Юлия Шилова - Замуж за египтянина, или Арабское сердце в лохмотьях

– И долго ты будешь здесь его караулить? – на всякий случай поинтересовалась я у Клавы.

– Сегодня постою еще немного да завтра еще приеду. Если узнаю, что он от меня прячется, из-под земли достану и разнесу его лавку к чертовой матери.

Пока мы с Клавой тихо-мирно беседовали, к нам то и дело подходили самые разнообразные арабы и делали такие комплименты, от которых у кого хочешь голова пойдет кругом.

– Видишь, сколько здесь такого добра: египтяне приставучие до ужаса! – сказала я.

– Да, – согласилась со мной Клава. – Я еще никогда так много симпатичных и говорливых мужиков не видела. Но я своего перца все равно ни на кого не променяю, он мне в душу запал. Хасан сказал мне то, что я десять лет хотела услышать. Только чем я его напугала, не могу понять. Видимо, он в Сибирь боится ехать – холодов испугался.

– Конечно, он же столько лет просидел под пальмой, а ты его сразу на мороз вывезти хочешь.

– Так я бы его укутала. Что ж я, враг ему, что ли? Чудные они, эти египтяне. Да и ласковые слова у них тоже чудные, наши мужики такого не говорят. А что, я правда похожа на кошку?

– Тебе это Хасан сказал?

– Да, он сказал, что я похожа на кошку, а все кошки мои сестры. Чудной какой!

– Это у них рабочие, заученные фразы.

– Ты хочешь сказать, что египтяне это всем говорят?

– Без разбору.

– Не верю! Хасан сказал это с такой искренностью… Заученные фразы так не говорятся. А может, во мне и в самом деле что-то кошачье есть… Вот твой муж тебе такое говорил?

– Говорил.

Напарник Хасана вышел из лавки и с любопытством посмотрел на нас. Я не сомневалась в том, что Хасан прячется где-то здесь и ждет, когда Клава уедет в отель, но не хотела расстраивать очарованную арабом женщину, потому что понимала, что если она в этом убедится, то возьмет лавку штурмом.

– Красавицы, покупайте сувениры! – улыбнулся напарник Хасана – У меня халява. Русские любят халява.

– Да какая у тебя халява?! – возмутилась Клавдия. – Цены взвинтил! Крохобор! Дуришь нашего брата.

– Халява – это у них любимое слово, – пояснила я Клаве.

– Да я так сразу и поняла. Они это всем русским постоянно говорят. А как цену спросишь, так они ее сразу так понимают, что плохо становится. Арабы что, не понимают, что халява – это когда тебе что-то дают бесплатно?

– Ничего они не понимают.

– Послушай, Валька, и как ты здесь живешь? Море здесь, правда, очень красивое. Ты хоть купаться-то ходишь? Наверно, из воды не вылезаешь?

– Была на море всего один раз.

– А что так?

– Тут порядки дурные. Муж не хочет, чтобы я одна на улицу ходила. Можно выходить из дома только в присутствии его родственника.

– Ничего себе они здесь намудрили! Ты же не в тюрьме сидишь, – понимающе произнесла сердобольная Клава. – Я поэтому и говорю, что лучше мужика здесь цеплять и к себе везти, чтобы он жил по нашим порядкам. Ты знаешь, я сегодня мимо мечети проходила, сколько же там мужиков, это надо видеть! И все раком стоят. Красота! Правда они все зачуханные какие-то, пыльные. С душком. От них какой-то прелостью воняет. Но это не беда, мужичка всегда отмыть можно: в ванну с пенкой посадить, мочалкой потереть, только воду менять почаще надо. А потом его одеколоном обольешь, и он чистенький будет, свеженький, новенький.

Напарник Хасана не сводил с нас глаз и, видимо, ждал, когда мы уйдем, потому что скорее всего Хасан действительно прятался в лавке.

– Девушки, покупайте сувениры! – напомнил о себе он.

– Да что у тебя покупать? Какие сувениры? Я Хасана скоро в Сибирь увезу вместе со всеми твоими сувенирами. Он у меня сам, как сувенир будет, на него весь наш поселок посмотреть сбежится.

Напарник Хасана сверкнул в сторону Клавы злобными взглядом и возмутился:

– Послушай, красавица, езжай в свой отель. Хасан болеет. Он не поедет в твою Сибирь, он не любит мороз. Хасан хочет жить в Хургаде.

– Да кто его спрашивать будет?! Будет сопротивляться – я его упакую бандеролью и в Сибирь-матушку отправлю. Мороз он не любит! Тоже мне, неженка нашелся. Он что, думает, я к нему в Хургаду мотаться буду, а он в мое отсутствие будет разгульный образ жизни вести и девок портить?! Не угадал!

– Слушай, да каких девок он будет портить?! – еще больше возмутился напарник Клавиного возлюбленного. – У вас все девки уже давно испорчены, у вас неиспорченных не бывает.

– У меня нет столько денег, чтобы туда-сюда мотаться, – продолжала Клава, – Я троих детей одна ращу. На эту-то поездку еле накопила. Так что у меня разговор короткий: назвал прилюдно меня женой – значит, пусть женится, и точка! А то ишь надумал, чтобы я к нему постоянно моталась! А о моем бюджете он подумал?! Так что дадим ему валенки, ушанку и пусть привыкает к сибирским морозам.

– Женщина, возьми другого в свою Сибирь, – отстаивал честь друга напарник Хасана. – Поговори с кем-нибудь еще, может, кто и поедет. Вон, на той стороне Саид работает. Его в тюрьму должны посадить, ему нужно укрыться. Поговори с ним – он должен поехать в твою Сибирь.

– Нам в Сибири еще только уголовников не хватало! – вскипела Клавдия. – Я кого попало в Сибирь не повезу. Мне нужны настоящие чувства.

– Саид будет тебя любить!

– Я своего Хасанчика ни на кого не променяю, – отрезала Клава. – Если мой перец завтра в своей лавке не появится, то я его больше караулить не буду. Я просто эту лавку с землей сровняю. Так моему перцу и передай! – воинственно произнесла Клава.

– Передам, – испуганно ответил араб и быстро ушел в свою лавку.

– Ладно, поехала я в отель. Увидимся. Ты, наверно, тут где-то рядом живешь?

– Тут недалеко, – я показала, в какой стороне находится мой дом.

– Ну как, здесь условия-то для жизни – нормальные?

– Обыкновенные, – пожала я плечами.

– Кровати-то хоть есть?

– Конечно. И кровати, и тумбочки, и электричество.

– В общем, жить можно, – сделала вывод Клавдия.

– Можно, но не нужно, – грустно произнесла я и почувствовала, что на мои глаза набежали слезы.

– Не грусти, подруга, прорвемся, – дружелюбно похлопала меня по плечу Клава. – Завтра увидимся. Я сюда приду своего перца ловить.

– До встречи! Я как только тебя из окна увижу, так сразу вниз спущусь.

– Приходи, вдвоем веселее. Если Хасан объявится, то мы его с двух сторон схватим за яйца – и в Сибирь. Верно я говорю?

– Верно.

– С мужиками только так и надо: за ухо и в Сибирь, в ссылку. Это ему не по пальмам лазить!

Распрощавшись с Клавой, я вернулась домой и, открыв входную дверь, ощутила, как я вся покрываюсь холодным потом. Посреди комнаты стоял Валид и смотрел на меня суровым взглядом.