Сюзанна Форстер - Лицо ангела

Она возьмет его в рот.

Джордан отпрянул, когда она наклонилась к нему, но ее действия были настолько нежными, что доктор не выдержал. Она провела щекой по всей длине его члена и покрыла его короткими поцелуями. При первом касании ее языка Джордан поверил во все, что она могла с ним сделать. Ее губы скользили по нему, и он испустил стон, когда их сладкий жар сомкнулся на нем. Она сосала и водила по нему языком с такой заботой, что он выкрикивал ее имя, имя своей захватчицы, своего мучителя.

— Дай мне то, что я хочу, — прошептала Анджела.

Он был близок к освобождению и знал, что это ее цель. Она хотела властвовать над всем, включая реакцию его тела, но он не даст ей этого. Настолько, насколько может все контролировать, он будет контролировать и это. Если он поддастся этому мучительному наслаждению, она заберет его душу.

— Дай мне то, что я хочу! — закричала Анджела.

— Вот как ты это делаешь? — огрызнулся Джордан. — Ты унижаешь своих жертв и подчиняешь их себе, а затем убиваешь? Это твой гребаный ритуал, да?

Он поднял голову. Бледная кожа девушки была покрыта потом. Пока Джордан смотрел на нее, Анджела встала и молча подошла к тростниковой корзине, из которой торчал нож. Она выдернула его и когда повернулась, у Джордана не осталось сомнений, что она воспользуется ножом.

Он подобрался. Остался только один выход. Одно оружие. Его разум.

Глава 18

Из своего застекленного офиса на верхнем этаже Питер Брандт осматривал всю лабораторию Когнитивных Исследований. Отсюда он мог наблюдать за работой лаборатории в то время, когда никто и не подозревал о его наблюдении. Конечно, в офисе имелись камеры слежения, но он предпочитал видеть общую картину. Возможно потому, что это позволяло ему чувствовать себя полевым генералом, обозревающим свои войска.

Обычно это его успокаивало.

Сегодня, однако, его ничто не могло успокоить.

— Уже слишком поздно, Питер, — шепнул ему прямо в ухо мягкий голос.

Питер инстинктивно приглушил собственный голос так, как говорил в микрофон наушников, которые были на нем сейчас, но у него никогда не получалось говорить столь зловеще, как его партнер, особенно по телефону.

— Я ее найду, — торопливо запротестовал Брандт. — Дай мне еще немного времени.

— У тебя был шанс.

— Что? Пара дней?

— Теперь это уже не в твоей компетенции, Питер. Ты должен позволить им заняться этим.

— Господи, ты ведь знаешь, что это значит, Рон. Ты знаешь, что они сделают.

— Они сделают то, чего мы не можем. Они ее найдут. На этот раз, Питер, она добровольно не вернется. И ты это знаешь. В глубине души ты то знаешь. Это теперь не в наших руках.

Питер поднял сферическое хрустальное пресс-папье, которое был выгравировано в виде земного глобуса. Подарок Анджелы на прошлое Рождество. Обычно они не обменивались подарками, но она где-то нашла это пресс-папье, зная его слабость к подобным вещам. В этом плане она была внимательна. Глобус был изящной безделушкой. Глядя на вещицу Питер подумал о снежинках, об их кристаллическом совершенстве. Но каждый раз, когда он дотрагивался до этого предмета, у него появлялся внезапный и ужасный страх уронить этот шар. Подушечки пальцев впивались в грани, но он был убежден, что пресс-папье выскочит из его рук, чтобы он не делал. Выскользнет и разобьется.

— Что происходит сейчас? — спросил он.

— Я не знаю и не хочу знать. И ты не должен. Ты бы предпочел, чтобы она разрушила компанию и всех вместе с ней? Теперь дело не в ней и тебе. Ты не можешь продолжать потакать своим юношеским фантазиям.

Этот ублюдок наверняка доведет все до конца. Рон никогда не понимал, что это был не тот случай, когда какой-то старый пердун пытается вернуть свою молодость с молодой цыпочкой. Это был случай, когда на кону стоял неограниченный человеческий потенциал. Питер был одним из немногих, кто знал, на что способна Анджела Лоу. Другим, кто это знал, был Рон Лэйрд, и это-то и сбивало Питера с толку. Как его партнер мог дать ей принести себя в жертву?

У Питера болела грудь. Внутри отдавался глухой стук кузнечного молота, и это было единственное, что он чувствовал. Остальная часть его тела была пустой. Что-то нужно было сделать, но спорить с Роном не было смысла.

Сегодня вечером будет сражение, решил Питер.

Он уже принял несколько решений.

Питер осторожно поставил глобус. У него была только одна плоская поверхность размером с монету, и если ты промазал, то вероятней всего он скатится со стола и вдребезги разобьется о мраморный пол офиса.

— Питер, если она заговорит, все кончено. И ты это знаешь. Она — угроза для слишком многих людей.

— Почему ты думаешь, что она заговорит? Почему ты думаешь, что она помнит?

— Она убежала, не так ли? Психотерапевт, к которому ты ее послал, сказала, что Анджела на грани срыва. Тебе что, заголовки в газетах нужны?

Питер всего три секунды думал, откуда его партнер знал, что сказала Доктор Фремонт. Конечно, телефонные разговоры записывались. Здесь все записывалось, даже мозг.

— Она одна из наших людей, Рон. Нам должны позволить уладить все самостоятельно, — это была безнадежная попытка, но Питер должен был ее сделать. — Слушай, мы не знаем, что она помнит, если она вообще хоть что-нибудь помнит. Никто не знает. Я бы хотел привезти ее назад и выяснить.

— Она перестала быть одной из наших людей, когда стала угрозой национальной безопасности.

Не спорь. Ты не можешь изменить его мнение. Ты ничье мнение не можешь изменить.

— Так что мы будем делать? — голос Питера был таким же пустым, как и его тело.

— Ничего, в этом-то вся и прелесть. Мы ничего не будем делать. Обо всем позаботятся, как будто она никогда не существовала.

Глобус сверкал так ярко, что было больно на него смотреть. В своем воображении Питер видел, как он катится по столу.

Он слышал, как вещица падает на пол, и в этот момент он должен был выключить картинку.

Он уже собирался повесить трубку, когда Рон заговорил снова.

— Ты не отвечал на сообщения пейджера, — сказал он.

— Этого лучше не делать, если только ты не хочешь, чтобы я все решения принимал сам.

Гудки сообщили ему, что он уже свободен от снисходительного тона этого сукина сына. После всех этих лет Питер начал презирать своего партнера, и не только из-за его покровительственных замашек. Рон пытался сделать так, чтобы все выглядело, как будто ситуация с Анджелой полностью являлась виной Питера, а ведь это совсем не так. Однажды, в судный день, виновные будут определены, и все узнают правду.