Ольга Черных - Придумай что-нибудь сама

– Подонок, ты мог ее убить, – не унималась Сима.

– Чем? Это слишком ничтожная доза. Ее вполне достаточно, чтобы создать хорошее настроение и не более того. Просто, Сонечка, перенервничала или для этого была какая-то другая причина. Вы обе хорошо знаете, что я не могу причинить ей вреда. Она до сих пор дорога мне…

Он протянул ко мне руку. На этот раз я оказалась проворнее и сильно ударила по ней.

– Ого! Это мне нравится. Сонечка, оказывается, и у тебя есть зубки? Такая ты мне нравишься еще больше. Думаю, у нас еще будет возможность об этом поговорить. А теперь мне пора, – он улыбнулся краем губ и послал мне воздушный поцелуй.

– Клоун, – полетела вслед реплика Симы.

У двери Борис оглянулся. Спесь уже слетела с него, и мы обе заметили в его глазах боль. Это было так не похоже на нашего братца. Он помедлил, словно собирался с мыслями, а потом вдруг серьезно сказал:

– Соня, я пытался построить жизнь без тебя, но у меня ничего не получается. Я понял, что любил только тебя и, наверное, это – навсегда. Тебе не нужно было возвращаться…

После чего сильно хлопнул дверью. Мы обе молчали и слушали, как в коридоре звучали его отдаляющиеся шаги.

Что творилось в моей душе, передать трудно. Было только одно непреодолимое желание: догнать Бориса. Но я понимала, что этого делать нельзя. Сердце рвалось на части от безысходности, и Сима, наверное, это чувствовала. Не зря же мы были близнецами. Она погладила меня по руке и подмигнула: прорвемся. В ответ, я благодарно сжала ее пальцы.

Пребывание в больнице закончилось в тот же день, и мы решили, не мешкая, уехать домой. На часик заскочили к тете Марусе, попили ее знаменитого чайку на травках для успокоения нервов и, расцеловав добрую старушку, выехали домой на двух машинах: каждая на своей.

Прошло несколько дней. Я лишилась аппетита, впала в депрессию и никуда не выходила из квартиры. Целыми днями валялась на диване, бессмысленно рассматривая едва заметное пятнышко на потолке. Невероятными усилиями воли, заставляла себя, спуститься на первый этаж, чтобы посмотреть почту. Все вокруг стало унылым и пустым и быстро потеряло свой смысл. Я не могла ни о чем думать, кроме того, что жизнь не удалась. Похудела, побледнела, плохо спала, много курила, и никак не могла смириться с тем, что с нами произошло. В один миг для меня снова рухнул мир.

Я просыпалась с тихим всхлипом – отголоском плача во сне и долго и одиноко лежала в темноте бессонной ночи, до боли в глазах всматриваясь в эту темноту, в надежде найти хоть какое-то для себя решение. Борис не оставлял меня. Казалось, он незримо и постоянно присутствовал в моей жизни, и, как сказала Сима, «стоял за спиной неотступной тенью зловещего рока». Это была ее последняя фраза, которую я услышала той ночью в подвале. Я осознавала, что должна «переболеть» им и теперь навсегда.

Бороться с собой было тяжело, просто невыносимо и хотелось одного: уехать, уехать, уехать. Но теперь я хорошо понимала, что сбежать во второй раз не получится. Да и куда бежать? Я только недавно вернулась и строю себе дом. Постой-ка… Вот это, пожалуй, именно то, за что следует зацепиться. Вот он стержень для меня. И он поможет «взять судьбу в свои руки, пока это за меня не сделал кто-нибудь другой» и не отправил на длительное лечение по возвращению утраченного душевного здоровья. Нужно доверять своему разуму и не терять надежду на то, что сможешь что-то изменить в своей жизни. Хотя так же необходима уверенность в том, что изменить уже ничего невозможно и остается только мудро принять эту истину. Для меня это и является самым сложным. Давно пора найти в себе силы и добавить в жизнь щепотку оптимизма.

«Оставьте невозможное Богу и займитесь пока остальным», – должно стать моим лозунгом на ближайшее время.

Чтобы начать «с остального» необходимо появиться на своей усадьбе. Я решила, не откладывая, завтра же туда съездить.

Утром, когда Сима уехала на работу, я приготовила термос с чаем, сделала несколько горячих бутербродов и взяла рабочую одежду. Все-таки, еду домой. Сейчас весна в самом разгаре. Самое время поработать на земле, посадить цветы или посеять что-нибудь полезное, что очень скоро будет радовать глаз.

Перед выходом из квартиры, я задержалась у зеркала. Отражение в нем особенного вдохновения не добавило. Усталое лицо, круги под глазами, пустой взгляд. Казалось, даже волосы поникли от моего затворничества.

«Ослабели крылья и перья потускнели», – я слабо улыбнулась своему отражению. Точнее сейчас о себе трудно сказать. Вдруг за спиной, слабо отразившись в зеркале, промелькнула прозрачная тень. Всего одно мгновение, но я уловила легкие очертания женской фигуры в белом и длинные волосы, спадающие на плечи. Знакомое бледное лицо и огромные глаза. Да, глаза, вот, что выделялось и обращало на себя внимание в первую очередь. Они были наполнены отчаянием и печалью.

Я, затаив дыхание, оглянулась. За спиной – никого. Но ведь несколько минут назад я сама видела Лизу. Это была та самая девушка из сна.

Теперь она снова пришла ко мне. Бессильно опустилась в кресло и сильно сжала виски. Что со мной происходит? Я совсем запуталась, воспринимая фантазии, как реальность, а реальность, как совершенно фантастический сон. Воображение мое питали видения, и все странным образом выглядело чистой правдой.

– «Правда имеет много обличий», – пробормотала машинально, вытирая испарину со лба. Внезапно меня посетила нелепая мысль, которая последние полгода не давала покоя. Неужели короткая жизнь и странная смерь этой девушки, каким-то невероятным образом и на самом деле повлияла на всех остальных, живущих после нее?

Какие глупости. Возможно, ли в это поверить? Причем тут Елизавета, если Борис меня предал? А мужья Симы? Они сами по себе были один другого лучше. Куда смотрели глаза моей правильной и серьезной сестры?

Однако факты говорили сами за себя. Мама с папой погибли в аварии. Тетя Агнесса, пережив трагедию своей единственной в жизни любви, так и не вышла замуж. Бабушка очень рано овдовела и сама воспитывала дочерей. В ее личной жизни присутствовала своя трагедия. Прабабушка, как жена врага народа, прошла тяжелый путь в сталинских лагерях и потом еще долго работала на лесосплаве вместе с заключенными. Домой она вернулась, но уже совсем старой и больной. Да, что тут скажешь? Судьба сталкивала, преподносила и щедро одаривала всех женщин семьи.

Я размышляла, посматривая на зеркало. Какая-то сила не отпускала меня. В памяти всплыло грустное лицо у больших небесных ворот. Девушка с отчаянием стучится, но вход наглухо закрыт. В чем ее вина? Я снова оказалась в плену видений. Фантазии и страхи подступали со всех сторон, но я больше не сомневалась в своем решении.