Светлана Бестужева-Лада - Фламенко по-турецки

— Чем мы сегодня собирались заняться, Исмаил-бей? Кажется, вы хотели показать мне Кемер с птичьего полета?

— Дорогая Фэриде, вам стоит только пожелать.

— Ах, ты уже и Фэриде? — язвительно спросил Олег. — Поздравляю. Надеюсь, ты любимая наложница в гареме этого паши? Кстати, вчера здесь вместе с твоим беем была такая красотка, с тобой не сравнить.

— И не надо. Просто это тоже была я. Изменить внешность — пара пустяков, были бы возможности.

— Ну, это уже фантастика. Просто делаешь хорошую мину при плохой игре. Конечно, там целый гарем.

— Когда мужчина со мной — ему гарем не нужен, — отпарировала я. — Если, конечно, это настоящий мужчина.

И гордо выплыла из помещения, наградив всех общим поклоном.

— Этот жест с деньгами был эффектным, — отметил Исмаил-бей, когда мы усаживались в машину. — Но неразумным. Он не заслужил такого отношения к себе с вашей стороны.

— А если мне неприятно пользоваться деньгами человека, который хладнокровно планировал мою смерть? — устало спросила я. — Зато теперь сбылась ваша хрустальная мечта: наличных денег у меня не осталось, придется вам брать меня на содержание.

— Да? Ну, тогда вы сделали все правильно. Потому что ваше стремление к финансовой самостоятельности, эта ваша сатанинская гордость меня, если честно, в восторг не приводили.

— Я безумно хочу пить, Исмаил-бей, — сказала я. — Даже не пить, а выпить. По-моему, в баре этого автомобиля есть мой любимый напиток.

Исмаил-бей молча смешал в высоком стакане джин с тоником и бросил туда два кусочка льда.

— Все, что прикажете, дорогая, — сказал он, протягивая мне бокал. — Могу я попросить вас об одном одолжении?

— Сколько угодно.

— И вы мне его сделаете?

— Клянусь.

— Хорошо. Насколько я понимаю, вы намерены пробыть здесь еще неделю. Сроки не пересматриваются.

— Правильно.

— Подарите мне эту неделю.

— В каком смысле? — опешила я. — Куда я от вас вообще денусь, пока здесь?

— Я не об этом. Я о том, чтобы вы припрятали до Москвы свою гордость и эмансипированность и позволили мне все, чем я захочу вас побаловать.

— Если только это не личный самолет или золотой ролс-ройс, — улыбнулась я. — Балуйте, чем хотите. Только помните, что у меня две руки, в которых помещаются только два чемодана.

— А разве в Москве вас не будут встречать?

— Кто? Коллеги или родители? Первым наплевать, вторым — не по силам.

— Господи, дорогая Фэриде, о чем мы вообще говорим! Поверьте, я все организую в лучшем виде. Во-первых, вы полетите на моем личном самолете…

Я поперхнулась джином с тоником.

— Да-да, а там вас встретят у трапа и отвезут туда, куда вы пожелаете.

— Думаю, я пожелаю домой, — с трудом собирая остатки здравого смысла ответила я.

— Вот туда вас и отвезут. Ладно, у нас еще будет время подумать об этом. Вертолет ждет. Давайте посмотрим все красоты нашей Анталии.

Внутри вертолет больше напоминал салон роскошной машины. Мягкие кресла, диван, низкий столик, большие окна для обзора. Сказка продолжалась, каким бы невероятным мне это ни казалось.

Самым странным было то, что в обществе Исмаил-бея все мои страхи перед высотой и скоростью куда-то улетучились. Я просто наслаждалась невероятной красоты видами, плывшими внизу, а Исмаил-бей время от времени объяснял, что это там такое, откуда появилось и для чего предназначено.

На меня снизошло какое-то умиротворение. Все неприятности отсюда, как говорится, с высоты птичьего полета, остались там, внизу, где люди ради денег готовы на все: на подлог, на убийство, да практически на любую подлость.

По какой-то прихоти подсознания мои мысли пришли к первому (и последнему) мужу, с которым мы так долго дружили и так недолго прожили в счастливом браке. Он как-то сказал мне: «Знаешь, есть восточная поговорка: женщина — как море, но если море все время спокойно, становится скучно».

— О чем задумались, дорогая? — прикоснулся к моей руке Исмаил-бей.

— О жизни, — честно ответила я.

И рассказала ему о жизненном наблюдении своего экс-супруга с его красочно-поэтическим сравнением женщин с морем.

Исмаил-бей искренне расхохотался:

— Ваш бывший муж очень плохо знал и вас, и море, дорогая Фэриде. Во-первых, на море бывают не только острые и подводные камни, но и подводные течения, мели и вообще много всего, так что я, например, к вашей кротости отношусь, мягко говоря, скептически. А во-вторых, есть ситуации, в которых я бы вас сравнил даже не со штормом — с тайфуном. Такая неуправляемая, страстная ярость…

— У меня? — изумилась я.

— У вас, у вас, но, как видно, об этом знаю только я. Надеюсь, во всяком случае. Ваш темперамент, дорогая, это нечто. Уж поверьте, я знал немало женщин, но как любовница — вы просто совершенство.

Я залилась краской до самых ушей. Мне было настолько хорошо с Исмаил-беем в определенных ситуациях, что я ни о чем не думала, ничего не контролировала и вообще вела себя, судя по всему, более чем разнузданно. Оказывается, это и есть совершенство? Забавно было узнать об этом почти в тридцатилетнем возрасте.

— Можете не отвечать, — веселился Исмаил-бей, — у вас и так все на лице написано. Только я не понимаю, почему этого нужно стыдиться. Это же великолепно! Другое дело, что не каждому дано умение вызвать тайфун…

— Хотя это и нескромно, — довольно язвительно ответила я, — но вы правы. Наверное, правы и в том, что об этом говорите. Зачем скрывать свои таланты от людей? Они должны радовать окружающих.

— Как вы уже могли заметить, скромность в число моих достоинств не входит. Господи, чуть не забыл, а ведь специально взял с собой, чтобы вас порадовать.

Он перегнулся через сиденье и достал небольшой пакет. В нем лежали две раковины невероятно красивых перламутровых оттенков, которые были обработаны в виде пепельниц. Я онемела от изумления.

— Это ваш улов, ханум, я тут ни при чем, просто приказал придать им тот вид, о котором вы мечтали. А вот это — тоже ваша добыча, пусть она всегда напоминает вам о времени, проведенном со мной. Или без меня, но здесь, в Анталии.

Это была средних размеров, тщательно отполированная жемчужина, подвешенная на изящную серебряную цепочку. Значит, я действительно нашла раковину с жемчужиной? У меня, впрочем, были сомнения в этом, но я решила ими пренебречь. В конце концов, раковину действительно нашла я сама на дне морском, а все остальное — никому не интересные детали.

— Огромное спасибо, Исмаил-бей. Вы даже не представляете, какую радость доставили мне этими сувенирами. Иногда мне с вами страшно: вы просто угадываете желания, о которых я даже не заикалась.