Пригнись, я танцую - Саммер Холланд
Сколько слов нужно произнести друг другу, чтобы почувствовать симпатию? Наверное, нисколько: обычно Том сразу видит, нравится ему человек или нет. Так было с братьями, так было с Майей. И вот сейчас снова покалывает в пальцах: они с Кэтрин могли бы как минимум подружиться. Есть в ней что-то такое, что заставляет сердце биться чаще.
Какая же все-таки дурацкая эта жизнь: он встретил девушку, ради свидания с которой бросил бы мастерскую. Только для того, чтобы эта девушка сообщила, что он умирает.
– Мы с вами еще поборемся, мистер Гибсон.
– Буду драться, как лев, – обещает он.
– У вас, может быть, остались вопросы?
– Только один. – Том подается вперед и, прыгая в омут с головой, озвучивает первую же безумную мысль, которая пришла ему в голову: – Доктор Ким, вы выйдете за меня замуж?
Манчестер, апрель 2011
Пластик поведет от температур. Нужно взять дополнительное ребро жесткости, но технологически все уже готово, и это только будут расходы сверх тех, что есть. Леон ведь говорил держать в уме стоимость, но Том никогда не был экономистом.
А еще прогуливал геометрию, и совсем зря: сейчас знаний не хватает. Может, купить пару учебников или даже нанять преподавателя? Деньги есть, времени достаточно. Мистер Петерсон из школы выглядит нормальным, можно попросить его.
Всегда легче что-то делать, когда материалы перед глазами. На часах почти десять, но Гэри вроде еще должен быть в гараже – может, к нему сгонять? Там лежит прототип, если его взять, покрутить, то, глядишь, решение придет.
Том выходит из их с Леоном комнаты, натыкаясь на миссис Гамильтон. Она осматривает содержимое холодильника так, словно собирается готовить. В первые несколько раз эта картина даже его обманула.
– Торопишься? – мягко улыбается она, выглядывая из-за дверцы. – На ужин останешься?
– Нет, спасибо, – Том качает головой. Телеужин[2] в микроволновке он и сам разогреть может.
Та только кивает и возвращается к холодильнику. Они с Леоном готовы покупать любые продукты, но кухня забита одноразовыми контейнерами, стоит отпустить миссис Гамильтон в магазин. Старшие Гамильтоны так и не адаптировались к новой жизни, а ни Леон, ни Том не готовы быть их прислугой.
Они могли бы снять отдельную квартиру, но страшно бросать этих двоих, да и деньги лишними не бывают. Эти не выживут: ни дохода, ни банальных навыков ведения хозяйства. На кухне будет грязно, пока Леон с Томом не уберутся. В гостиной то же самое. Что творится в спальне старших, даже представлять не хочется.
На улице Том выбрасывает из головы мысли об их текущей ситуации: Леон говорит, скоро они переедут в Америку. Он, кажется, и сам не может придумать, как оставить своих родителей одних, но как минимум денег им выдаст. Наверное, тогда их немой договор прекратит свою силу. А пока нужно сконцентрироваться на том, что поддержит штаны им самим: «Джей-Фан».
Никому не нравится название, кроме Тома, но они привыкнут. Кто изобретает, тот и называет. А имя получается классное, звучное, запомнить легко, выговорить в магазине – еще проще.
В темноте он решает пойти короткой дорогой: до гаража несколько кварталов. Одинаковые трехэтажки, отделанные красным кирпичом, стоят впритык друг к другу, между ними всего футов шесть[3]. Забавно, наверное, жить с окнами, чуть ли не упирающимися в соседнее здание: можно перемахиваться или даже болтать.
Том проходит очередной такой проход, краем глаза замечая движение в темноте – наверное, кошка бегает. Или собака.
Он немного напрягается, когда позади слышатся шаги, и даже пытается проверить, кто там, но в ту же секунду левый бок пронзает острая боль. Том хватается за него, оборачивается, и то, что он видит, похоже на кошмарный сон.
Левая рука нащупывает нож, торчащий между ребер. Лица нападавшего не видно за капюшоном, но как только Том открывает рот, чтобы заорать, за плечом того появляется лицо Леона.
А еще спустя мгновение брат перерезает человеку горло.
У Тома темнеет в глазах.
Глава 4. Зануда
Заполнив отчет, Кэтрин откидывается назад в кресле и наконец закрывает глаза: четверг на исходе. Остался еще один день рабочей недели, и в субботу можно будет устроить ленивое утро, чтобы хорошенько отдохнуть. Она не планирует подниматься раньше девяти.
Последние пару месяцев все выходные прошли здесь же, под гнетом бумажной работы, к которой никто не способен подготовиться до конца. Сейчас Кэтрин проверяет файлы – ничего, можно уйти на полноценные выходные. В воскресенье, правда, все равно придется заехать – нескольким пациентам потребуется внимание, – но потом она будет совершенно свободна.
Наскоро собравшись – надо же, действительно успела к восьми, – Кэтрин выходит из кабинета. В клинике куда тише, чем утром: амбулаторных больных нет, а медсестры и врачи понемногу разбредаются: кто домой, кто готовится к ночной смене.
– Кэтрин? – Жасмин закрывает свой кабинет и замечает ее. – Уже закончила?
– На сегодня да.
– Очень хорошо. Надеюсь, ты возвращаешься в нормальный график?
– Я делаю все возможное, доктор Райт.
Жасмин ругается с ней из-за работы в выходные. Все время напоминает, что лучше сконцентрировать внимание в течение дня, чем размазывать дела на всю неделю – так больше отдыхаешь. Не то чтобы Кэтрин хотелось с ней спорить, просто по-другому пока не получалось.
– Как прошло с Гибсоном?
– Хорошо. – Кэтрин невольно улыбается при воспоминаниях о нем. – Замуж позвал.
– Быстро он, – вскидывает брови Жасмин, – твой первый?
– Да. Не думала, что это может быть настолько быстро.
– Это непредсказуемо, – кивает та. – Ты же согласилась?
– Доктор Райт…
В ответ Жасмин смеется и поправляет очки, направляясь к лифту. Кэтрин не устает удивляться: стоит той снять врачебный халат, она тут же превращается в грациозную кошку, которая мягко двигается и вкрадчиво говорит. Даже годы в ней не так чувствуются.
– Ты назначила ему дополнительные анализы?
– Да. Я пока думаю, что нужно подобрать таргетную терапию. В нашем случае это может быть отличным…
– Ч-ш-ш-ш… – Жасмин прикладывает палец к губам и нажимает кнопку лифта. – Придешь с результатами биопсии, обсудим.
Томас Гибсон, который попросил называть себя Тыковкой, не выходит из головы с момента, как появился на пороге кабинета с этой своей улыбкой. Он быстро взял себя в руки после новости, даже слишком: наверное, осознание придет к нему позже.
Не так Кэтрин представляла себе англичанина из Манчестера, которому воткнули нож в селезенку. Этот больше похож на какого-нибудь гика из старшей школы, но акцент выдает в нем кого угодно, кроме
