Союз молодёжи - Андрей Сальников
– А давай-ка мы, Машенька, перекусим.
Она смущённо посмотрела ему в глаза и спросила:
– Заметил мой срыв?
– Да нет, – покачивая головой, сказал он, – просто проголодался.
– Я, правда, устала. Давай отдохнём, – сказала Маша и прислонилась к склону, чтобы немного расслабиться. Но холод, исходящий от ледника, быстро проник сквозь её мокрую куртку и заставил встать ровно.
Вадим вырубил в пористом льду два углубления, чтобы они могли сесть и разгрузить ноги. Потом уселся в одно из них, достал из своего рюкзака, пристёгнутого к станции, вторую верёвку, свёрнутую кольцами, и подложил её Маше, чтобы она не мёрзла, сидя на льду. Затем вынул термос, налил в металлическую кружку сладкий горячий чай и передал её жене.
Маша уселась, вытянула ноги, расслабив ступни, уставшие от хождения на кошках, взяла из рук Вадима живительный напиток и жадно сделала несколько глотков. Потом передала кружку мужу и достала из своего рюкзачка пакет с бутербродами.
– За тем перегибом будет легче. Там уклон гораздо меньше, – сказал Вадим, откусив чёрствый хлеб с подсохшей колбасой и подтаявшим сыром. – Когда выйдем на гребень, вообще пешком пойдём, только свяжемся.
Маша повернула голову к склону и посмотрела на перегиб, за которым не было видно ничего, кроме неба и плотных белых растяжек облаков, похожих на огромные птичьи перья.
– Посмотри, Вадим! – встревожено вскрикнула она и продолжила: – Кажется, такие облака говорят, что идёт атмосферный фронт.
– Ага, – спокойно ответил он, – но, думаю, он доберётся до нас не раньше завтрашнего вечера, а может, и позже. Видимо, о нём нас позавчера предупреждал таксист.
Супруги доели все бутерброды, хотя намеревались оставить два, чтобы победно съесть их на вершине, выпили по целой кружке чая с конфетами и вернулись к работе на маршруте.
– Сейчас пролезу ещё две верёвки, там уже будет не так круто, и поменяемся, чтобы ты не мёрзла, стоя на страховке, – сказал Вадим и снова пошёл вверх лидером.
– Хорошо, – ответила Маша.
Вадим прошёл девятую верёвку, принял к себе напарницу и двинулся дальше. Но когда выбрал длину десятой верёвки и стал вкручивать в лёд бур для очередной станции, на гору опустилась огромная чёрная туча, совершенно внезапно перевалившаяся к ним с обратной стороны массива. Вместе с ней налетел сильный ветер, а с неба посыпалась снежная крупа, окутав всё вокруг непроглядной мглой. Стало так темно, будто уже наступил вечер, хотя на часах было около двух. Маша в это время была внизу и страховала Вадима. Он вдруг представил, как она стоит там одна, замёрзшая и испуганная, быстро закрутил вторую точку страховки, накинул петлю, пристегнулся к ней и крикнул вниз:
– Готово!
Но ответа не услышал.
– Готово! – повторил он громче и прислушался.
Сквозь порывы ветра и шелест снега, бьющегося о его мокрую куртку и рюкзак, не пробилось ни звука. Вадим трижды дёрнул верёвку, что означало «Готово! Можно идти!» и вскоре получил снизу три слабых рывка в ответ.
После некоторой паузы верёвка, пристёгнутая карабином к точке страховки, снова дёрнулась и стала периодически подрагивать, сообщая ему, что Маша движется вверх по перилам. Но через пятнадцать минут это движение стало реже, а потом вдруг совсем прекратилось. «Устала. Остановилась на отдых», – сделал вывод Вадим.
Он подождал десять минут, но движения не последовало. «Опять сорвалась? – подумал он и попытался сдержать в себе нарастающее волнение. – Да нет! Отдыхает». Он снова подёргал верёвку, но ответа не получил. «Может, ударилась?» – мелькнула тревожная мысль.
Вадим связал из куска репшнура петлю, обмотал её схватывающим узлом вокруг основной верёвки, уходящей вниз, заправил спусковое устройство и начал спуск. Он быстро прошёл около тридцати метров и сквозь снежную пелену разглядел силуэт Маши. Она, обычно стройная и горделивая, сейчас была похожа на худенькую скрюченную старушку. Приблизившись к ней вплотную, Вадим понял, что Маша, выдавая ему влажную страховочную верёвку, стояла всё это время на одном месте почти без движения в мокрой куртке и постепенно теряла тепло. Когда пришло время подниматься, налетел холодный пронизывающий ветер и выдул из неё остатки сил.
Вадим закрутил в лёд бур, пристегнул к нему Машу и вырубил во льду площадку, чтобы она могла сесть. Затем достал из своего рюкзака термос и стал отпаивать её тёплым чаем прямо из горлышка.
– Прости, я сильно устала, – пробормотала она, немного придя в себя после нескольких глотков горячей жидкости.
Вадим закрыл термос с остатками чая, сунул его в рюкзак жены и с удивлением обнаружил в нём сухую тёплую кофту, утром брошенную туда Машей явно для количества. Он быстро снял мокрую куртку, на подрагивающее от холода тело жены надел найденную в рюкзаке спасительную одёжку и снова натянул на неё мокрую пуховку. Затем подсунул под Машу её рюкзачок, чтобы она не сидела на холодном льду, и сказал:
– Грейся чаем, а я пошёл искать нам укрытие.
Вадим забрал у жены зажим для перил и ушёл по верёвке вверх. Быстро вернулся на станцию, которую организовал чуть больше часа назад, и не найдя вблизи неё подходящего места, где можно было бы переждать непогоду, достал из рюкзака вторую бухту верёвки для самостоятельной страховки и полез выше.
Он прошёл примерно два десятка метров, вылез на более пологий участок склона и сквозь пургу заметил на нём какое-то тёмное пятно. Вадим двинулся к нему и вышел к невысокому скальному останцу, возле которого обнаружил глубокий снежный надув. «То, что надо!» – подумал он, закрепил на скале верёвку, уходящую вниз, чтобы потом спуститься по ней обратно, и начал рыть яму. Сначала ледорубом разбил плотный слежавшийся снег и откинул его в сторону. Затем, стоя уже на коленях, выгреб твёрдую фирновую массу руками, дошёл до каменного основания скалы и в получившейся почти горизонтальной норе уплотнил стенки, похлопывая по ним ладонями. Когда закончил, выбрался из укрытия, в котором могли поместиться два человека, удовлетворённо взглянул на него и быстро направился вниз.
Наивно думая, что отсутствовал не более часа, Вадим обнаружил Машу неподвижно сидящей на своём рюкзачке с обречённо склонённой головой. Он подошёл ближе и коснулся плеча жены.
– Маша! – взволнованно вскрикнул он. – Ты жива?!
Она вздрогнула, медленно подняла голову и, немощно посмотрев на Вадима, заплакала. Но слёзы из её глаз не потекли, лишь редкие сухие всхлипы вырвались из груди.
– Я думала, ты уже не вернёшься, – подрагивая, сказала она.
Вадим нежно обнял жену и шепнул ей на ухо:
– Я же твой ангел-хранитель. Забыла? – и
