Лиза Джексон - Блудная дочь

Что ж, он знал, где искать счастливый билет.

Калеб Свагтерт отдал концы, не успев рассказать этой репортерше все, что знал об убийстве старины Рамона. Так почему бы не занять его место? Чем плохо? «История несправедливо осужденного.» Нет, не так: «Безвинно осужденный рассказывает свою историю». Да эта баба умрет от счастья!

Решено: он найдет ее и договорился об интервью. Это первое дело. Второе – кое с кем расплатиться, но с этим можно не спешить. Росс чувствовал: свое от него не уйдет. Нейву Смиту недолго осталось гулять под солнышком. Да и Шелби Коул еще не выплатила должек.

Усмехнувшись, Росс распахнул дверъ и вышел на порог своего жалкого жилища. Мусор, который он выкинул из трейлера вчера вечером, теперь оказался разбросан по всему двору. Койоты потрудились, должно быть. Надо бы купить ствол и отстреливать этих тварей. Да и вообще, приятно будет снова взять в руки винтовку. Мужчина без оружия – не мужчина.

Оглянувшись кругом, Росс задумчиво поскреб щетину на подбородке. Несколько акров сухой и жесткой, как камень, земли, пересохший ручей да пара искривленных деревьев. Как, интересно, дед умудрялся тут хозяйствовать да еще и кормить жену и пятерых детей?

В самом деле, надо купить винтовку – и поскорее. И еще хорошо бы собаку завести. Питбуля или ротвейлера. Может случиться, что ему придется защищать себя. Что-то странное творится в Бэд-Лаке, и, будь он проклят, Росс не может отделаться от чувства, что эти непонятные и тревожные странности прямо его касаются.

Что-то защекотало ему шею сзади. Росс провел по шее ладонью и, ощутив укус, прихлопнул осу ладонью. Оса, сердито жужжа, упала к его ногам. Быстро, пока она не успела оправиться и взлететь, Росс раздавил ее носком ботинка и ощутил немалое удовлетворение.

В самом деле, думал он, потирая зудящую шею, что-то странное творится в городе. И, если чутье его не обманывает, это только начало.

Шелби убрала в ящик последнюю папку и вполголоса чертыхнулась. Еще несколько часов потеряны зря. Она просмотрела все до одного досье, некоторые, самые пухлые, даже уносила к себе в спальню, чтобы изучить как следует – и все без толку! Ни одного намека, где искать дочь! Да, судья умеет хранить свои тайны!

Лидия пришла после полудня: коротко объяснила, что Алоис приняла слишком большую дозу снотворного, спросила, готовить ли обед, и уединилась на кухне. Шелби заметила, что глаза у экономки покраснели и с губ сошла обычная ласковая улыбка; а минут десять спустя ей показалось, что из кухни слышатся приглушенные рыдания.

Словом, утро выдалось невеселое, хлопотливое и совершенно бесполезное.

Было уже почти половина третьего, когда Шелби убрала папки на место, заперла бюро и сунула связку ключей в карман. Какой-нибудь из них наверняка подходит к двери отцовского офиса – может быть, там ее поиски будут успешнее? После обеда она съездит в Куперсвилл, найдет там мастерскую металлоремонта и сделает дубликаты всех ключей, а затем незаметно вернет оригиналы в кабинет судьи. И доступ ко всем отцовским секретам окажется у нее в руках.

Очень надеясь, что ее преступные замыслы не отражаются на лице, Шелби вышла на кухню. Ключи тихо позвякивали в кармане.

Лидия опять плакала, утирая глаза уголком передника и что-то приговаривая по-испански; перед ней стоял пластиковый бачок для мусора с целой горой скомканных бумажных салфеток.

– Лидия, что случилось? – спросила Шелби, подходя к столу, чтобы налить себе кофе.

– Что? Ах, это ты, nina. Нет-нет, ничего.

Она поднялась и, словно вспомнив что-то, поспешно пошла в гостиную. Шелби последовала за ней.

– Лидия, я же вижу, что ты плачешь! Прости, не хочу лезть к тебе в душу, но я ведь не слепая и не глухая. Я вижу, тебя что-то расстроило. Что-то серьезное.

Экономка слабо улыбнулась. Шелби заметила, что роскошные цветы в высокой вазе на столе начинают вянуть должно быть, простояли здесь уже не один день. А вот хрусталь на полках за стеклом блестит, словно его каждый, протирают.

– Ничего страшного, милая. Просто беспокоюсь об Алоис. Она моя подруга и... да и родственница.

Об этом Шелби слышала впервые.

– Эстеваны – твоя родня?

– Si. To есть нет, не Эстеваны. Рамон мне не родня. Дурной он был человек, упокой господь его душу, – она размашисто перекрестилась, – настоящий тиран!

– Тиран?

– Si. И еще того хуже. Вечно командовал, хотел, чтобы все всегда было, как он хочет. А если кто-то ему противоречил, он... – как это по-английски? – взрывался. Начинал вопить, кулаками размахивать. – И Лидия сделала энергичный жест, показывая, как покойный Рамон размахивал кулаками. – Да, дурной человек был Рамон. Но как бы там ни было... – Она склонила голову, и солнечные лучи безжалостно высветили седину в густых темных волосах. – Как бы там ни было, он женился на Алоис, а она двоюродная сестра Пабло, моего деверя.

Садовника Пабло? – уточнила Шелби, прислонившись к стене и отхлебывая кофе. Странно, почему раньше она ничего об этом не знала?

Si.

Лидия вынула из вазы увядающие цветы, и головки их бессильно повисли у нее в руке. «Зачем эти цветы?» – подумалось вдруг Шелби. К чему обожествлять умершую жену, которой, когда она была жива, отец даже не считал нужным хранить верность? Что это – запоздалая любовь или чувство вины?

Мы с Алоис росли вместе, – продолжала Лидия. – В одной деревушке в Мексике, неподалеку от Мацатлана. Слышала о Мацатлане? Это курорт у моря.

– Да.

– Потом обе наши семьи переехали ближе к границе, – рассказывала экономка. – Давно это было, мы были еще девчонками.

– А оттуда приехали в Бэд-Лак? Лидия кивнула, вдруг помрачнев:

– Si. Приехали сюда.

Она побрызгала на темную полированную поверхность стола лимонным соком и принялась сосредоточенно тереть его губкой.

– Значит, Пабло – отец Марии, твоей племянницы? – уточнила Шелби.

Все-таки странно, почему она раньше этого не знала? Лидия кивнула, не поднимая глаз:

– Верно. Еще у него три сына – Энрике, Хуан и Диего.

– Лидия, объясни мне, что происходит? Вчера ты расстраивалась из-за того, что у Марии проблемы с дочерью. Сегодня плачешь оттого, что Алоис Эстеван едва не покончила с собой, а ведь до сих пор я даже не знала, что вы в родстве! – Лидия открыла рот, чтобы ответить, но Шелби торопливо продолжала: – И еще этот твой разговор с судьей – о каких-то тайнах, которые мне пора узнать!

– Я тебе сказала, поговори с отцом, – отрезала Лидия, по-прежнему не глядя ей в глаза.

– Пробовала. И не раз. – Шелби со стуком поставила на стол опустевшую чашку кофе. – Он молчит!