Ким Алексу - Пропавшая Рысь

Джек ничего не ответила. Она несколько секунд неотрывно смотрела в глаза Кэссиди, во взгляде сожаление и печаль. Схватив рюкзак, Джек вышла из купе.

Когда Рысь сошла с поезда, Джек уже нигде не было видно.

Она подняла руку, останавливая такси. Попросила водителя доставить ее к банку «ANZ» на улице Ме Линг, в то самое отделение, где Уолтер снимал деньги со своего счета. Рысь не полагалась на эту зацепку, но нужно было с чего-то начинать.

Отделение австралийского банка оказалось тесным, всего три окна, стол менеджера по работе с клиентами и по боковой стене четыре двери в кабинеты администрации. У входа стоял охранник, производивший впечатление куда более бдительного, чем другие люди его профессии. Он провожал внимательным взглядом каждого, кто входил в офис или выходил оттуда.

Рысь встала в паре метров от него, приняв выражение крайней озабоченности и волнения. Она озиралась вокруг. Спустя пару минут охранник обратился к ней.

– О, простите, – проговорила Рысь с виноватой улыбкой, – я не говорю по-вьетнамски.

– Я хотель сказась, – повторил охранник на английском, – если Вы кого-то ищете…

Она покивала, расстроенная и обеспокоенная.

– Боюсь, я не могу найти своего отца. Я знаю, что мы с ним прилично разминулись, все дело в том, что мой самолет задержали. Мы договорились встретиться тут вчера, и я просто ума не приложу, где мне его искать. В довершение всего, я еще и потеряла мобильный. Сомневаюсь, что он оставил для меня какое-то сообщение здесь, или просил что-то передать, но, может быть, все-таки?..

Охранник с сочувствием покачал головой, нахмурился.

– Вряд ли, – он подумал минуточку. – Может быть, Вы сказити, как его зовут и как он выглядит, я спросу у насего менезера.

С именем все было не так-то просто. В паспорте Оуэнса значилось «Дэвид Джонсон», но счет в банке был зарегистрирован на Майкла Чедвика. Каким именем он воспользовался? Положившись на то, что охранник так предан своему делу, можно было избежать того, чтобы называть точное имя.

– Дэвид Джонсон, – ответила Рысь. И быстро прибавила:

– Он высокий. Вот такой, – она показала его рост.

– А еще у него ожог большой. Здесь, – она коснулась щеки.

Охранник улыбнулся, очевидно, припоминая.

– Я его помню. Он говорил с мистером Пхемом, – охранник показал в сторону одного из запертых кабинетов. Табличка на двери гласила: «Pham».

– Пхем усел обедать. Скоро будеть.

Рысь вздохнула.

– Черт.

Охранник посмотрел в окно.

– Я видель, как Вас отес сел в тук-тук. А тут всегда только два стоят. Вон там, – он указал на трехколесную желтую тарантайку. – Может, он тебе помозет.

– Сейчас посмотрим, – ответила Рысь. – Спасибо большое.

Вьетнамцу в рикше, не говорившему по-английски, пришлось сунуть под нос распечатку с изображением Оуэнса. Парень рассматривал фотографию пару секунд, а потом энергично помотал головой.

Рысь пришлось остаться на остановке рикш. Второй тук-тук подъехал через двадцать минут. Она повторила процесс.

В этот раз водитель, который говорил на ломаном английском, сразу вернул ей лист, едва взглянув на него, и отрицательно покачал головой. Она сразу поняла, что Оуэнса этот парень отлично запомнил, но по какой-то причине не хотел этого признавать.

Она вынула несколько местных купюр из кармана.

– А теперь помнишь его?

Недолго думая, вьетнамец взял деньги.

– Я сазаю в тук-тук, я везу в бар. Место пляхоя.

Она забралась на сиденье.

– Отвези меня туда.

По пути она расспрашивала водителя о том, что он помнил про клиента с фотографии. В качестве поощрения за хорошую память она достала еще денег.

– Он не говорить, – выдавил, наконец, вьетнамец. Он потянулся за деньгами, но Кэссиди отдернула руку.

– Его здаль мусина у бара, – нехотя протянул рикша.

Пауза.

– Индуса здаль его. С золотыми зубами, – он снова потянулся за деньгами, и на этот раз их получил.

– Пляхоя места, – повторил водитель, крутя педали. Они вырулили на небольшую улочку, где выстроились в ряд бары сомнительного вида. Большинство заведений было еще закрыто. На улице было совсем немного людей, а туристов вообще попалось на глаза всего парочка. Зато у запертых дверей стояли мужчины с цепкими взглядами, наблюдавшие за каждым прохожим.

– Про я им не говорить, – пролепетал вьетнамец, когда Рысь вышла из тук-тука.

– Не скажу, – ответила она.

У входа в бар, перед которым она оказалась, не было даже таблички с названием, не то что часов работы. Рысь подергала ручку двери. Заперто. В том же здании располагалось кафе «Рубин». Прежде чем войти, Кэссиди набрала штаб-квартиру.

– Я возле бара, где Лик встретился с индусом после того, как зашел в банк, – доложила она Монти Пирсу. – Если этот парень даст зацепку, может, удастся выйти на Лика.

– Уже торговцы?

– Пока не могу сказать, но это всего лишь вопрос времени. Он скоро с ними свяжется. Рено поднял его переписку на компьютере. Скорее всего, это те люди, которые помогали ему устроиться во Вьетнаме. Те самые. По недвижимости.

– Верно. Морок доложила, что, по-видимому, это и есть торговцы. Ей пришлось задействовать все связи, ее люди во Вьетнаме даже дали имя. Ханг. Похоже, он занимается всем подряд, в том числе размещением, – объяснил Пирс.

– Тогда Лик наверняка направляется к нему.

– Рысь, я знаю, ты отдаешь себе отчет, что это очень рискованная операция. Я бы не хотел, чтобы ты оказалась в ситуации, когда эти люди могут тебя схватить и… сделать так, что ты навсегда пропадешь. Ты для них – лакомый кусок. Покажи все, на что ты способна, но не пытайся выйти на Лика через торговцев. Веди наблюдение, но только незаметно. Никакого включения, если только без этого никак не обойтись. Морок я отправлю в качестве подкрепления. Помни, твоя цель - Лик. С торговцами разберутся люди ФБР.

Она знала, что в словах Пирса был резон. Он дал понять, что одна из причин, почему Рысь получила сольное задание, заключалась в том, что у нее было досье «идеальной жертвы» для этого маньяка. Но одно дело – оставить ее с Оуэнсом один на один, в качестве приманки, когда она могла прекрасно постоять за себя. И совсем другое – заставить ее проследить все преступную цепь торговцев. Она прекрасно знала, что они делали с похищенными женщинами. Они ломали каждую, подавляя сопротивление при помощи наркотиков, пыток и насилия, пока те не оказывались готовы принять свою участь. Если, конечно, не погибали в процессе.

И все же она отметала любые предположения о том, что могла не справиться с заданием самостоятельно, или что ее личный риск был слишком велик.