Елена Арсеньева - Отражение в мутной воде

– …Что касается негров, – насупился дядя Костя, – то я по большому счету согласен. Помнишь, Гошка, мы были в Алабаме? Там белому человеку плюнуть негде – сразу в черномазого попадешь. Воля ваша, перемудрили они со своим равноправием. К примеру, на работу в первую очередь негритоса возьмут – белого уж потом. И это федеральная политика! А ведь известно: посади свинью за стол – она и ноги на стол. Им там, в Штатах, тоже нужно с «просперитами» пообщаться.

– М-да, – неопределенно протянул Виталий. – Какая-то все это фантастика.

– То есть вы хотите сказать, что наш нынешний президент тоже… как бы это, ну… – осторожно проговорил Валентин.

– А что, у вас такого ощущения нет? – нахмурился Георгий. – Людям денег месяцами не платят и, что характерно, не собираются платить. Это что, не государственная политика? Денег нет – так напечатайте! Не можем, говорят: увеличится покупательная способность населения, и потребительский рынок рухнет. Да вы только вдумайтесь, что стоит за этими словами! Ведь это же откровенное убийство!

Виктория прикрыла узкой ладонью рот, подавляя зевок.

Георгий глянул на нее неприязненно, однако тотчас же устыдился. Что она, Жанна д’Арк, в конце-то концов?

– Извините, – сказала Виктория, робко улыбнувшись. – До трех сидела над отчетом, а с шести утра у нас во дворе начинают выгуливать собак. И каждый со своей разговаривает во весь голос. Кошмар какой-то… Я скоро этих «друзей человечества» возненавижу – заодно с отдельными представителями русскоязычного населения.

Виктория красиво взмахнула ногами, развязав наконец-то свой «гордиев узел». Столь же изящно поднялась. На вкус Георгия, она была слишком уж худощава и высока.

– А ведь это ужасно, друзья мои, – проговорила она вполголоса, глядя в окно, забранное жалюзи. – Понимаете, все мы в глубине души – возможно, даже осознанно! – допускаем: существует некая часть человечества, от которой мы с удовольствием избавились бы. Ну, не своими руками, конечно, однако ничего не имели бы против, если бы она, эта часть, как-нибудь незаметно сгинула. Смешно, да? Собачники, негры, «черные» на рынке, «нарки» в подвалах, маньяки в парках, бомжи под батареями в подъездах, педики на эстраде… Кто из нас не думал: как прекрасна могла бы стать жизнь, если бы ее очистить от этой грязи! И ведь в самом деле – в той же Голландии ничего подобного нет.

– Ну уж как раз «нарков» там предостаточно! – фыркнул Георгий. – Да и «голубых» с «розовыми». Там ведь все это дозволено государством, как известно.

– Совершенно верно, – обернулась Виктория. – Это возведено в ранг государственной политики – но под контролем. Человек не может есть только сладкое – в обществе должны существовать определенные проблемы. Но разве не лучше, когда они создаются искусственно? А у нас… – Она зябко поежилась. – Вы представляете, говорят, будто больные СПИДом носятся по метро со шприцами со своей зараженной кровью и ширяют ими всех, кого не лень, – чтобы не одни они мучились, чтобы и другие умирали тоже!..

Валентин глянул на Викторию исподлобья и отвернулся.

«Да, – подумал Георгий. – Ноги у нее, конечно, – закачаешься…»

– Ладно, – хлопнул ладонью по столу молчавший доселе Виталий. – Ладно, женщины призваны украшать нашу жизнь, и им, конечно, даже «Просперити» предоставит большую часть мест рядом с будущей кормушкой. Однако что же делать с Голубом?

– А ничего особенного не делать, – пожал плечами дядя Костя. – Сканер теперь у вас – проверьте мужика, вот и все. Вашими программами ведь предусмотрены всесторонние медицинские обследования, чтобы в Думе не шумели? Вот и нахлобучьте на него шлем под тем предлогом, что определяете внутричерепное давление. В самом деле, кому это надо, чтобы наш будущий гарант загнулся от инсульта и ему мозги пришлось шунтировать?

Речь дяди Кости, живая и образная, всегда находила отклик в сердцах слушателей. А может быть, финансовая подоплека сыграла определяющую роль…

– В самом деле, – сказал Виталий. – Сканером-то мы в любом случае намеревались воспользоваться. И вот еще что мне в голову пришло. Ведь все эти просперитские штучки, возможно, не фантазии Георгия, а плод больного воображения Голуба! Афганский синдром и все такое…

– Ну, на шизика он не похож, – отмахнулся дядя Костя. – Я с ним лет десять знаком. Хотя… хотя что я о нем знаю? Чужая душа – потемки.

Прошел месяц или около того. Сначала Георгий с интересом ждал результатов сканирования Голуба, однако тот все не ехал в Москву, и постепенно пришлось махнуть рукой на политику и вернуться к порядком запущенным делам в своей фирме. Пять-шесть лет назад, сразу после окончания университета, дядя Костя подарил ему магазин компьютерной техники «Кайге» – не сомневался, деловитый племянничек не позволит подарку покрыться пылью. К торговле вскоре прибавился ремонт компьютеров, а также программирование. Среди множества подобных фирмочек «Кайге» выделялась лишь тем, что ее владелец никогда не знал нужды в свободных средствах (назовем их кредитами), а потому «Кайге» держалась на плаву при самых жестоких финансовых штормах. Именно щедрость дяди Кости, умноженная на деловую смекалку Георгия, а также на гениальную рассеянность Деспиллера, позволяла Георгию постепенно всецело переключиться на творчество – программирование и изобретательство. Он придумал и создал немало мудреных электронных игрушек, но сканер был последним его изобретением, самой большой удачей. Однако после «трагической гибели» портативной модели и всего, что за этим последовало, руки у Георгия порядком опустились, и он никак не мог взяться за изготовление дубля. Тут-то к нему и нагрянула Райка Деспиллер…

История знакомства Гоши и Димы Деспиллера восходила к правременам. Дядя Костя привез из Хабаровска племянника-медалиста, только что окончившего школу, и тот без труда поступил на мехмат МГУ. Сказать по правде, добрый дядюшка уже держал за пазухой энную сумму и собирался нажимать на некоторые педали, чтобы обеспечить это поступление. Для племянника он был готов на все. Ведь парень остался полным сиротой. Отец, пограничник, погиб при обороне Даманского от китайцев. Георгий был в то время еще сосунком. А месяц назад, сразу после выпускного бала, скончалась скоропостижно мама. Разве можно после такого собраться и самостоятельно одолеть такую вершину, как МГУ?

Однако Георгий собрался – и одолел. Дядя Костя тогда, помнится, чуть ли не с испугом смотрел на тощего белобрысого юнца, который стоял перед ним с видом одновременно самоуверенным и растерянным: «Ай да провинциал! Ай да суворовский натиск! Знай наших!»