Аманда Кросс - Убийство по Фрейду

— А ты поможешь мне, если я поклянусь?

— Я даже не стану продолжать этот разговор, пока ты этого не сделаешь. Дай мне слово. Вот и хорошо. А теперь я попробую обзвонить больницы. Наверняка мне ответят, что служащие регистратуры не работают по воскресеньям. Ни один здравомыслящий человек не работает по воскресеньям, кроме тебя и твоих друзей. Тогда мне придется прибегнуть к угрозам и лести. Но даже в этом случае нам придется подождать. Я не знаю, до какой степени полиция Нью-Йорка жаждет поразмять ноги. А теперь прекрати строить невыполнимые планы. Я позвоню, если что-нибудь узнаю. И помни О своей клятве!

Кейт пришлось ждать до полудня, пока Рид не позвонил снова.

— Ну, — сказал он, — не буду рассказывать, через что мне пришлось пройти. Я приберегу подробности до тех пор, пока мы не поседеем и не состаримся и в наших мозгах останется место лишь для воспоминаний. Я установил, что операцию делали. Теперь, если я тебя правильно понял, ты хочешь узнать, действительно ли сосед Эмануэля, доктор Майкл Барристер, перенес операцию по спондилосиндесу и действительно ли у него один каблук выше другого?

— Ты понял меня абсолютно верно.

— Отлично. А теперь давай договоримся, но смотри — давши слово, держись! Я понимаю твои чувства к Эмануэлю, важность раскрытия этого преступления для его карьеры психиатра и так далее и тому подобное, но мне не нравится то, что происходит с тобой. Ты бросаешь работу в библиотеке, сокращаешь лекции, тратишь деньги, как пьяный матрос, принимаешь снотворное, носишься на самолете по всем Соединенным Штатам и своим красноречием сбиваешь молодых людей с пути истинного. Всему этому нужно положить конец. Поэтому-то я и хочу с тобой договориться. Сегодня ночью я узнаю, при условии, конечно, что доктор Майкл Барристер проведет эту ночь дома, есть у него шрам от операции или нет и действительно ли у него один каблук выше другого, будь то правый или левый. Если шрама нет и каблуки ботинок у него одинаковые, думаю, полиция сильно заинтересуется этим фактом. В конце концов, мы точно установили, что Майк Барристер перенес операцию. Другими словами, я признаю, что доказательство ты отыскала, и теперь мы посмотрим на Барристера более пристально, как на человека, у которого была возможность, средства и мотив для совершения преступления. Но вернемся к нашему договору. Если у доктора Майкла Барристера действительно имеется шрам на пояснице, вне зависимости от того, выше у него один каблук или нет, поскольку мы не имеем тому доказательств… и не спорь со мной, я еще не закончил!.. Так вот, если у доктора Майкла Барристера имеется такой шрам, ты отказываешься от дальнейшего расследования, увольняешь Джерри и возвращаешься к своей работе. Короче говоря, ты обещаешь вернуться к нормальной жизни. Договорились? Не важно, как я собираюсь раздеть Барристера, мы это обсудим после того, как дело будет сделано. Так мы договорились?

И Кейт согласилась.

Пригласить Джерри и чету Бауэров подождать Рида было ее идеей. Они обсуждали разные версии убийства, включая и ту, что Кейт теперь называла «Жил-был». Она поведала им о соглашении и сказала, что Рид будет поздно. Пока не наступила ночь, она варила кофе, который они пили, и угощала гостей бутербродами, к которым никто не притронулся. Через некоторое время беседа исчерпала себя и воцарилось молчание. Было так тихо, что все услышали, как подошел лифт, потом — шаги Рида. Кейт оказалась у двери прежде, чем он успел прикоснуться к звонку.

В первый раз Рид увидел Эмануэля, Никола и Джерри. Он поздоровался с каждым за руку и попросил кофе.

— Я так понимаю, — сказал он, — что вам всем известно, для чего мы собрались в эту ночь. У полиции есть множество способов ворваться в квартиру. Например, отключить во всем доме свет. Жильцы вывалят в коридор, чтобы узнать, в чем дело, и тогда полицейские проникают в открытую дверь. А когда полиция оказалась в квартире, немногие способны выставить ее силой. Подобная мысль приходила мне в голову, но я отказался от нее по разным причинам: Барристер живет в новом престижном доме на Первой авеню, и выкрутить там пробки не так уж и просто. Более того, он нам нужен был раздетым. А это значит, что необходимо дождаться, пока Барристер ляжет спать. Но в постели он вряд ли заметит, что отключили свет. Мы могли бы просто разбудить его среди ночи и сказать, что проверяем утечку газа, но тогда его трудно будет извлечь из купального халата или пижамы. Поэтому я остановился на таком плане: дождаться, пока он ляжет спать, потом трезвонить в дверь, пока он не откроет, а уж затем потребовать, чтобы он при нашем сопровождении срочно отправился в полицейский участок для дачи показаний. Несомненно, ночь — не самое подходящее время для общения со следователем, но мы были готовы к выражению негодования, ведь риск — благородное дело. Поэтому, как только перевалило за полночь, мы отправились с визитом к доктору Майклу Барристеру.

— Кто это «мы»? — осведомился Джерри.

— «Мы» — это ваш покорный слуга и полицейский в форме. Форма чрезвычайно полезна, как убедительное доказательство того, что по крайней мере один из нас — представитель закона. А кроме того, форма создает атмосферу срочности, чего я и добивался. Полицейский, который пошел со мной, оказал мне любезность, поскольку я сказал ему, что в случае успеха этого предприятия он получит официальную благодарность, а возможно даже — продвижение по службе. В случае же провала я пообещал проследить, чтобы его не трогали. Мне он был нужен не столько для атмосферы, сколько для того, чтобы иметь свидетеля, не имеющего никакого отношения к делу об убийстве. Я опасался, что, поскольку я лицо заинтересованное. — Рид бросил взгляд в сторону Кейт, — при даче показаний меня могут обвинить в предвзятом отношении.

Нам удалось пробудить доктора Барристера ото сна. Он вышел к нам, как я и предполагал, в пижаме. А кроме того, сверху был накинут махровый халат. Если бы он спал без ничего и в таком виде открыл бы дверь, нам потребовалось бы лишь вовлечь его в разговор, причем один из нас стоял бы сзади, а другой спереди. Но так уж случилось, что нам пришлось попросить его одеться и проследовать с нами «в полицейский участок». В действительности такого места не существует, но мне хотелось нагнать на него как можно больше страху. После крика, угроз и ссылок на важных персон, которые, как я догадываюсь, были мужьями его пациенток, он наконец согласился. Барристер заявил, что хочет позвонить своему адвокату, и я сказал, что в соответствии с правилами ему будет позволено сделать это из «участка», да простит мне Господь эту ложь! В конце концов доктор отправился одеваться, но снова стал выражать протесты, когда полицейский проследовал за ним в спальню. Я объяснил ему, что это тоже предусмотрено правилами, чтобы удостовериться, что он не пользовался телефоном, не нанес себе телесных повреждений, не запасся оружием и ничего не спрятал. Барристер бросился в спальню, багровый от ярости, а полицейский, точно выполняя мои инструкции, пошел за ним по пятам. Сперва у меня возникла мысль попросить полицейского проверить ботинки Барристера, но я оставил эту затею. Если наш успех или неудача в этом невероятном предприятии зависит от наличия шрама, стоило сконцентрировать внимание именно на нем.