Карен Робардс - Полночный час

– Когда тебя в последний раз посылали к такой-то матери?

Домни притворился, что вспоминает.

– Пару дней назад, кажется. И по-моему, это был ты.

Тони рассмеялся:

– Значит, сейчас ты не услышишь ничего нового. Не достаточно ли? Может, на этом остановимся и приступим к работе?

Было уже четыре утра, когда полиция в конце концов покинула дом. Джессика лежала на кушетке в гостиной, борясь со сном. Грейс сидела рядом в кожаном кресле и отчаянно зевала. Марино проводил последних сотрудников из полицейского управления, которые обшарили весь дом сверху донизу в поисках хоть каких-нибудь микроскопических свидетельств пребывания в доме злоумышленника.

– Вы совсем измотались, я вижу. Отправляйтесь-ка по постелям, – распорядился он.

– Что же вы… – начала было Грейс и опять зевнула.

– Все, что вы пожелаете узнать, я доложу вам днем. Марш спать!

К собственному удивлению, Грейс нашла высказанную им идею весьма заманчивой.

– Пожалуй, мы так и сделаем.

Она встала и разбудила задремавшую Джессику:

– Пошли, дорогая.

– О, мам. Я так устала. Я с места не сдвинусь.

– Нужна помощь? – весело поинтересовался Марино, когда Грейс, обвив руками сонную дочь почти потащила ее на себе.

– Нет, я справлюсь. Наверху, в моем кабинете есть удобная кушетка. Все постельные принадлежности рядом в шкафчике… – Зевота одолевала Грейс.

– Спасибо, я найду все, что мне нужно. Обо мне не беспокойтесь. Спокойной ночи. – Тон его вдруг стал суховатым.

– Ну и хорошо. Честно говоря, Грейс было не до детектива Марино. Она так устала, что в глаза ее будто был насыпан песок, а каждый вдох сопровождался зевком.

Но когда она легла в постель – Джессика, конечно, с нею, потому что и думать не могла вернуться в свою кровать, – последней ее мыслью перед тем, как погрузиться в сон, была та, что роскошью спокойного, не обремененного страхами и заботами сна не наслаждалась с той ночи, когда нашла медвежонка Тедди на дороге. А вот сегодня, сейчас, ей эта роскошь стала снова доступна. Она была уверена, что ни ей, ни Джессике не грозят во сне никакие опасности.

А причиной тому было присутствие здесь, в доме, Тони Марино.

32

Единственным достоинством своей мамаши он считал ее умение готовить рисовый пудинг лучше всех на свете. Он соскреб ложкой все остатки со дна эмалированной миски, доел с наслаждением, аккуратно закрыл крышкой и поместил опустошенную им миску обратно в холодильник. «Хорошенький сюрпризец для предков», – подумал он с ухмылкой. Завтра воскресенье, а потому его тяжко уставший после трудов праведных папаша явится домой к ленчу, и мамаша готовила пудинг специально для него. А когда обнаружится, что кушать-то и нечего, вот будет потеха!

Дом был погружен в темноту. Светился лишь экран телевизора в спальне мамаши, да на секунду зажегся свет в холодильнике, когда он открывал дверцу и ставил туда миску. Мамаша уже давно храпела вовсю, как обычно, не выключив свой телевизор. В кухню доносились слабые шумы и обрывки разговоров. Тупая, как всегда, дребедень из того киношного старья, что крутят по ночам.

Старший братец как раз закончил трахать Каролин на кушетке в подвале и теперь выводил ее наружу через заднее крыльцо. Из окна кухни ему было видно, как они крадутся, держась за руки, к машине Донни. Подслушивать и наблюдать за ними тоже было неплохим развлечением, но не слишком волнующим. По-настоящему волнующими для него были другие занятия.

Попозже он подберется к дому Каролин и подглядит, как она переодевается, готовясь ко сну. Конечно, она не будет знать, что он подсматривает за ней. Но ее спальня была на первом этаже, а занавески на окне неплотно сходились посередине. Прижавшись глазом к стеклу, он вполне мог наслаждаться бесплатным шоу.

Он еще не решил, отправиться ли ему туда сегодня ночью. Зрелище ожидало его всего лишь в одном квартале отсюда. До Каролин он мог добраться дворами, срезая путь, минуты за три, но у него был по-настоящему насыщенный день, и к концу его он изрядно утомился.

Хороший это был день. Наполненный. Он доставил свой подарок Джессике, вернее, два подарочка, а потом долго околачивался поблизости, ожидая, когда судейская дамочка дойдет до точки и позовет полицию. Он бы еще подежурил или вернулся бы на место часам к одиннадцати, чтобы убедиться, что и второй его подарочек обнаружен и судья в юбке вызывает полицию вторично. Два раза за один день – уже рекорд! Но шел дождь, сидеть и мокнуть в кустах не хотелось и он отправился в кино. В конце концов он просидел там три сеанса, заплатив за один, и добрался домой как раз вовремя, чтобы послушать дуэт братца и Каролин в подвале и съесть рисовый пудинг, приготовленный для папаши.

Однако сейчас дождь кончился, и прогулка к Каролин обещала быть приятной. Он истратит на дорогу и на шоу максимум минут двадцать, а затем уляжется в теплую постельку и уснет в радостном предвкушении утреннего взрыва эмоций и мамашиного плача по исчезнувшему пудингу.

Разумеется, сомневаться ей, кто это сделал, не придется. Старший брат рисовый пудинг не любил и даже в рот брать отказывался.

Ну и черт с ней, с мамашей! Пусть вопит, пока не посинеет!

Он нахлобучил бейсболку, вытащил из шкафа прихожей кожаную куртку на случай, если вновь пойдет дождь, и выскользнул через заднюю дверь из дома.

Воздух был прохладный, трава мокрая, а каждый раз, задевая какой-нибудь куст, он получал солидную порцию ледяного душа. Перелезть через несколько жалких заборов, разделявших дворики, для него было делом пустяковым, но деревянные слеги, на которых держался штакет, оказались жутко скользкими. Его левая нога сорвалась, он потерял опору и наткнулся животом на заостренные верхушки штакетин. Боль, которую он ощутил, разозлила его. Хромая и испуская сквозь зубы грязные ругательства, он добрался до жилища Каролин.

Пролезая сквозь просвет в живой изгороди, он увидел, что Донни и девчонка все еще стоят возле дома, целуясь, обжимаясь и без конца желая друг другу доброй ночи.

Он с завистью глядел на них, пока Донни, наконец, не оторвался от своей подружки и не направился к своей машине. Каролин махала ручкой ему вслед, а Маленький Братец уже занимал позицию напротив щелочки между занавесками.

Каролин, как и положено, преспокойненько вошла в свою комнату и зажгла свет.

Приникнув вплотную одним глазом к стеклу, он получил отличный обзор.

Он видел и ее кровать, и платяной шкаф, и ее белого жирного персидского кота, расположившегося в ногах кровати на покрывале. С сосредоточенным вниманием кот, как и его невольный сообщник за окном, наблюдал, как Каролин раздевается.