Нора Робертс - Приговоренные к безумию

Еве не хотелось повторения этого эпизода.

– Возможно, я так и сделаю, – ответила она, – если только ты не усмотришь в этом шанс снова ра­зукрасить его физиономию.

Рорк улыбнулся.

– Думаю, мы с Уэбстером отлично поняли друг друга. Я не могу порицать его за то, что ему нравит­ся моя жена, так как мне она нравится не мень­ше. Но он знает, что если снова потянет лапы к тому, что принадлежит мне, то я пересчитаю ему все кости.

– Великолепно, – буркнула Ева. – Кстати, Дон уже обо всем забыл. Он сам так сказал.

На лице Рорка вновь появилась ленивая коша­чья улыбка, и Ева нахмурилась.

– И вообще, у меня есть о чем подумать и без этого. Сейчас бы лучше всего позвонить майору, но нельзя. Нужно действовать строго по правилам. Бедный парень в жутком состоянии, а я ничего не могу для него сделать!

– С ним все будет в порядке, мамочка.

– Неужели ты не понимаешь? Ведь это я переве­ла его в Главное управление. А несколько месяцев назад он из-за меня попал в больницу…

– Ева!

– Ладно, из-за меня он оказался в ситуации, ко­торая привела его в больницу. А теперь он подозре­вается в необоснованном умерщвлении граждан­ского лица, и я несу за это ответственность.

– Ты всегда и за все чувствуешь себя ответствен­ной. – Рорк прикрыл ладонью ее беспокойные пальцы. – Вот почему Трухарт позвонил тебе в пер­вую очередь. Он был потрясен и напуган. Лишить человека жизни для большинства людей не так уж просто. Разве это не делает его хорошим копом?

– Да, и я воспользуюсь этим аргументом. Но здесь что-то не так, Рорк! – Ева вскочила. Раздоса­дованный Галахад поднял хвост и вышел из комна­ты. – На горле убитого нет ожогов. Они бы были там, если бы его убил выстрел Трухарта.

– А он не мог воспользоваться каким-нибудь другим смертоносным оружием?

– Трухарт? – Ева покачала головой: – Не пред­ставляю, чтобы он мог носить незарегистрирован­ное оружие. Но даже если я ошибаюсь, где оно? При нем его не было, в квартире тоже. Аппараты для переработки отходов я тоже проверила. Трухарт по­звонил мне через несколько минут после убийства. У него просто не было времени придумать надежное место, куда можно выбросить оружие. Кроме того, это не имеет смысла. – Она снова села. – Возьмем этого Луи Когберна. Патрульный коп, соседи, даже пострадавшая от него женщина описывают его как жалкого недоумка, сбывавшего наркоту школьни­кам. За ним числится многое, но ничего, связанного с насилием. Ни нападений, ни избиений. И в его каморке нет никакого оружия.

– А бита?

– Он играл в бейсбол. А в тот день сидел за ком­пьютером в одних шортах. Все записи очень акку­ратные, а в квартире свинарник. Но не обычный свинарник. Кухонные шкафы в порядке, окна вы­мыты, но повсюду грязные тарелки и остатки пищи, валяется белье, приготовленное для прачечной. Как будто он заболел или пьянствовал целую неделю.

Ева провела рукой по волосам, стараясь представить себе Луи Когберна, сидящего за компьютером в тесной и душной комнатушке у открытого окна.

– Он включает музыку на полную мощность, но, по словам соседей, в этом не было ничего ново­го. Ралф из квартиры напротив выходит в коридор и колошматит ему в дверь. Опять же, ничего нового. Но на сей раз Луи вместо того, чтобы уменьшить громкость, хватает биту и проламывает голову сосе­ду и собутыльнику, превратив его лицо в месиво и сломав крепкую биту, хотя сосед тяжелее Луи на до­брую сотню фунтов.

Рорк знал, что Ева видит все происшедшее мыс­ленным взором, хотя не присутствовала при этом.

– Трудно сопротивляться, когда мозги вытекают из ушей, – заметил он.

– Да, нелегко. Но потом Луи с диким криком врывается в квартиру соседа и нападает на женщи­ну. Прибегает коп, и Луи набрасывается на него.

– Жара меняет людей к худшему.

– Да, иногда. Но Луи сидел и занимался своей бухгалтерией, как делал каждый вечер примерно в то же время. Нет, тут что-то не так… – Ева нахму­рилась. – Ты знаешь наркотик под названием «Чистота»?

– Нет.

– И никто не знает. Когда я вошла в его кварти­ру, компьютер был включен, и на экране были слова: «Абсолютная Чистота достигнута». Что за «Абсолютная Чистота», и как она была достигнута?

– Если это какое-то новое зелье, то почему им занимался мелкий наркодилер?

– Меня это тоже интересует. Компьютер отка­зался что-либо объяснять, даже когда я ввела свой полицейский код. Поэтому я отправила его в элек­тронный отдел. Жаль, что нельзя привлечь Фини. Было бы против правил использовать начальника электронного отдела для стандартного поиска дан­ных.

– Ты могла бы использовать меня…

– А это, по-твоему, было бы по правилам? Кроме того, ты работал.

– Да, работал и ел, чего и тебе желаю. Ты го­лодна?

– Проголодалась, когда ты об этом заговорил. Что ты ел?

– Хм-м! Холодный суп с черносливом, крабо­вый салат и превосходную жареную камбалу.

Ева поднялась.

– Я могла бы обойтись бутербродом.

– Так я и думал.

Лежа в постели и уставясь в потолок, Ева пере­бирала в уме данные, показания, версии. Все выгля­дело весьма сомнительно, и было непонятно, как это может повлиять на молодого, многообещающе­го полицейского.

Трухарт обладал ясным умом, преданностью де­лу и идеалами, которые сверкали, как полированное серебро. «Чистота…» Это слово ассоциировалось у нее прежде всего с Трухартом.

Но сегодня он лишился части своей чистоты, ко­торую никогда не сможет вернуть. И будет незаслу­женно страдать из-за этого.

«И никакая я не мамочка», – сердито подумала Ева, обернувшись к Рорку в темноте. Он тут же при­двинулся к ней, скользнув руками по ее груди.

– Раз уж тебе некуда девать энергию…

– О чем ты? Я сплю.

– Как бы не так! Твои мысли скачут так громко, что могут разбудить мертвого. Почему бы мне не протянуть тебе руку помощи?

Рорк привлек ее к себе, и Ева усмехнулась:

– Чтобы дать выход моей энергии, тебе придет­ся протянуть не только руку…

На расстоянии тридцати шести кварталов Трой Трухарт тоже лежал в темноте, глядя в потолок. Никто не делил с ним постель и не мог его отвлечь и утешить. Лицо убитого им человека неотступно пре­следовало его.

Он знал, что должен принять разрешенный по­лицейским департаментом транквилизатор, но бо­ялся заснуть и снова увидеть это лицо во сне.

Брызги крови на стенах темного сырого коридо­ра… Даже сейчас, в своей аккуратной квартире, Тру­харт ощущал запах крови и сырости. Он слышал полные ужаса и боли женские вопли, голос Луи Когберна, похожий на рев обезумевшего зверя, и его сердце бешено колотилось о грудную клетку.

Почему он не вызвал подкрепление? Ему следо­вало это сделать, как только он услышал женские крики о помощи. Но вместо этого он ринулся в дом, думая только о том, чтобы защитить женщину.