Хэлло, дорогая (СИ) - Снежинская
Но знала, к примеру, что она была старше своей сестры Терезы на четыре года, и что у неё было, кажется, два сына. Или сын и дочь. Но Констанс точно знала, с одним ребёнком что-то случилось
что-то недоброе
и бабуля — её бабуля, обычно посыпая корицей пирог, или готовя какао, или высаживая маргаритки в клумбу — в общем, при удобном случае говорила, вспоминая сестру:
— Пора бы уже ей перестать носить этот траур и всерьёз заняться своей жизнью. Она кончит безумной кошатницей или одиночкой в доме престарелых.
Констанс потёрла лоб и открыла справочник телефонов и адресов Нью-Джерси на букве О. Она искала очень конкретную фамилию.
Оуэн.
Наконец, между Оуэн, Кэсседи, и Оуэн, Артур, она нашла Гвенет Оуэн. Там был номер телефона и домашний адрес. Она прошептала губами Кэмден, Холлоу-драйв, и вырвала страница из справочника, тут же захлопнув его и затолкав все бумаги обратно, в шкаф. Как только она закончила с этим, в дом, переговариваясь, вошли Джорджия и Гарри.
Как ни в чём не бывало, Констанс невозмутимо скомкала лист в кулаке. Она не знала, почему отец мог быть против этой затеи — хотя догадывалась, что они с Джорджией это не одобрят.
— Не нашли Бруно? — разочарованно спросила она, глядя на супругов.
Собаки при них не было.
Джо покачала головой и молча прошла на кухню. Отец со вздохом обнял Констанс.
— Прости, детка, — сказал он. — Но мы его непременно найдём. Джо поспрашивает соседей, я что-то тоже предприму после работы. А ты поезжай.
— Я бы могла остаться и помочь, — осторожно произнесла она, но отец поморщился.
— Детка, не думаю, что Джо будет… очень этому рада. Она сейчас немного не в настроении.
— Что ж, когда было иначе? — резонно спросила Конни и чмокнула отца в шершавую щетинистую щёку. Она пахла гелем для бритья и сигаретами «Пэл-Мэл». — Тогда я наверх — оденусь и за сумками.
— Ты ведь будешь с Олимпией и Стейси, верно?
— Оливией, пап, — закатила глаза Констанс.
Он щёлкнул пальцами:
— Точно.
Он знал, что рано или поздно это время придёт для них обоих. Время взросления и неизбежного расставания. И что самостоятельность — не такая уж плохая вещь. Во всяком случае, он покинул отчий дом в семнадцать и ни о чём не пожалел.
Но он знал, что Конни слеплена из другого теста, и что она всё ещё жила прошлым.
Она не понимала простой, как пятицентовик, истины. Прошлое обладает удивительной способностью высасывать все возможности из настоящего и будущего. И прошлое лучше оставлять в прошлом.
— Эй, Конни! — окликнул он дочь, задумчиво глядя ей в спину. Она обернулась у самой лестницы. — Обещаешь влипнуть в какое-нибудь приключение?
Она знала, что это значит. Знала, что отец имеет в виду. Это была их добрая присказка родом из детства. Тёплое напоминание: я рядом, но не против, чтобы ты пробежалась вокруг дома. Ведь я всё равно буду начеку.
Она просияла и ответила:
— Крещу сердце, пап! — со всей детской искренностью, с какой отвечала в пять, десять и четырнадцать.
И, начертив пальцами крестик поверх футболки, она поднялась к себе в комнату, зная, что всё, наверное, будет если не хорошо, то неплохо.
2
Оливия Стилински была мулаткой с тёмным андеркатом. Многие думали, она была феминистка или даже интересовалась девочками, но всё не так: у Ливи был парень, Ричард, и кажется, они серьёзно увлеклись друг другом вот уже второй год.
Стейси Локер была лучшей подружкой Конни ещё с доисторических времён. Они вместе учились в школе, вместе поступали в колледж, вместе живут теперь в корпусе. У Стейси волосы льняного цвета и светлые голубые глаза. Она похожа на норвежку или эстонку — по крайней мере, так казалось всем её друзьям.
Они забрали Конни у дома, помахали её отцу — он вышел проводить дочь на крыльцо и передал ей сумку с одеждой в руки — и увезли подругу навстречу Хэллоуину.
— Не нашла Бруно? — сочувственно спросила Оливия.
— Пока нет.
— Одно ясно: эта сука его доконала, — мрачно заметила Стейси. Она была за рулём и курила электронную сигарету «Джул». — Придушила где-нибудь, а труп выкинула на помойку… а что ты так на меня смотришь, Ливи?! Брунерий у нас был малышом, его не так сложно прикончить.
— Она сказала, Бруно мог выбежать на дорогу, — сказала Констанс и задумчиво уставилась в окно. — Мол, сам сбежал.
— Так я и поверила! — фыркнула Стейси.
— Помнишь, как она выкинула твой морковный пирог? Сказала, что уронила. А он был целёхонький в мусорке, — тихо сказала Оливия с заднего сиденья.
— Не могу думать, что она могла так запросто поквитаться с Бруно, — убитым голосом сообщила всем Констанс и замолчала.
В машине стало тихо. Тогда Стейси включила радио. Там пели Narcisstic Cannibal. Стейси хотела переключить, но Конни остановила.
— Хорошая же песня.
— Самое оно для Хэллоуина и похорон Бруно, — зловеще отозвалась Стейси и прекратила парить. — Давай отравим твою мачеху, Конни?
— Не говори глупостей. Отец помрёт с горя. Они ждут ребёнка.
— Мужик с горя не помрёт. Найдёт себе новую Джорджию. Заделает ей нового бэби.
Конни вынула из кармана тёплой плюшевой куртки припрятанный лист. Разгладила его на джинсовой коленке. Да, джинсы эти стали ей теперь свободны в талии и бёдрах, а ведь раньше внатяг были. Вот что значит — жить не дома.
— Что это? — спросила с интересом Оливия.
— Кусок туалетной бумаги, — живо отозвалась Стейси.
— Это номер телефона моей двоюродной бабки, — ответила всем Констанс. — Так что тихо.
В трубке послышались гудки. Конни прочистила горло. Очень долго совсем никто не отвечал. Она готова была с разочарованием услышать автоответчик — или ничего, и когда хотела отсоединиться, ответил какой-то мужчина:
— Слушаю.
Конни смутилась. Она ожидала, что ей ответит женский пожилой голос, никак не мужской молодой — и на секунду запнулась.
Собеседник был нетерпелив и раздражённо повторил:
— Я слушаю.
— Простите, э-э-э… — Конни ещё раз посмотрела на лист. — Это дом Оуэнов, или я не туда попала?
Он смолк, будто оценивал, что сказать, и осторожно произнёс:
— Представьтесь, кто звонит.
Голос был среднего тембра, хрипловатый и манерный. Такой мог бы принадлежать высокому красивому манекенщику или небрежному скучающему музыканту. Ни одна из этих ассоциаций не нравилась Конни, но голос был необычным, и она подумала: а кто это, чёрт возьми?
— Мне нужна Гвенет Оуэн, — сказала она
