Тесс Герритсен - Надежда умирает последней

Двое поспешили к раненому.

– Пусти меня, – сказала Вилли и вырвалась из рук Гая.

Он смотрел, как она побежала к отцу. Бойцы уже достали аптечку, двое бежали к ним с носилками. Гай снова перевел взгляд на вертолет, из которого вышел еще один пассажир и, пригибая под лопастями голову, направился к Гаю. Они постояли вместе, не произнося ни слова и глядя одобрительно на поднимающиеся облака дыма. Огонь, казалось, поглотил всю скалу, с которой уже сбежали вниз все до последнего жителя.

– Потрясающий сигнальный огонь, – произнес министр Транх и поглядел на Гая: – Вы не ранены?

Гай мотнул головой.

– У нас есть потери… там, на скале. Надеюсь, с детьми все в порядке, думаю, что так…

Он обернулся и посмотрел на Вилли, идущую к вертолету за носилками отца.

У двери она остановилась и посмотрела на него. Гай дернулся к ней. Он захотел обнять ее и сказать то, чего он не говорил ни одной женщине на свете. Это нужно было сделать сейчас, пока еще есть возможность, пока она рядом и к ней можно прикоснуться, обнять ее.

Дорогу ему неожиданно преградил солдат.

– Назад! – приказал он.

Пыль заволокла Гаю глаза, когда вертолет завращал пропеллером. Сквозь вихрь листьев и веток Гай видел, как военный на борту «вертушки» кричал, чтобы Вилли забиралась внутрь.

Взглянув последний раз через плечо на Гая, она послушалась. В открытую дверь ему все еще было видно ее лицо, обращенное к нему. С тоской он взирал на вертолет, уносящий с собой ту, которую он любил. Стрекотание лопастей затихло вдали, а он все стоял и смотрел в безоблачную синеву.

Вздохнув, он повернулся к министру Транху. Тут только он заметил, что был еще кто-то, кто с такой же тоской провожал вертолет. У самого леса стояла Лан, взгляд ее был направлен в небо. Как хорошо, что она выжила…

– Мы рады видеть вас живым, – сказал министр.

– Как вы нас нашли?

– Один из жителей деревни добрался до На-Кхоанга сегодня рано утром. Мы были обеспокоены вашим исчезновением… – Министр Транх покачал головой. – Вы большой мастер усложнять положение вещей, мистер Барнард. По крайней мере, для нас.

– Я был вынужден, просто не знал, кому верить. Я и сейчас-то не очень уверен… – сказал Гай, покосившись на спутника министра.

– Выпьем же, – предложил Додж Гамильтон, наклоняясь над стойкой гостиничного бара, – за славный бой!

Гай угрюмо уставился на свой стакан с виски и произнес:

– Не бывает славных боев, Гамильтон. Бывают лишь неизбежные бои.

– Ну что ж, – широко улыбаясь, Гамильтон поднял стакан, – тогда выпьем за неизбежность!

Это рассмешило Гая, хотя ему сейчас было не до смеха. Но ведь надо бы и отпраздновать. Испытания были позади, и он, впервые за много дней, вновь чувствовал себя человеком. Выспавшись, приняв душ и побрившись, он мог наконец-то спокойно смотреть на свое отражение в зеркале.

«Пусть разница и небольшая, – понуро подумал он, – она все равно не увидит».

Для него было настоящей мукой – остаться без нее. Вилли так и стояла перед глазами, грустно глядя на него через плечо перед тем, как забраться в вертолет. Ни прощаний, ни напутствий – только этот взгляд. Ах, если бы можно было стереть его из памяти!

Но нет! Он не хотел этого! Чего он хотел, так это чтобы все повторилось.

Гай поставил стакан с виски на стол и вымученно улыбнулся.

– Как ни крути, Гамильтон, – сказал он, – а ты таки заполучил свой сюжет.

– И даже больше, чем я ожидал.

– Думаешь, потянет на первую полосу?

– Еще как потянет! Здесь есть все: и ожившие призраки войны, и бывшие враги, сплотившиеся на поле брани, и счастливый конец! Эта история просто просится в печать. И все же… – он вздохнул, – ее скорее всего задвинут на последние страницы газеты, чтобы освободить место для каких-нибудь скабрезных слухов из жизни королевской семьи. Как будто судьба человечества зависит от того, кто и что натворил в стенах Бэкингема. – Гай покачал головой и хмыкнул. – Мир не меняется.

– Как там Мэйтленд, поправится?

Гай поглядел в небо.

– Думаю, да. Вилли звонила из Бангкока пару часов назад, Мэйтленд в состоянии перенести переправку.

– Его везут в Штаты?

– Да, сегодня вечером.

Гамильтон выпрямился.

– А ты разве с ними не едешь?

– Не знаю. Мне надо кое-что закончить, подтянуть кое-какие хвосты. К тому же ей не до меня будет…

Он опустил глаза на стакан с виски, припомнил их последний разговор по телефону. Связь была отвратительная, сплошные помехи, приходилось все время орать в трубку. Она звонила из больницы, ему же предстояла встреча с вьетнамскими представительными лицами, так что обстановка едва ли располагала к романтической беседе. И все же он готов был на любую откровенность, намекни она хоть одним словом, что желала бы этого.

Вместо этого они обменивались казенными «как дела», «как твоя рука», «рука нормально, вся в бинтах», ну и спешное «пока».

Он повесил трубку, в уверенности, что все кончено.

«Может быть, это и к лучшему», – думал он. Любой дурак знает, что военные романы недолговечны. Когда лежишь в траншее в обнимку с женщиной и пули свистят над головой, влюбиться нетрудно.

Но теперь-то они вернулись в нормальную жизнь. Он ей был больше не нужен, а он внушал себе, что не нуждается в ней. Ведь раньше ему никто не был нужен.

Он осушил свой стакан.

– В любом случае, Гамильтон, – сказал он, – думаю, что мне будет что рассказать своим, когда я вернусь домой. Как я воевал во Вьетнаме уже во второй раз, но теперь уже на стороне противника.

– Тебе никто не поверит.

– Пожалуй.

Гай перевел взгляд на портрет на стене: с полотна совершенно по-отечески улыбался Хо Ши Мин.

– А ведь я хочу кое в чем признаться тебе, – Гай вновь посмотрел на своего товарища по стакану, – в какой-то момент меня так обуяла паранойя, что я подумал, ты из ЦРУ.

Гамильтон взорвался от смеха.

– Нет, ты прикинь, – сказал Гай, тоже смеясь, – из всех возможных персонажей я выбрал тебя!

Гамильтон, не переставая улыбаться, поставил свой стакан на стойку.

– По правде говоря, – сказал он не сразу, – так и есть.

Наступила тишина.

– Что? – произнес Гай.

Гамильтон не отводил взгляда, лицо его не выражало ничего, кроме затаенного удовольствия.

– Генерал Кистнер кланяется. Он рад был слышать, что ты цел и невредим.

– Так тебя Кистнер послал.

– Нет, он тебя послал.

Гай напрягся.

– Ты что-то не понял. Я с этими людьми никаких дел не имею. Все это время я был сам по себе и…

– Да неужели? – В улыбке Гамильтона появилась чертовщинка. – Что за счастливый случай, ты не находишь? Я про вашу встречу с мисс Мэйтленд на вилле у Кистнера. А каковы были происки судьбы, когда шофер ее взял да и испарился! Это как раз когда ты был на пути обратно в город.