Закон подлости - Кира Оллис
До жути интересно покопаться в этом деле, поэтому стараюсь завоевать доверие своего секси-начальника, послушно выполняя его мелкие просьбы вроде «Включи кондиционер, Скарлетт!» «Наточи карандаш, Скарлетт!». Особенно услужливой я стала после того, как Кейт Лоуренс уехала в командировку и перестала радовать нас своим вниманием. Мало того, что эта вертихвостка работает здесь младшим следователем, играя важную роль в раскрытии преступлений, так ещё мелькает тут без конца своей рыжей гривой.
Вот надо же вспомнить её, держа в руках карандаш с точилкой. Я крутила его с таким усердием, что сломала стержень.
— Надеюсь ты не мою голову представляла, пока точила этот несчастный карандаш? — раздаётся над ухом приятный баритон. Вздрагиваю от неожиданности, потому что, стоя спиной к двери, даже не заметила, как он вошёл. Его голос рождает уже привычный табун мурашек, и где-то в животе начинают щекотать своими крылышками радостные бабочки, потому что без него в кабинете совсем грустно.
— Твоя голова мне ещё пригодится для отработки меткости, — хитро улыбаюсь, вспоминая вечер нашего знакомства.
У него, по всей видимости, хорошее настроение, потому что он ухмыляется и, как ни в чем не бывало, берёт со стола мою кружку с кофе, отпивает из неё, не отрывая от меня взгляда, и говорит то, что хотелось услышать ещё в первый день моего появления в этом здании:
— Собирайся, едешь со мной.
Не веря своему счастью, хватаю сумочку со спинки стула, и иду на выход, пока Макс придерживает для меня дверь. Ещё и воспитанный, зараза. И да, наши отношения несколько потеплели, поэтому я переименовала его в Макса.
***
За все дни, что тут работала, так и не увидела, какую машину он водит. Когда я приходила на работу, Макс уже был здесь, а когда уходила — ещё был здесь, поэтому горю нетерпением, когда он на ходу нажимает кнопку на электронном ключе. Поворачиваю голову в сторону прозвучавшего сигнала разблокировки и что я вижу? Ну конечно! На чем же ещё могут ездить такие брутальные красавчики! Пока иду к пассажирской двери, смотрю на его Leksus LS500 цвета мокрого асфальта и не могу налюбоваться.
— Нравится? — спрашивает с нескрываемым самодовольством.
— Очень. Ты удивишься, когда узнаешь, о чем я подумала, увидев тебя впервые.
— Неужели о единорогах? — улыбается, пока мы трогаемся с места.
Не могу не захихикать.
— Извини меня за тот каблук. Это первое, что пришло мне в голову, когда увидела тебя в роли нападавшего. — Откидываюсь на спинку комфортного сиденья, вытягивая ноги вперёд. В салоне вкусно пахнет его парфюмом, действующим на меня словно афродизиак. Очень вовремя, Лили.
— Ну и о чем ты подумала? — оставляет без внимания мои извинения, сосредоточившись на дороге. Судя по указателям, мы едем в сторону Майами Бич.
— У нас с подругой есть забавное развлечение. Когда мы находимся в общественном месте, нам нравится составлять портрет человека по его манерам, одежде, внешнему виду. И заключаем пари. Тот, кто проигрывает, выполняет желание победившего, — делаю паузу, чтобы он сам догадался, к чему я веду.
Макс бросает на меня озадаченный взгляд, говорящий: «Продолжай!».
— Ты выделялся из толпы своим недосягаемым и мрачным видом. В клуб приходят отдохнуть, а ты стоял на одном месте, будто кого-то ждал или искал. Ну я и подумала, что ты выглядишь, как типичный водитель дочери какой-то важной шишки. Кстати, Мелисса предположила, что ты телохранитель! Надо же, она была почти близка к истине, — задумчиво смотрю в окно, пока едем по бульвару Бискейн вдоль высоченных пальм, будто замерших на холсте художника. Сегодня ни намёка на ветер. Ещё нет и полудня, а воздух уже прогрелся до 29 градусов. Сейчас бы на пляж…
— Что-то не очень из тебя сыщик, раз не смогла угадать, кто я, — практически дублирует мою фразу про няньку, брошенную в нашу вторую встречу. Нет, он сговорился с отцом? Мои щеки мгновенно вспыхивают от негодования.
— Я только учусь! Можно подумать, ты вылетел из утробы матери рукой вперёд, как супермен, да ещё и держа в руках пистолет!
Макс резко запрокидывает голову назад и начинает хохотать. Хорошо, что мы стоим на светофоре, а то уже прокатили бы какого-нибудь несчастного прохожего на капоте. Он смеётся настолько заразительно, что я в ту же секунду забываю о своих обидах и тоже начинаю улыбаться.
— Скарлетт, ты сводишь меня с ума! — переводит дыхание, чтобы успокоиться. — Расскажешь, почему ты всем представляешься как Лилиан?
Улыбка исчезает с моего лица, но здесь нет никакого особого секрета, как он мог бы подумать, поэтому решаю рассказать.
— У меня двойное имя: Скарлетт Лилиан Батлер. Моя мама была поклонницей «Унесённых ветром»… — не договариваю, так как слышу довольный смешок, и кошусь на него. — Да, ты попал в точку в тот вечер! — слегка толкаю его в плечо, чтобы не смеялся надо мной, и продолжаю: — Так вот, когда она вышла замуж за Джона Батлера, а потом у них родилась я, она посчитала это знаком судьбы. Мама всегда верила, что имя определяет характер человека, поэтому хотела, чтобы я стала такой же смелой, упёртой, гордой и свободолюбивой, как Скарлетт О’Хара. Бьюсь об заклад, в её мечтах я должна была в будущем выйти замуж за чувака по имени Ретт, — невольно улыбаюсь, вспоминая свою мечтательницу-маму. — Папе, наоборот, это имя не нравилось. Когда он взял меня на руки, сказал, что я похожа на ангела и мне больше подходит что-то нежное и цветочное. В общем, как ты понял, они нашли компромисс, дав мне двойное имя. Мама называла меня Скарлетт, папа и все остальные — Лили, а когда мамы не стало, в первом имени отпала необходимость. Вот и вся история.
— Отчего она умерла? — мне нравится, что он не опускается до банального «мне
