Флинг - Мюррей Джозеф
– Хм… Ты мне доверяешь?
– Полностью.
– Хорошо, тогда надень это, – сказал Оскар, доставая из мини-холодильника гидрогелевые патчи.
– О, я слышала, они отлично помогают от мешков под глазами! – воскликнула Тара, отметив, что почти не видит из-под них.
– Да, и ты ничего не увидишь, пока я буду делать свое дело. А теперь просто садись поудобнее и расслабься.
– Развлекайся, Тара! – хихикнула Эмили. – Я ухожу на эпиляцию.
– Поверить не могу, что плачу пятьдесят евро за то, чтобы ты сделала бразильскую эпиляцию для Рори Маккенны… – вздохнула Тара.
– Эй, я не виновата, что здесь такая обдираловка! – сказала Эмили, бросив взгляд на Оскара.
– Взгляните на это с другой стороны, дамы. Вы получаете то, за что платите, – пошутил Оскар.
Тара и Эмили рассмеялись.
За тот час, что она просидела в кресле, Тара успела рассказать Оскару всю историю о Джеке. Перед тем как снять гелевые патчи, глубоко вздохнула. Она понятия не имела, чего ожидать, а когда открыла глаза и увидела свое отражение в зеркале, чуть не упала в обморок.
Снова рыжеволосая!
В первый момент Тара хотела сказать, что ей не нравится, но, присмотревшись получше, поняла, что такого сочного оттенка рыжего никогда раньше не видела. Это был тот цвет, который предпочитают голливудские старлетки. Цвет, заслуживающий «Оскара». Цвет летнего вина с оттенком огненного заката. Он напоминал ее естественный, но был насыщеннее и ярче.
Впервые за много лет увидев в зеркале свое истинное отражение, Тара поняла, что стала собой.
Она снова стала самой собой!
– Оскар, ты просто чудотворец! – признала Тара, обнимая мастера.
– Ну, мы годами боролись с рыжим с помощью пепельного. Пришло время проявить твою настоящую красоту.
– Спасибо, Оскар! Надеюсь, Джеку это понравится так же, как и мне. Если, конечно, он вообще появится.
– Если не появится, Тара, он многое потеряет, – улыбнулся Оскар.
Глава 37
Свернув на подъездную дорожку к дому, Тара увидела возле коттеджа Селин автофургон для перевозки мебели, а на лужайке – десятки картонных коробок. Сама Селин спорила с водителем фургона. От соседних домов за происходящим молча наблюдали женщины. Заметив Тару, Селин бросила собирать вещи и побежала к ней через лужайку. Тара предпочла бы скрыться, но было поздно.
– Тара! – воскликнула Селин. – Тара!
Тара повернулась к ней.
– Все в порядке, Селин?
– Тара, моя жизнь просто разваливается на части! Все называют меня мошенницей. Нам пришлось продать дом, чтобы вернуть деньги всем моим представителям, иначе бы они подали на меня в суд. Мы вынуждены переехать в… – Селин начала задыхаться от собственных слов. – Мы вынуждены переехать в… НОРТСАЙД!
Лишь усилием воли Тара заставила себя не рассмеяться.
– Ты можешь чем-нибудь помочь? – взмолилась Селин. – Ты же работаешь в маркетинге. Нельзя ли раскрутить всю эту историю так, чтобы я выглядела хорошо? Мы с тобой обе боссы, нам нужно поддерживать друг друга! Ты же понимаешь: в Нортсайде я чужая. Это благодаря мне Хиллкрест появился на карте! Без меня все будет по-другому.
– Аминь, – улыбнулась Тара.
– Прошу прощения? – не поняла Селин. – Если уж на то пошло, я не собираюсь стоять здесь, чтобы вы – ты или кто-то еще – меня судили!
– Это хорошо, что тебе плевать на мнение других. Всегда восхищалась твоей уверенностью!
Селин хмыкнула и помчалась через лужайку к своему дому – продолжать спор с водителем.
Тара достала телефон и открыла профиль Селин в социальных сетях. Из десяти тысяч у нее осталось всего четыреста десять подписчиков. Кликая на «отписаться», Тара пережила один из самых приятных моментов в своей жизни. Злая Ведьма Юга превратилась в Злую Ведьму Севера и перестала быть для Тары проблемой. Жаль только, что все это не случилось раньше – до того, как они с Колином согласились выставить дом на продажу. Интересно было бы посмотреть на Хиллкрест без опутавших его чар Селин.
Тара поспешила в дом – переодеться перед встречей с Джеком. Она чувствовала себя на миллион долларов и уже точно знала, что наденет. Открыв входную дверь, увидела большой конверт, лежащий на полу в прихожей, и сразу поняла, что это. Доктор Берг прислала соглашение о раздельном проживании.
Тара подняла конверт, отнесла в кухню и вскрыла. Сам документ оказался совсем небольшим. Ее жизнь с Колином поместилась на нескольких страницах. Это выглядело как-то неправильно: история длиной в восемнадцать лет – и несколько жалких страниц. Тара пролистала их и, дойдя до последней, увидела строчку, где следовало расписаться. Она достала из сумочки ручку и уже поднесла ее к бумаге, как в животе словно затянулся узел. Назначив Джеку встречу, Тара снова временно вернулась к кето-диете и на двадцать четыре часа отказалась от углеводов. Но на голод это похоже не было. В голове у нее вдруг прозвучали эхом последние слова Колина насчет гаража. Вроде бы ее ждало там что-то, оставленное им на память. Тара посмотрела в окно, уже зная, что с собственным любопытством ей не справиться.
«Что такого важного там может быть?» – спрашивала она себя, подходя к гаражу. Если Колин думал, что, с опозданием на несколько месяцев выполнив ее просьбу и наведя там порядок, он может что-то исправить, то его ждет большое разочарование. Тара открыла дверь и почти ничего не увидела – в гараже не было окон. Она уже хотела выйти, но решила, что ради Колина все же должна посмотреть, что он приготовил.
Вопреки здравому смыслу он установил выключатель не у двери, а на дальней стене, и ей пришлось брести туда в темноте. Пошарив рукой, она щелкнула клавишей и едва не лишилась чувств. Сначала ей даже показалось, что это галлюцинация, но, осмотревшись, Тара поняла, что Колин превратил гараж в точную копию паба «О’Мэлли». Помещение, конечно, было намного меньше настоящего паба, но Колин создал точную уменьшенную копию одного из ее любимых мест в мире. Места, в которое влюбились они оба.
Барная стойка из двух поддонов и большой деревянной доски, выкрашенной в цвет красного дерева. Разливной кран «Гиннесс» с самодельной вывеской над ним – «О’Мэлли». Все винтажные пивные таблички висели на стенах точно на тех же местах, что и в настоящем баре. Только теперь Тара поняла, почему Колин вообще начал собирать свою коллекцию!
На каждой стене он повесил десятки фотографий с запечатленными на них лучшими моментами их жизни. Улыбки на каждой стене. Фотографии, сделанные ими в разных городах Европы. Фотографии их старой квартирки-студии. Старые билеты на концерты, браслеты с музыкальных фестивалей, посадочные талоны… Он даже развесил сотни гирлянд, напоминавших в ночи светлячков.
Комната дышала их любовью.
Тара подошла к бару и осторожно открыла кран.
К еще большему удивлению, из крана упала капля «Гиннесса». Колин не только установил кран, но и подключил его к настоящему бочонку! Посреди «паба» стояли небольшой деревянный стол и стулья. На столе и по всей барной стойке были расставлены бутылки из-под вина с воткнутыми в горлышко подсвечниками. Те самые бутылки, от которых Колин так и не избавился, теперь украсили бар! За стойкой он повесил в рамку ее старую рабочую форму, а также статью о феминизме синтвейва. Оценка в 49 % чудесным образом и с помощью красной ручки изменилась на 149 % с припиской «Икона феминизма». Тара даже засмеялась, когда по щекам потекли слезы.
Как ему это удалось?
Это было чудо, которое выходило за пределы ее понимания. Проделать такой объем работы, имея в своем распоряжении всего лишь уикенд? Судя по всему, Колин трудился все сорок восемь часов, воссоздавая то место, где они встретились в первый раз. А потом без сил вырубился на диване, даже не смыв с себя пятна краски. И в то же утро он попросил Тару пройти с ним в гараж… Теперь все обрело смысл! Он действительно поработал за троих. Тара лишь недавно побывала в пабе и теперь могла только восхищаться точностью в деталях. Колин создал живую, дышащую копию, но не только: он создал музей их воспоминаний, памятник их союзу.
