-два.

Вот и сейчас голову, словно раскаленным обручем, сжало.

Вера открыла ящик стола – в нем наготове таблетки.

Но выпить спасительную капсулу не успела – дверь ординаторской снова отворилась.

Опять Алла, никаких сил уже нет ее видеть!

– Твою дочку везут, будет здесь через полчаса! – на ходу сымпровизировала Вера.

– Очень хорошо, – вкрадчиво отозвалась Аля. Взглянула на когда-то свою подругу и триумфально произнесла: – Я дождусь ее, и… – Осеклась, сбивчиво добавила: – И тогда мы поговорим.

– По-моему, – холодно произнесла Вера, – говорить нам не о чем. Мы уже все решили.

Ей совсем не нравился уверенный, да что там, просто счастливый, Алькин вид. Что она задумала?

Но насесть на подругу не успела. В кармане Алиного халата зазвонил телефон.

Лежать на пахнущих лесом досках, под ярким солнцем, – что может быть приятнее?

Хаким готов был проводить здесь часы, дни. Все время, пока стройматериалы не подвезли, а другие парни из бригады водку пьют.

Небо в России высокое и блеклое. Никакого сравнения с тем, что на родине, но тоже по-своему красивое. А вот люди здесь плохие. Его хозяин – скупердяй. И все остальные жадные, кому денег хватает особняк себе построить.

Взять дом наискосок от того, где они работают. В него пару дней назад въехала удивительная пара. Женщина красивая, но злая. А с ней – то ли муж, то ли вообще непонятно кто. Тощий, с глазами крашеными. Сначала жили вдвоем, а вчера маленькую девочку привезли. И нет бы выпустить ребенка погулять – вечером на улице хорошо, соловьи разливаются, но они держат ее взаперти. Хаким – зрение у него острое! – видел: засунули ребенка в комнату, где даже окно не открывается…

Хотя что ему за дело до русских баев, до их проблем.

Отвернулся от соседского дома, задумался: как там его жена, трое собственных любимых дочек? Мысли улетели далеко-далеко… А когда наконец очнулся, отчетливо учуял: дымом пахнет. И парни из его бригады кричат:

– Хаким, поди глянь, че горит! Все равно бездельничаешь.

(Можно подумать, у них дела важные – пивком после вчерашнего опохмеляются.)

Но, конечно, пошел, ему не сложно. Обежал соседский дом и в ужасе замер: из окна на третьем этаже клубами рвался черный дым.

– Пожар! – хрипло выкрикнул Хаким.

И бросился к особняку, заколотил в ворота. Те неожиданно оказались открытыми, он ввалился во двор. Увидел: дверь в дом тоже распахнута. И никого!

Хаким не сомневался ни минуты. Ворвался в холл – и помчался на третий этаж.