Филлис Уитни - Грозовая обитель

Пока он не вернулся, Камилла водила Файерфлай по дороге, поглаживая ее и тихо разговаривая с ней. Кобыла неуловимым образом откликалась на каждое ее слово. Когда появился Тоби с седлом и уздечкой, Камилла почувствовала, что они с лошадью стали друзьями.

Ее мышцы немного побаливали, и она слегка поморщилась, когда с помощью Бута садилась в седло, но тут же взяла себя в руки. Камилла проехалась по дороге, пробуя пускать кобылу различными аллюрами и испытывая, насколько хорошо та слушается поводьев. Лошадь проявляла себя прежде всего как женщина — женщина с ног до головы, сознающая собственное очарование. При всей своей деликатности и, несмотря на женственность, она была не прочь позволить себе время от времени пару капризных шагов, словно утверждая свою независимость и привлекая к себе внимание. Камилле стало казаться, что лошадь — само совершенство: темпераментная, но готовая повиноваться малейшему движению руки и способная испытывать дружеские чувства.

Когда они вернулись в конюшню, Камилла обнаружила, что Росс ее ждал. Он взял Файерфлай под уздцы и остановил.

— Я бы не стал ее покупать, — сказал он. Теперь в его голосе не было и намека на гнев, он говорил совершенно бесстрастным тоном, войдя в роль советника. Но Камилла его об этом не просила.

— Лошадь мне очень нравится, — заявила она. — Почему я не должна ее покупать?

— Я не вполне уверен, — проговорил Росс, — но в том, как она вращала глазами… Словом, не думаю, что на нее можно положиться.

Возможно, при других обстоятельствах она его и послушала бы, но Росс слишком часто причинял ей боль. Он просто посмеялся над ней, когда она от чистого сердца предложила ему строить свои мосты. И еще вдобавок разозлился. Накопившееся раздражение заставляло Камиллу принимать в штыки все, что он мог ей посоветовать. Но прежде чем она успела ответить, к ним подошел Бут и вырвал уздечку из рук Росса. Он выглядел возбужденным.

— Мисс Кинг в состоянии сама принять решение, Грейнджер, — заявил он. — Полагаю, что время, когда вы вмешивались в дела этого дома, истекло.

Росс не пытался удержать уздечку и даже не взглянул на Бута.

— Не покупайте ее, Камилла, — повторил он.

Тон, каким он произнес ее имя, вызвал у Камиллы беспокойство, но она не без удовольствия расслышала оттенок мольбы в его голосе.

— Похоже, вы так же напуганы, как тетя Летти, — легкомысленно прощебетала она. — Мне Файерфлай не кажется такой уж страшной.

Бут засмеялся.

— Вы получили свое, Грейнджер. К тому же, никто не просил у вас совета.

Противостояние двух мужчин грозило перейти в открытое столкновение. Но Росс отвернулся, и Бут снова взглянул на Камиллу снизу вверх.

— Я уезжаю в Нью-Йорк вечерним пароходом. Могу я что-нибудь сделать для вас в городе? — спросил Росс Камиллу.

Она молча покачала головой, и Росс пошел к конюшне.

— Можешь судить о степени его храбрости, — произнес Бут, глядя ему вслед.

— Думаю, с храбростью у него все в порядке, — неожиданно резко возразила Камилла. — Твое вызывающее поведение совершенно неуместно.

Она соскочила с седла без помощи Бута и обратилась к конюху:

— Пожалуйста, пригласите мистера Бертона ко мне. Я, наверное, куплю эту лошадь. Оставьте ее пока здесь — конюшня готова. Кстати, не могли бы вы найти в деревне мальчика для ухода за кобылой?

Конюх, глядя на нее круглыми глазами, обещал постараться и отправился в Уэстклифф. Камилла сама ввела Файерфлай в конюшню и стала успокаивать лошадь, почувствовавшую себя неуютно в незнакомой обстановке. Бут расседлал ее и отвел в стойло. Вернувшись к Камилле, он весело посмотрел на кузину.

— Значит, вот в каком направлении дует ветер? — загадочно произнес он, когда они направились к дому.

Покупка лошади состоялась еще до отъезда в Нью-Йорк. Цена оказалась на удивление скромной, хотя Камилла готова была заплатить и большую сумму. Мальчика тоже удалось нанять сразу, и нижний этаж каретного сарая снова превратился в конюшню. «Это только начало», — подумала Камилла. Потом, когда Летти и Гортензия привыкнут к присутствию лошадей в Грозовой Обители, она, может быть, купит экипаж и тягловых лошадей.

Росса Камилла увидела снова только перед его отъездом. Он встретился с ней на лестнице, спускаясь со второго этажа, куда ходил попрощаться с тетей Летти. Он держался вежливо, но отстраненно, и у нее возникло импульсивное желание попросить его не уезжать. Хотя, если он останется, она наверняка снова на него разозлится, как и он на нее. И все же у Камиллы было такое чувство, что после его отъезда здесь не останется ни одного человека, на которого она могла бы полностью положиться.

Разумеется, она не высказала своих мыслей вслух.

— Удачной поездки! — сказала Камилла и протянула ему руку.

Росс вежливо поблагодарил ее и собрался уходить.

— Вы… вы успеете вернуться к приему, который мы устраиваем здесь, в Грозовой Обители? — спросила она неожиданно для себя.

— Я не думал об этом, — признался Росс. — Нора, кажется, собирается прийти, не так ли?

Камилле оставалось только кивнуть. Если он явится только ради Норы…

— Не уверен, что успею, — заключил он, и Камилла не стала его уговаривать.

Он быстро спустился по лестнице и вышел.

На следующее утро, несмотря на ломоту во всем теле, Камилла отправилась на первую верховую прогулку на Файерфлай. Молодая кобыла была само очарование, и Камилла поехала к вершине гору по знакомой тропе.

День выдался тихий, и даже на каменистой вершине Грозовой горы ветер не играл с вуалью. На широкой безлесной вершине Камилла натянула поводья и некоторое время сидела неподвижно, давая Файерфлай возможность отдышаться. Перед ними развернулся величественный вид. Однако это место оказалось переполненным воспоминаниями о Россе, и Камилла вскоре двинулась в обратный путь. На этот раз она отправилась вниз по тропинке, проложенной по склону крутого холма, желая посмотреть, куда она приведет. Пока она не удалялась от реки, ей не грозила опасность заблудиться.

Во время сегодняшней прогулки Камилла не испытывала чувства бодрости, словно зловещая тень Грозовой Обители падала на холмы, по которым пролегал путь. Все тревоги и проблемы, связанные с этим домом, сопровождали ее, не желая отступать. Теперь еще к ним добавилась масса мелочей, не дававших успокоиться. Взять хотя бы историю с отравленным чаем, так и оставшуюся без разгадки. Или смутные намеки на то, что сердечный приступ дедушки был кем-то спровоцирован. Из головы Камиллы не выходило и странное поведение Летти в связи с хлыстом Алтеи. Не говоря уже об открытой неприязни Гортензии к своей племянницы и о загадочном отношении к ней Бута, которого она просто не понимала. Каждый квадратик картинки-загадки оставался сам по себе, из них не складывалось целостное изображение, которое и объяснило бы особенности составлявших его частей.