Лера Монте - Жертва
Он давно заметил, что европейцы все как один нетерпеливы и зациклены на времени. Это вызывало искреннее удивление: «Какая разница, который час?»
Махмуд был убеждён в том, что к вопросу времени лучше всего относиться философски: что такое какие-то несчастные два часа по сравнению с вечностью? Европейцы придумали дурацкую поговорку: «Время – деньги». Эх, если б это было так, цены бы поговорке не было! Но в курортной Хургаде, как назло, всё наоборот: времени всегда полно, а денег мало.
Прежде чем ехать в аэропорт, предстояло многое сделать. Махмуд ждал ответа Ахмеда по поводу виллы, а также звонка своего хорошего знакомого и подельника, таксиста Али Ходда, услугами которого часто пользовался за специфическую плату: Али был страстным любителем белых женщин, и таковая была ему обещана на целый день.
Подумав о Сандре, Махмуд испытал некоторую досаду: «Эх… Ещё бы и на золотые часы тебя раскрутить… Сама ты, конечно, не догадаешься…» – ну и ладно, следующая пассия привезёт с удовольствием: влюблённых щедрых дурочек из Интернета у него хватает…
Он вздохнул. Как непроста его жизнь… Ох, как непроста. И всё из-за постоянной нехватки денег. Махмуд давно усвоил: выживает тот, кто хитрее, кто первый протянет руку к деньгам, отпихнув остальных. Он старался следовать этому правилу и по мере возможности находиться там, где могут быть деньги, предпринимая всё для того, чтобы они доставались ему одному. Вот только не всегда это получалось, точнее, не получалось почти никогда. «По мелочи – не в счёт…» – вздыхал Махмуд.
Давно известно, что основная масса денег на курортах сосредоточена в нежных женских ручках. С годами Махмуд развил в себе навык только одним лишь взглядом в веб-камеру на женщину, движением брови и губ влюбить её в себя без памяти. Женщины готовы угодить ему во всём! Да, он дамский любимец и горд этим… «Всё в этом мире продаётся и покупается. Всё без исключения, тем более любовь». Эту истину он усвоил хорошо.
Махмуд гордился собой так, что зачастую не мог сдержать слёз. Он любил доставить женщине удовольствие и умел виртуозно внедрить в её сознание, что за удовольствие придётся платить… «Интересно, крошка, сколько ты привезла с собой наличных? И не забыла ли прихватить свою кредитку?» – вспомнил он о Сандре. Напрямую с ней об этом нельзя. Как можно допустить, чтобы его заподозрили в меркантильности и корысти?! Пришлось бы оправдываться, что-то доказывать, врать…
Одно он знал точно: на курорт достойная, уважающая себя женщина прибывает с деньгами и увешанная драгоценностями. Богатых и блестящих женщин Махмуд не просто любил, – он их обожал и преклонялся перед ними.
С отгулом на работе всё сложилось лучше некуда. Даже отпрашиваться не пришлось, потому что хозяин на рассвете уехал по делам в Каир на целых три дня, о чём сообщил по телефону и грозно приказал никуда из лавки не отлучаться, заставив Махмуда поклясться, что дни и ночи тот будет бессменно проводить на рабочем посту. «Свобода! Целых три дня! – ликовал Махмуд, пообещав всё, что от него требовалось. – Обещать – не значит выполнить», – вздыхал он после разговора.
Целый день он провёл на телефоне, хвастаясь многочисленным друзьям, что скоро у него будет женщина. Друзья сильно завидовали Махмуду и ненавидели его, но виду не подавали, предвкушая лёгкую добычу. Большинство уже видели её по веб-камере и выбор Махмуда одобрили. Они тоже с нетерпением ждали Сандру, зная по опыту, что с Махмудом обо всём можно договориться за определённую плату.
Наконец – звонок от Ахмеда: есть проблемы с виллой.
– Не телефонный разговор, встретимся, поговорим… – пробурчал тот, поклявшись, что вилла как была в его распоряжении на семь дней, так и остаётся, просто есть некоторые нюансы…
Время поджимало, и Махмуд поспешил на встречу. Суммы в пять тысяч восемьсот египетских фунтов у него, разумеется, с собой не было: такие деньги он видел нечасто.
«Ладно… Что-нибудь придумаю. Не впервой… – решил он. Главное, получить ключи от виллы, и можно ехать в аэропорт. – Да… Не забыть бы спросить, почём он сейчас покупает траву. Если дешевле, то сразу же возьму».
Они встретились. За кальяном всё прояснилось.
Из рассказа Ахмеда следовало, что он больше не работает на вилле.
– Представляешь себе? Они посмели приехать неожиданно, не предупредив меня! – возмущённо заявил он, отчаянно жестикулируя.
Хозяева, зайдя на виллу, не сразу узнали её. По всей территории были разбросаны пустые бутылки, жестяные банки, использованные пластиковые стаканы. Прекрасные кусты роз были сожжены лучами беспощадного египетского солнца. Трава на газонах пожухла и пожелтела, и подслеповатые глаза хозяев не сразу разглядели, чем она усеяна: множество склизких беловатых сморщенных штучек странной формы вызывали отвращение… Там и тут валялись какие-то тряпки, грязная одежда и обувь, неопрятными грудами высилось скомканное постельное белье. Прямо в пустом бассейне, дно и стенки которого покрывала скользкая тина, спали неизвестные личности в несвежих галабеях[4] и чалмах. Спящие и не подумали просыпаться, когда их стали настойчиво будить, так как сон их был не совсем обычным.
В апартаментах царил хаос. Часть мебели и бытовой техники была вывезена, другая часть поломана и испорчена. В некоторых комнатах хозяева обнаружили спящие беспробудным сном пары «египтянин-европейка».
– Короче, Махмуд, я уволен… – сознался Ахмед.
Уволили его без выходного пособия. Он, конечно, возмущался, искренне считая это несправедливым решением. Кто увольняет за такие мелкие провинности?! Отчитали бы, пожурили, сказали бы, что так нельзя, и объяснили бы, как надо, чтобы в следующий раз не совершать подобных оплошностей.
– Даже шанса не дали! А у меня семья в Асуане…
Ахмед был взбешён.
– Без денег выкинули! – бушевал он.
Однако, видя краем глаза, как портится настроение Махмуда, добавил:
– Но для тебя я могу что-нибудь придумать… Есть квартира.
Идея с виллой провалилась, и Махмуд был зол на Ахмеда. Выхода нет, придётся соглашаться на квартиру.
– Цена вопроса… – бросил он, – и не вздумай снова меня надуть, Ахмед.
Им заправили кальяны, и через некоторое время подельники сошлись на том, что за шестьсот египетских фунтов Махмуд получает ключи от квартиры в Хадабе[5] на пять дней. Поворчав для вида, он отсчитал две стофунтовые купюры, пообещав, что остальное отдаст потом, и тут же мысленно включил эти расходы Сандре в счёт.
– И не забудь об орфи-контракте[6], Махмуд, – как бы невзначай проронил Ахмед, гнусно ухмыляясь, когда отдавал ему ключ. – А то будут проблемы.
«Только проблем мне не хватало…» – подумал Махмуд. Он давно привык к тому, что при заселении в съёмную квартиру, если с тобой женщина, орфи-контракт обязателен.
– Без тебя знаю, – огрызнулся он, – бумага будет.
Соблюсти необходимую формальность – оформить своеобразный документ, называемый орфи-контрактом, было делом первостепенной важности. Заключение подобных «браков» – обычная практика в курортных городах Египта, он оформлялся на специальных бланках, и можно было это сделать хоть где: в уличных лавках, супермаркетах, экскурсионных бюро, адвокатских конторах. И стоило совсем недорого: какие-то несколько фунтов за сам бланк и столько же за оформление.
Махмуд «женился» на каждой своей пассии в первый же день их прибытия. И в этот раз он поступит так же. «Что поделать… таков закон…» – тяжко вздыхал он, но понимал, что от него ничего не зависит, и приходилось подстраиваться под суровые реалии, с годами ставшие для него привычными.
Никакой юридической силы орфи-контракт не имел. Брак, заключённый подобным образом, официальным браком не считался, однако чудным образом предоставлял местному жителю, египтянину, кое-какие существенные права в отношении своей избранницы… так сказать, права законного сожителя, а если быть точнее, права собственности на неё саму и на всё, что принадлежит ей.
Бумага эта позволяла орфи-мужу беспрепятственно находиться наедине со своей орфи-женой, не рискуя быть пойманным и обвинённым в совращении женщины или в сексуальных домогательствах, что в исламском Египте каралось довольно строго. И для туристки эта бумага служила некоей защитой, в первую очередь, от полиции нравов, рьяно бдящих за нравственностью своих граждан и туристок, вступающих в интимные отношения и жестоко карающих тех за проституцию на территории исламского Египта. Также лица, ответственные за дома со съёмными квартирами, так называемые дормены, при заселении всегда спрашивали орфи-контракт.
«Не забыть бы, что сегодня я женюсь…» – вскользь подумал Махмуд, прикупил у Ахмеда травки и поспешил в аэропорт, где его с нетерпением ждал Али.
Глава 4
Сандра всматривалась слезящимися от напряжения глазами в лица египтян, что входили в зал прибытия аэропорта, и силилась узнать среди них Осаму. Лица были страшные, чёрные, совсем не похожие на его красивое лицо.
