Гарольд Роббинс - Пираньи

– Не стоило давать ему так много. Он согласился бы и на половину. На Сицилии нужно обязательно торговаться.

– Вот еще! Это же твои деньги.

– Черт побери!

Я пододвинул стул к кровати.

– Ну, а теперь объясни мне, пожалуйста, что здесь произошло вчера вечером? Каждый раз, когда я приезжаю к тебе, кто-нибудь в тебя стреляет, – сказал я. – Я не хочу, чтобы они и в меня стреляли.

– Они просто идиоты.

– Меня не интересует, кто они и чем занимаются. Я хочу, чтобы ты мне сказал, что ты собираешься делать в связи с этим. И что делать нам?

– Ты в связи с этим ничего делать не будешь. Этим займутся люди чести.

– Почему ты в этом так уверен? Может быть, именно они тебя и подстрелили.

– Не говори глупостей, – возразил дядя. – Теперь мы все вместе занимаемся законным бизнесом.

– Если хочешь, оставайся у нас в гостинице на ночь, – предложил я. – Я думаю, здесь тебе будет гораздо удобнее, чем на яхте.

– Спасибо за приглашение, – отозвался он. – Кроме всего прочего, уже очень поздно, и, мне кажется, всем нам пора хоть немного поспать. Завтра поговорим с Альмой и Гонсалесом. А потом доктор сделает мне перевязку, и мы поедем домой.

Он снова посмотрел на меня.

– Тебе придется сделать остановку в Нью-Йорке и заглянуть в «Интер-Уорлд Инвестментс». У них там два этажа офисов. Ты можешь начинать знакомиться с руководящим составом.

Глава 12

Доктор приехал в десять часов утра, чтобы сделать дяде Рокко перевязку. Он измерил ему температуру и, кажется, остался доволен – температура была нормальной. Он быстренько сделал дяде еще один укол пенициллина и осторожно уложил руку в повязку на груди.

– У вас все в порядке, – сказал он дяде Рокко. – Вам просто нужно делать перевязки и давать плечу некоторый отдых. И все будет в порядке.

Дядя Рокко поблагодарил его и проводил до самой двери. После того как врач ушел, дядя вернулся и сел за стол, где мы все вместе пили кофе.

– От Альмы есть какие-нибудь новости? – спросил он.

– Нет.

– Странно. Я удивлен, что она до сих пор не позвонила и не приехала сюда за мной. Позвоню-ка я ей сам на яхту.

– У тебя есть номер? – поинтересовался я.

Дядя Рокко кивнул. Он вынул из кармана листок бумаги и продиктовал номер оператору на коммутаторе отеля. Некоторое время он ждал у телефона, прислушиваясь к гудкам. Потом посмотрел на меня. На его лице отразилось беспокойство.

– Никто не отвечает. А ведь они должны быть на месте, – сказал он.

– Может быть, они с Гонсалесом уже едут сюда, – предположил я.

– По-моему, нам стоит съездить на яхту.

– Хорошо.

Я позвонил портье и вызвал машину. Через пятнадцать минут мы были уже на причале в гавани, где на якоре стояла яхта. «Императрица Буало» имела сто двадцать футов в длину и хороший мотор и была построена в Каннах в Шантье д'Эстерель.

Мы вылезли из машины и вначале внимательно рассматривали яхту с причала. На борту никого не было видно. Дядя Рокко молча вытащил пистолет.

– Давай поднимемся на борт, – сказал он мне, а потом добавил, обращаясь к Ким:

– А ты лучше останься в машине.

– Почему? Вы думаете, там что-то произошло?

– Не знаю, но лучше не рисковать. Он посмотрел на меня.

– А у тебя есть пистолет?

У меня был девятимиллиметровый пистолет, который подарил мне Гонсалес. Вслед за дядей Рокко я поднялся по сходням на борт. Мы ступили на палубу, прошли через кают-компанию и вошли в рубку.

Дядя Рокко знаком удержал меня и указал рукой куда-то вниз. Я посмотрел. На полу, под штурвалом, скрючившись лежал матрос.

Дядя Рокко развернулся и повел меня вниз по маленькой винтовой лестнице. Она вела к каютам. Как только мы вошли в коридор, я посмотрел вниз и увидел генерала Гонсалеса, лежавшего на полу с двумя пулевыми ранениями в голове. Тут же дядя Рокко распахнул дверь первой каюты. Распростершись поперек кровати, лежала Альма с перерезанным горлом. Все простыни были залиты кровью. У меня к горлу подступила тошнота.

Дядя Рокко быстро потащил меня назад в коридор и дальше вверх по лестнице. Я посмотрел на него.

– Что же это такое?

Он недовольно покачал головой.

– Это все торговля наркотиками. Говорил я ей, чтобы она не играла с огнем. Она хотела выйти из игры, по при этом напоследок снять сливки.

Меня все еще мутило.

– Что мы будем теперь делать?

Мы молча сошли на берег и продолжали молчать, пока не подошли к машине. Я взял Ким за руку и крепко сжал ее ладонь. Мы тронулись и поехали назад в отель.

Ким посмотрела на меня.

– Что случилось? – спросила она, когда мы сели на заднее сиденье.

– Они мертвы, – прошептал я.

Ее лицо изменилось от ужаса. Она заплакала.

– Боже мой, что же теперь будет с девочкой?

Все это произошло четыре года назад. Несколько недель мы пробыли в Нью-Йорке, пока я встречался с людьми из «Интер-Уорлд». А потом мы вернулись в Калифорнию.

Через месяц после всего этого мы с Ким поженились в Лас-Вегасе. И еще я проиграл тридцать две тысячи долларов в карты.

Еще через месяц мы удочерили Анжелу, а через два года у нас родился ребенок. Мальчик. Я назвал его Джоном – в честь моего отца.

Тем временем дядя Рокко оставил Атлантик-Сити и снова вернулся в Нью-Йорк. Он обосновался в том же самом доме, который когда-то продал мне, и, казалось, был вполне доволен жизнью. Но у меня все равно оставалось такое ощущение, что ему не хватает размаха.

Я работал без отдыха, и через несколько лет «Интер-Уорлд» приблизилась к лидерам, к первым пятистам. Она стала так же хорошо известна всем, как и IBM.

Было уже поздно, когда однажды вечером мне позвонила тетя Роза. Она рыдала.

– Рокко при смерти, и он очень хочет тебя увидеть перед смертью.

На следующее же утро я был в Нью-Йорке. Тетя Роза сидела у дверей спальни и плакала. Обе ее дочери сидели рядом с ней. В спальне находился молодой священник, он молился. Он уже совершил над дядей Рокко все необходимые обряды.

Дядюшка задыхался. Рядом с его кроватью на стуле сидела медсестра. К нему были подсоединены различные датчики, особый прибор контролировал работу сердца. Кислород поступал прямо в легкие из портативного баллона. Лицо его было бледным, было видно, что его мучают страшные боли. Я осторожно дотронулся до его руки, так, чтобы не потревожить никаких проводов.

Он слегка пошевелился, открыл глаза и посмотрел на меня.

– Мне что-то совсем худо, – проговорил он. Я постарался подбодрить его.

– Ну, я видел людей и в куда худшем состоянии.

– Это уж точно. Покойников ты видел.

– Дядя Рокко, на что ты жалуешься? Ты ведь говорил, что хочешь умереть в своей постели. Ну вот, все именно так, как ты хотел.