Филлис Уитни - Лунный цветок

— Она попадет под машину! — испугалась Марсия. — Нужно ее остановить.

Но, несмотря на то, что одежда Харуки Сетсу не была предназначена для бега, она летела впереди них легко и быстро, как дух, которым она себя чувствовала. Концы шелкового шарфа, закутывавшего ее голову, развевались позади нее в мягком лунном свете.

Недалеко от автострады они уже ясно видели Харуку, но не успели ее остановить, и она побежала прямо под колеса машин. Просто чудо, что ее не сбили, но Алану и Марсии потребовалось несколько минут, чтобы пересечь автостраду. К этому времени Харука уже мчалась по тропинке, что вела вверх по холму.

— Мы этой дорогой недавно ходили во дворец, — заметила Марсия, когда они рука об руку проскочили под носом у бата-бата.

— Может быть, она туда и направляется, — предположил Алан.

Это было похоже на погоню за блуждающим огнем. Когда облака закрыли луну, только мерцание белого кимоно указывало им направление. Теперь она была далеко впереди и могла скрыться за любым поворотом извилистой улочки. Но Харука все время двигалась по направлению ко дворцу, и они успели увидеть, как она проскользнула в те ворота, в которые Алан, Марсия и Лори входили в день пикника.

Теперь, когда они полностью потеряли ее из виду, луна была закрыта облаками, дворцовые сады были темными и полными шорохов. Если она подозревала, что ее преследуют, то на этом огромном пространстве ей было, где спрятаться.

— Подождите, — сказал Алан, и поскольку вокруг было тихо, его голос был тих, как шепот ручья, как пение ветра в криптомериях высоко над их головами. Справа от них стояла высокая и темная роща огромных деревьев, и воздух был напоен запахом кедра. Прямо впереди них темнела масса громадных внутренних ворот с огромными колоннами и высоким порогом. Позади них, возле дворцовых зданий на склоне холма мерцали несколько огоньков.

Алан и Марсия стояли близко друг к другу, и она чувствовала, как его крепкие пальцы сжимают ее руку. Они ждали, пытаясь отдышаться и стараясь вглядеться в темноту, чтобы различить контур белого кимоно, который указал бы им направление.

— Может быть, нам позвать ее? — шепотом спросила Марсия.

— Нет, — ответил Алан. — Мы можем только напугать ее, и она спрячется.

Вокруг них стало немного светлее, потом, когда большой опаловый диск луны вышел из-за туч, стало совсем светло. Теперь земля казалась омытой серебром, и Марсии даже почудилось, что луна возбуждает ее, как она, должно быть, возбуждает Харуку. Скрытые в тени ворота казались преувеличенно большими, темными и зловещими, в лунном свете блестели только их черепичные крыши. Потом вдруг мелькнуло белое кимоно, которое они искали, и Марсия сжала пальцы Алана.

Харука Сетсу больше не убегала. Нет, она определенно не знала, что ее преследуют. Она медленно вышла из глубокой тени ворот, от их высоких колонн, и стояла на краю высокой платформы, которая служила полом для ворот. На фоне огромных крыш и колонн стройная фигурка в белом казалась совсем крошечной, но именно на ней было сосредоточено все внимание, подобно тому, как одним лучом освещается фигура на сцене.

Теперь она стояла лицом к луне и вполоборота к ним. Белый шарф был откинут, открывая ее голову и лицо. Она воздела руки, как будто умоляла О-Тсуки-сама, и длинные развевающиеся рукава кимоно открыли классическую красоту линий ее прекрасных рук.

Алан не издал ни звука, но рука его притянула к себе Марсию. Казалось, что они пытались поймать дикую цаплю, которая в мерцающем лунном свете подняла крылья, готовая улететь.

Они были близко от нее, достаточно близко для того, чтобы Марсия впервые смогла ясно увидеть профиль этой женщины. В чистом и ясном свете ее лицо поражало своей жуткой красотой. Странная, застывшая красота, красота юной девушки, которой не коснулись годы. Пока они наблюдали, зачарованные и потому притихшие, Харука опустила одну руку и та исчезла из виду. Другая стройная рука оставалась простертой, умоляющей. Как будто она упрашивала богиню луны позволить ей уйти по лучу лунного света от земных страданий.

Алан шевельнулся. Нельзя было упустить момент. Теперь они были близко от Харуки. Но ворота окружала посыпанная гравием дорожка, и когда нога Алана ступила на мелкие камешки, раздался легкий хруст. Тотчас же женщина на платформе отпрянула назад и набросила на голову шарф, чтобы скрыть свою странную, жуткую красоту. По истинно японской традиции она, будучи, по ее мнению, духом мертвого человека, должна быть лишена лица. Алан тихо заговорил с нею.

— Мадам Сетсу? Не бойтесь. Мы пришли, чтобы отвести вас домой.

Харука сделала движение, собираясь уйти, но на этот раз Марсия шла быстрее. Она взбежала по каменным ступенькам ворот и, приблизившись к ней, ласково заговорила:

— Я подруга Чийо. Вы понимаете по-английски? Мы пришли, чтобы отвести вас домой. Пожалуйста — дозо, — она жестом указала в том направлении, откуда они пришли.

Женщина повернулась и подошла к Марсии, легко двигаясь в своих элегантных сандалиях зори. Казалось, что она разглядывает Марсию сквозь свой тонкий шарф. Она пробормотала несколько слов по-японски, но Марсия была не в состоянии их понять. Казалось, что Харука их, по крайней мере, не боится. Ее поведение скорее выражало печаль, может быть, и безнадежность. Будто она считала, что раз ее просьба присоединиться к духам близких опять осталась без ответа, ей не остается ничего, кроме как покорно сдаться.

Она проскользнула мимо них и спустилась по ступенькам, но когда они быстро двинулись следом, она не пыталась убежать, а гордо шла между ними по направлению к дому. Марсия не дотрагивалась до нее, зная, что японцы не любят дотрагиваться до чужестранцев, но она вновь ощутила едва уловимый аромат духов этой женщины. Теперь Харука двигалась более спокойно, и когда они дошли до автострады, она стояла между ними и спокойно ждала, пока можно будет безопасно ее пересечь.

По пути домой говорили мало, хотя казалось, что она кое-что понимает по-английски. Она шла с ними не так, как идет жертва, возвращаемая под стражу, но как знатная леди, которая оказывает честь спутникам, сопровождая их.

Когда они достигли ворот дома семьи Минато, она низко поклонилась каждому из них по очереди.

— А ригато гозайтасу, — поблагодарила она их тихим приятным голосом. И, закрыв шарфом лицо, слишком юное для ее лет, она прошла к себе домой.

Они услышали, как горничная вышла приветствовать ее, потом раздался громкий обеспокоенный голос Чийо. Минуту спустя Чийо поспешно выбежала из дома и догнала их недалеко от ворот.

— Спасибо, что привели ее обратно, — воскликнула она. — Я думала об Ичиро и забыла о ней.