Софи Кинселла - Помнишь меня?

— Я быстро. — Мама подхватила свою сумку с вышитым на ней узором. — Да и Эми сейчас придет.

— Эми? — Я живо представила себе сестренку в розовой флисовой кофточке и джинсиках с цветочками, и мне стало получше.

— Да, она внизу, задержалась конфет купить. — Мама открыла дверь. — Так любит мятный «Кит-Кат»!

Дверь за ней закрылась, а я слепо продолжаю смотреть в нее. Выпустили мятный «Кит-Кат»? И впрямь в 2007 году мир изменился.

Эми — моя сестра в полном смысле этого слова. Не только единокровная, но и собственно сестра, хотя у нас двенадцать лет разницы. Наши родители разошлись еще перед ее рождением. Впрочем, может быть, разошлись — это не совсем верно сказано. Я точно не знаю, что произошло. Папа нечасто бывал с нами. Официальная причина его отсутствия — мол, бизнес за границей. В первый раз он ушел из дома, когда мне было семь лет, и мама объявила, что он уехал в командировку в Америку. А когда в школе Мелани сказала мне, что видела его на соседней улице с женщиной в красных джинсах, я назвала ее жирной лгуньей.

Вскоре он вернулся и через пару лет снова исчез, на сей раз надолго. Говорят, он занялся тогда недвижимостью в Испании — и прогорел. Потом ввязался в какую-то финансовую пирамиду, стал сильно пить… Однажды приехал с какой-то испанкой, но мама их выставила. Наконец, года три назад, он переехал в Португалию, вероятно, чтобы скрыться от налоговиков. Все эти годы у мамы бывали «друзья-мужчины», но с папой они так и не развелись. И видимо, в один из своих очередных рождественских визитов он сделал маме подарок… В общем, мы получили Эми. И она самая замечательная в мире малышка.

Раздался стук в дверь.

— Да, войдите!

— Привет, Лекси! — В палату ворвалась девица лет шестнадцати, длинная, тощая, в сваливающихся джинсах, с пирсингом в пупке и синими волосами, местами слепленными гелем.

Я не понимаю, кто это.

— Послушайте, мне очень жаль, но у меня некоторые проблемы с памятью. То есть мы, наверное, знакомы…

— Это же я! — В ее голосе звучит недоверие и обида. — Эми!

Я в ступоре. Более того, я напрочь лишилась речи. Она не может быть моей сестренкой! Эми превратилась в длинного хамоватого подростка. Почти взрослая. Меня заворожили ее рост и самоуверенность.

Она села в кресло и закинула длинные ноги на подлокотник.

— Значит, ты ничего не помнишь? Круто!

— Круто! — взорвалась я. — Это ужасно! Я все помню до папиных похорон, а потом — как отрезало. Я помню тебя двенадцатилетней, с хвостом на затылке и брекетами.

— Не напоминай, — кривится Эми. — Итак… дай я попробую себе представить. Все три последних года — полная пустота.

— Черная дыра. И даже чуть раньше все слегка подернуто туманом. Оказывается, я замужем. — Я нервно смеюсь. — А я и понятия не имела!

— Да уж! — хмыкнула она. — Кстати, Лекси, я не хотела бы об этом говорить, когда ты так плохо себя чувствуешь и все такое, но… — Ей явно неловко, она теребит слипшуюся прядь волос.

— Что? — Я жду продолжения. — Не молчи!

— Ну, просто ты должна мне семьдесят фунтов. — Она, словно извиняясь, пожала плечами: — Ты заняла их на прошлой неделе, сказала, что скоро отдашь. Ну, ты не помнишь…

— О-о-о. — Как гора с плеч. — Конечно. Посмотри сама. — Я протягиваю ей «вюиттоновскую» сумочку. — Не знаю, есть ли у меня наличные.

— Должны быть, — заключила Эми с едва заметной улыбкой и ловко расстегнула молнию. — Спасибо! — Она быстро засунула купюры в карман.

— Ну, расскажи, — я стараюсь говорить спокойно, — как выглядит мой муж? Мама сказала, он хорош собой. — Я как могу скрываю мрачные предчувствия.

— Он прекрасен, — подтвердила Эми. — И скоро ему сделают операцию на горбе.

— Эми! — Я закатила глаза.

— Ну ладно, — смеется она. — Вы познакомились на телевизионном шоу.

— Придумай что-нибудь еще. — Я усмехаюсь.

— Это правда! Ты участвовала в реалити-шоу «Честолюбцы», где люди хотят достигнуть вершин в бизнесе. Он был в жюри, а ты была одной из участниц. В шоу ты не выиграла, но с Эриком познакомилась, и он в тебя влюбился.

— Я участвовала в реалити-шоу?

— Ну да. Это было круто! Ты должна была выиграть!

Я пристально вглядываюсь в нее, но ее лицо абсолютно серьезно. Неужели она говорит правду?

— Какого черта я пошла на это шоу?

— Чтобы стать боссом, — пожала плечами Эми. — Чтобы пробиться. Ты тогда специально волосы и зубы переделала, чтобы выглядеть на экране получше.

— Но я совсем не честолюбива. То есть не настолько, чтобы…

— Ты шутишь? — вытаращила глаза Эми. — Ты самое честолюбивое создание в мире! Как только твой босс оставил должность, ты попросила его место. Все шишки в компании видели тебя по телевизору, и им очень понравилось. Так ты и стала директором.

Я припомнила свою визитную карточку.

— Ты самый молодой директор в компании, — добавила Эми. — И ничего этого не помнишь?

— Нет. Ничего!

Тут открылась дверь и с подносом в руках вошла мама. На подносе стоит накрытый крышкой судок, вазочка шоколадного мусса и стакан воды.

— А вот и мы, — объявила она. — Я принесла тебе лазанью. И знаешь? Пришел Эрик! Он уже идет сюда.

— Сюда? — Кровь отлила от моих щек. — Мам, я не могу. — Я в панике. — Кажется… я не готова его видеть. Может быть, лучше завтра?

— Лекси, дорогая, — удивляется мама, — ты же не можешь выставить вон своего мужа! Он ведь специально приехал сюда, чтобы увидеть тебя!

— Но я его не знаю! Я не знаю, что делать и что говорить!

— Вот он и освежит твою память, — вставила Эми, которая незаметно придвинула к себе вазочку с шоколадным муссом и уже слизала верхушку. — Может, как только ты его увидишь, так сразу: «Эрик! Любовь моя! Память ко мне вернулась!»

— Заткнись. — Я готова стукнуть ее. — И это мой шоколадный мусс.

— Ты не ешь углеводов, — взрывается она. — Ты что, и об этом забыла?

— Эми, — я цежу каждое слово, — никогда и ни за что я не откажусь от шоколада.

— Ты больше не ешь шоколада. Правда, мам?

Я хочу продолжить борьбу за свой мусс, как вдруг раздается стук в дверь.

— О господи! — Я с ужасом смотрю на них. — Это он? Уже? Мам, ну пожалуйста. Это слишком быстро. Скажи ему, чтобы пришел позже.

— Не дури, дорогая, — смеется мама. Что здесь смешного?

Мама идет к двери, а я так стискиваю простыню, что пальцы мои белеют.

— А вдруг он мне не понравится?

— Лекси, — успокаивает меня мама, — тебе не о чем беспокоиться. Он просто прелесть.

— Если не считать его хохолка, — добавила Эми.

— Эми! — Но мама тут же переключилась: — Эрик! Входи.