Александр Афанасьев - Любовь, опаленная огнем

Выбежав на улицу из темного здания, она сощурилась от света пасмурного дождливого дня, который показался ей слишком ярким. Дав привыкнуть глазам к новому освещению, она дала отмашку рукой своим подругам и забралась в «Моррис». Взревев двумя шестицилиндровыми карбюраторными рядными двигателями жидкостного охлаждения "Моррис коммершиал" с рабочим объемом 3485 см3 и двумя шестицилиндровые рядными дизелями жидкостного охлаждения АЕС А187 с рабочим объемом 7580 см3, колонна проехала два квартала и остановилась. Они выждали четверть часа и услышали глухой хлопок, а затем шум обрушившегося здания. Решив на всякий случай проверить результаты работы, колонна бронеавтомобилей развернулась и двинулась в обратном направлении. Их взору открылась радостная картина — префектуры садистки-палача и всех ее прислужников и прислужниц более не существовало — от здания осталась груда кирпича, через которые пробивались языки пламени. Радостно Взревев двумя шестицилиндровыми карбюраторными рядными двигателями жидкостного охлаждения "Моррис коммершиал" с рабочим объемом 3485 см3 и двумя шестицилиндровые рядными дизелями жидкостного охлаждения АЕС А187 с рабочим объемом 7580 см3, колонна двинулась в южном направлении, прочь из этого ужасного города зла и греха.

Глава 11

Саманта вела АЕС «Дорчестер» по улицам Манчестера и предавалась размышлениям, чтобы хоть как-то отвлечься от стонов израненных женщин, освобожденных от рабства и последующей смерти в взрованном Джоаной здании префектуры, которой заправляла ныне уже покойная Лью Нэйрус. Она укрылась в коконе своих мыслей, надеясь, что крики и стоны пассажирок бронеавтомобиля не найдут ее там. Однако вскоре она поняла: либо у нее все мысли приходят к освожденным девушкам и их несчастьям, либо все мысли о ней и Кэт приходят к мрачным вариантам и грядущим возможным несчастьям. Полная отчаяния, Саманта попыталась поймать хоть какую-то позитивную волну и стала думать об интимных моментах их с Кэт, совместной жизни, рискуя потерять контроль за дорогой, провалившись в мир грез и страсти. Она никак не могла уйти от мыслей о том, что увидела. Где справедливость в этом чертовом мире? Почему одним людям можно творить чудовищные преступления и почему они должны защищать этих людей на фронте? Она признавала, что держать фронт необходимо, но в тоже время теперь не понимала для чего? Ради таких как Хэлен Хэнгг и Лью Нэйрус? Чтобы они могли и дальше могли творить беспредел? В душу Саманты стал закрадываться червячок сомнения, что при немцах хуже, чем было, уже не будет. А не будет ли? Ведь Кэт и Джоана сказали, что в здании префектуры было полно нацисткой символики, а это значит, что Лью Нэйрус только подражает своим будущим хозяевам, и они оккупировав старую добрую Англию превзойдут ее в своих зверствах. Или не подражает, а сама по себе? Нет, нужно думать о чем-то хорошем!

Она прикрыла на секунду глаза. Кажется, ей удалось! Достаточно было вспомнить о Кэт, и накатило волнение. Накануне, перед самым отъездом, она обняла ее с таким жаром, от которого, когда она об этом думала, все еще охватывало возбуждение. Она ощущала на себе ее руки, эти руки, стискивающие с таким желанием, что все ее существо трепетало.

А между тем отдельные элементы ее поведения ускользали от нее. Она полагала, что знала Кэт, догадывалась, какова она, и вот теперь неожиданно для себя осознала, что перестала что-либо понимать.

Кэт была человеком взвешенным, всегда владеющим собой, но способным на вспышки, которых она подчас опасалась, хотя она ни разу не предоставила ей случая ощутить их на себе. То, что Кэт прикладом забила до смерти дюжину мерзавцев, ее шокировало. Да, они были — мерзавцы, но Кэт так жестко себя еще не вела. Саманту гораздо меньше поразила хладнакровность Джоаны — она ведь еще почти ребенок, и не осознает до конца, что такое смерть. Война для Джоаны — это всего лишь опасная и полная приключений игра. Но, Кэт? Господи! Опять потянуло на что-то мрачное! Пока они были на фронте, она поначалу видела, как между ними рождается что-то более глубокое, но вместе с тем она смутно чувствовала, что новая сторона личности Кэт ускользает от нее. На чем основывалось подобное впечатление? Она бы не смогла ответить, но опасалась, как бы она не отдалилась от нее.

Саманта вздохнула, понимая, в какой степени Кэт завоевала ее сердце. Ее обаяние, обостренное той опасной и чувственной атмосферой, в которой они пребывали, более чем когда-либо восхищало ее. С другой стороны, она находила ее также и более непримиримой, менее доступной, что делало их взаимоотношения не во всем однозначными. Или может быть все дело в том, что Кэт развивается, а я застыла на месте и цепляюсь за прошлое? "Все же странная вещь любовь", — подумала Саманта, устремив глаза на дорогу. Сквозь смотровые щели мелькали окраины Манчестера. Солдат, занимавшихся уходом за лужайками, не было видно. По всей видимости, дали деру из-за паники в городе, возникшей во время попытки генерала Окинлека устроить им аутодофе. Внезапно, головной «Моррис», ведомый Джоаной, остановился. Ежась под каплями дождя, сыпавшегося из затянувших небо серых нимбусов, ее юная подруга пробежала вдоль колонны, стуча по корпусам бронеавтомобилей и привлекая внимание в сторону брошенных у обочины орудий и грузовиков. Саманта догадалась, что Джоана хочет захватить что-то из оставленного оружия на передовую. Это была хорошая мысль, садиться за руль брошенной техники было некому — все освобожденные из префектуры девушки нуждались в медицинской помощи. Джоана согласилась с мнением старшей подруги, но на ее юном лице осталась обида от того, что они упускают такой шанс. Подумав, Саманта выдала идею отправить ее и группу из Эллис, Синтиии, Наташи и Алисии, для изъятия брошенного имущество. Лицо Джоаны озарилось улыбкой. Она поцеловала Саманту и счастливая побежала в свой «Моррис». Колонна продолжила свой путь.

К позициям своей бригады они подъехали уже в глубокой темноте. Джоана жестами указала в какие капониры загонять трофейную технику. Раненных девушек погнали в блиндаж, где располагалась медсанчасть. Глаза белокурой бестии — бригадного врача Магды Рунштердт округлились, когда она увидела Саманту и Кэт живыми и невредимыми. Саманта скосила многозначительно глаза в сторону Джоаны, и Магда, как ей кажется, поняла. Бригадный врач обменялась с Самантой и Кэт чувственными дружескими поцелуями, после чего слегка сбившимся от накатившего желания голосом тихо произнесла:

— Можете зайти проведать Валерию Коллингвуд, а я, — она устало вздохнула, понимая, что ночь у нее будет бессонной, из-за привезенных девушек нуждавшихся медицинской помощи, — а я займусь прибывшими.