Дафна Дюморье - Таверна «Ямайка»

Когда часы на камине резко пробили восемь, Мэри решила, что нужно что-то предпринять. Вынужденное бездействие тяготило ее, казалось хуже, чем опасность или погоня.

— Простите, — сказала она, поднявшись. — Вы были так добры, я даже не знаю, смогу ли я вас отблагодарить, но я очень беспокоюсь, просто места не нахожу от волнения, не могу не думать о бедной тетушке. В этот момент она, может быть, ужасно страдает, я должна идти туда и посмотреть на происходящее своими глазами.

Миссис Бассат от огорчения уронила альбом.

— Конечно, вы волнуетесь. Это сразу видно, я весь вечер стараюсь вас отвлечь. Это ужасно. Я тоже волнуюсь не меньше вас, ведь мой муж может пострадать. Но нельзя же идти туда одной. Пока вы доберетесь, будет уже полночь. Бог ведает, что может случиться в пути. Хорошо, я прикажу Ричардсу запрячь повозку, он сам отвезет вас. Ему можно абсолютно доверять, у него есть оружие на всякий случай. Если там еще идет сражение, вы увидите с подножия холма и подождете, пока все кончится. Я поехала бы с вами, но я не совсем хорошо себя чувствую и…

— Ну, что вы, разве вам можно ехать, — перебила Мэри. — Я привыкла к опасности и к ночным поездкам, а вы нет. Вообще, я не хотела бы причинять столько хлопот вашему дому. Я хорошо отдохнула и могу дойти сама.

Но миссис Бассат уже дернула шнур колокольчика.

— Передайте Ричардсу, чтобы он немедленно подавал карсту, — сказала она ошарашенному слуге. — Дальнейшие распоряжения я дам ему лично, пусть придет сюда. Скажи ему, чтобы не мешкал.

Она укутала Мэри в толстый плащ с капюшоном, дала ей теплый плед и коврик под ноги, повторяя все время, что только плохое самочувствие мешает ей отправиться в путь, чему Мэри в глубине души была очень рада, ибо миссис Бассат была не вполне подходящей спутницей для опасной и непредсказуемой поездки.

Через четверть часа повозка подъехала к подъезду дома. Мэри сразу узнала в кучере того самого парня, который сопровождал мистера Бассата во время его визита в «Ямайку». Было видно, что ему очень не хочется отправляться в дорогу, он предпочел бы посидеть в воскресный вечер около камина, но когда узнал о цели поездки, сразу преобразился: достал два больших пистолета, засунул их за пояс и, получив распоряжение стрелять в любого, кто будет покушаться на карету, напустил на себя важный вид, уверенный в своей благородной миссии. Мэри взобралась на сиденье рядом с ним, собаки дружно пролаяли на прощанье. Когда повозка свернула и дом скрылся из виду, Мэри осознала, на какое рискованное дело она решилась.

За время ее отсутствия могло произойти что угодно. Даже на лошади они доберутся не раньше половины одиннадцатого. Планы строить было бесполезно, придется поступать по ситуации.

Луна стояла высоко, ветер мягко дул в лицо, придавая девушке силы и готовность смотреть опасности в глаза. Это было лучше, чем сидеть как беспомощное дитя и слушать болтовню миссис Бассат. Если потребуется, она будет стрелять: у Ричардса есть запасное ружье. Его, конечно, сжигало любопытство, но Мэри односложно отвечала на его вопросы, не желая посвящать во все детали. Поэтому ехали они, в основном, молча, слышен был лишь стук подков о камни, да время от времени раздавался крик совы со стороны деревьев.

Когда повозка выехала на Бодминскую дорогу, звуки деревни стихли совсем; необъятные болота простирались по обе стороны тракта, который казался белой извилистой лентой в свете луны, и след его терялся у подножья отдаленного холма. Никто не повстречался им в эту ночь. В канун Рождества на этом же большаке ветер свирепо бил в колеса повозки, дождь барабанил в окна. Сегодня воздух был странно тих, даже болота в лунном свете отдавали серебром и не были так неприветливы, как обычно. Высокие скалы поднимались к небу, как человеческие лица, их гранитные очертания казались мягче и привлекательнее. Все вокруг дышало покоем и умиротворением.

Лошадь быстро пробежала расстояние до Северного Холма, на Бодминской дороге Мэри знала каждый выступ, каждую тропинку на болоте. Вон там впереди в долине светятся огни деревни Алтарнэн, и Пять Аллей ответвляются в сторону, как пальцы на руке.

До «Ямайки» надо было проехать самую глухую часть пути. Даже в тихие ночи ветер свистел там со всех сторон; сегодня он налетел со стороны Рафторта на западе, пронзительный и холодный, неся с собой запах болот, посвистывая над бурыми торфяниками и журчащими родниками. За время пути им не повстречался ни человек, ни зверь. Тракт то поднимался, то опускался, извиваясь по неровной местности, но как ни напрягала Мэри слух и зрение, ни одного звука не долетало до нее. Если бы поблизости был мистер Бассат с дюжиной солдат, их было бы слышно мили за две: в такую ночь малейший звук уносился на большое расстояние и эхом отдавался в горах.

— Скорее всего они окажутся там раньше нас, — сказал Ричардс. — Когда мы приедем, хозяин со связанными руками будет извергать на сквайра пламя из раскаленной пасти. Для округи это большое облегчение, этого Мерлина уже давно надо было изолировать. Если бы сквайру дали возможность действовать по его усмотрению, он давно бы упек этого мерзавца за решетку. Жаль, что мы не выехали раньше, мне бы хотелось участвовать в этом деле и взять его своими руками — ради спортивного интереса.

— Никакого спортивного интереса может не получиться, если птичка успела упорхнуть, — ответила Мэри. — Джоз Мерлин знает эти болота как свои пять пальцев. Если он выехал хотя бы за час до приезда мистера Бассата, его не поймать.

— Мой хозяин тоже вырос в этих местах, — сказал Ричардс. — Если нужно будет вести погоню через болота, сквайр не подкачает, могу биться об заклад: от него никто не уйдет. Он здесь охотился еще в детстве, уже лет пятьдесят живет возле этих болот. Там, где пройдет лисица, там пройдет и сквайр. А вашего зверя они мигом поймают, это уже точно.

Мэри не перебивала парня. Его резкие замечания не так раздражали ее, как болтовня миссис Бассат, а его широкая спина и обветренное лицо придавали уверенность.

Они приближались к пологой части дороги, ведущей вниз к узкому мостику через речушку Фоуи, уже слышно было журчание воды, перекатывающейся через камни. Впереди был крутой подъем к таверне «Ямайка», концы темных труб показались вдали. Ричардс замолчал, поудобнее приладил пистолеты за поясом и стал нервно покашливать. Мэри почувствовала, как часто забилось у нее сердце, и прижалась плотнее к спинке сиденья. Лошадь замедлила шаг, поднимаясь в гору, и девушке казалось, что стук подков слишком гулко звучит в ночи. Ей хотелось бы подъехать к таверне менее заметно. Когда они поднялись к вершине, Ричардс предложил Мэри подождать в повозке.