Ольга Черных - Придумай что-нибудь сама

Сима с изумлением смотрела на меня.

– Симочка, для него я и ты – одно лицо. Поняла? Ты же не говорила ему при встрече, что ты – моя сестра и, что мы близнецы?

Она отрицательно покачала головой.

– Еще и сама при знакомстве назвала ему мое имя, – мне показалось, что я слишком безжалостна к сестре.

– Он принял меня за хозяйку, и я не стала его разубеждать, – растерянно прошептала Сима.

Я обняла ее за плечи и поцеловала в горячую щеку.

– В воскресенье я приглашаю тебя к себе. Мне нужно с тобой кое о чем посоветоваться. Отделка – самое ответственное и интересное дело во всем строительном процессе. Съездим?

– Всегда рада помочь сестре, – сказала она с готовностью, и глаза ее при этом странно блеснули.

Я про себя улыбнулась и снова поцеловала ее горячую щеку.

До воскресенья оставалось еще два дня. Сегодня была пятница – конец недели. Сима вернулась домой не совсем поздно. Я видела, что она устала и заботливо накормила ее ужином. После чая, мы перебрались в комнату, и включили телевизор. Я вязала теплые носки для больных ног тети Маруси, а Сима задумчиво листала какой-то журнал.

– Соня, после того неприятного ужина с Борисом мы избегаем говорить о семейном наследстве, – начала она издалека. – Я, конечно, понимаю… Мне так же, как и тебе неприятны воспоминания той ночи в подвале. И все же, как ты думаешь, оно на самом деле существует? Знаешь, иногда я мысленно возвращаюсь к этому.

Отложив вязание в сторону, я внимательно посмотрела на сестру.

– Не думаю, а уверена, что так и есть. И ты должна верить мне. Я его видела и даже примеряла перед зеркалом красивые ожерелья и браслеты, опускала руки в шкатулку и при этом реально ощущала холод монет, осыпая себя их дождем…

– Опять? – испуганно спросила Сима.

– Ну, скажи, почему ты так реагируешь? – глаза мои возбужденно блестели. – Ты верно заметила, что я боюсь даже говорить с тобой на эту тему. Такая странная реакция на каждое мое слово.

– Сонечка, наверное, нам на какое-то время нужно забыть обо всем, чтобы ты успокоилась. Я уже жалею, что спросила тебя сейчас, – голос сестры был тихий и ласковый. Казалось, она терпеливо беседует с безнадежно больным человеком. – Иногда мне кажется, что твои отношения с Борисом и то, что он с тобой сделал и…

– и на фоне несчастной любви, я тихо помешалась. Да? – закончила ее фразу.

– Не совсем так. Просто у тебя иногда бывают такие фантазии… Они меня пугают. Совершенно нормальная женщина, но когда речь заходит на эту тему, с тобой творится неладное. Какой-то постоялый двор, видения, Елизавета в зеркале… – в глазах ее было беспокойство.

– Думаешь, сама не понимаю, что веду себя странно? Но я рассказываю лишь то, что видела, а было это во сне или наяву – другой вопрос. Честно говоря, совсем в этом запуталась. Так все переплелось, почти, как у покойной Нюры в голове, – я слабо усмехнулась. – Сима, давай договоримся, раз и навсегда: это был сон, хотя он повторялся несколько раз. Как просто. Мне все приснилось. Можно я расскажу, что видела в том сне?

Сима согласно кивнула, не спуская с меня обеспокоенного взгляда.

– Тогда слушай и не перебивай. Я подошла к двери. На ней была прикреплена табличка, ну, примерно такая же, как на двери твоего кабинета. Правда, их никаким образом нельзя сравнивать, но дело сейчас не в этом.

Дверь сама быстро открылась, и табличка исчезла с глаз. Так и не удалось прочитать то, на ней было написано. Я оказалась в небольшой комнате. Так себе, комната, как комната, похожа на кабинет. Но в ней был камин, украшенный лепниной из крупных цветов. Знаешь, мне он показался знакомым. Я прикоснулась к одному цветку, и боковая стенка камина отъехала в сторону, открыв небольшую нишу. Это и есть хранилище наших семейных сокровищ. Они в шкатулке. Я ее не только держала в руках, но и могла хорошо рассмотреть предметы и дорогие украшения. Некоторые примеряла и пришла в полный восторг. В жизни ничего подобного видеть не приходилось. Думаю, что камин и шкатулка существуют реально, но где это находится, не знаю. Что-то неуловимое появляется в памяти, но никак не могу найти ниточку, которая поможет распутать весь клубок. Может, для этого еще не пришло время? – я вздохнула и с надеждой посмотрела на сестру.

– Это все, что тебе снилось? – подозрительно спросила она, намеренно опустив мой вопрос.

– Это суть сна, так сказать, краткое содержание, – ответила сдержано, решив больше не пугать ее другими событиями, что происходили со мной в том сне.

– Тетя Агнесса косвенно указала нам на камин, – задумчиво произнесла Сима. – Но, где же он, этот камин? Странное дело.

В ответ я пожала плечами.

– Видишь-ли, была комната, камин, шкатулка, но никакой подсказки, о доме улице или городе. Короче, было бы гораздо лучше, если бы сразу приснилась табличка с адресом, – усмехнулась своему желанию. – Однако стоит нам лишь попасть в ту комнату, я смогу достать шкатулку. Я ее хорошо рассмотрела и теперь узнаю сразу. На крышке изображен Амур. Такой пухленький божок с крылышками. Во сне он повернул ко мне голову и стал натягивать тетиву, готовый пустить стрелу. Я даже помню его розовые щечки…

– Это к новой любви, когда снится Амур со стрелами. Давно уже пора, – перебила меня Сима, но я заметила в ее взгляде недоверие.

– Ну, скажи, почему ты все так воспринимаешь? В этих снах, все происходило словно наяву. Я сама, вполне осознанно не просто выполняла какие-то действия, но и о чем-то думала при этом. Что и вызывает беспокойство. Надеюсь, ты не считаешь меня ненормальной?

– Соня, зачем ты разбила зеркало? – вдруг вспомнила сестра.

Я тяжело вздохнула. Если я снова начну рассказывать о встречах с Лизой, мне уже ничего не поможет. Сима окончательно убедится в том, что у меня нарушения психики.

– Считай это глупой и странной выходкой. Просто у меня сдали нервы. Это так объяснимо, после всего, что с нами произошло. Прости меня за это. Теперь я буду работать. Накоплю денег и куплю тебе новое зеркало, большое и красивое. Мы вставим его в ту же раму, и никто даже не догадается, что мы его подменили. Только это будет новое зеркало. Понимаешь, НО-ВО-Е, в которое еще никто не смотрелся и, тем более, перед которым никто не умирал. А то старинное зеркало видело и помнило слишком много из того, о чем давно уже пора забыть. Оно излучало вокруг себя свои знания и воспоминания, и нам от этого было плохо. Я это постоянно чувствовала.

В ответ на мои слова сестра тяжело вздохнула.

Заиграл марш Мендельсона. Музыка звучала из моей сумочки. Утром я выставила ее на звонок телефона. Это было неосознанное действие. Просто захотелось сменить старую мелодию, которая вызывала во мне определенные воспоминания. Хотя… кто его знает?