Елена Арсеньева - Охота на красавиц

Он сокрушенно закатил глаза.

– Для меня это горе, просто личное горе. Петр Иваныч меня когда-то в органы принимал… Я ведь в милиции начинал. Ох, проклятущее наше время! Люди предают дело своей жизни, честь, друзей, подруг…

Помолчал, глядя поверх Кириного плеча в окно.

– Сразу же, как только вещественные доказательства по делу Пищенко были подменены, Вихновская и Глыбин-младший приняли решение расстаться. Вернее, не афишировать свою связь, хотя отношения продолжались, – он деликатно покашлял, – за спиной других людей.

Кира вяло кивнула. Все понятно. Игорь спал не только с ней, но и с Алкой. Ну и что такого, подумаешь? Дама-ширма! Обычное в истории человечества дело.

– В марте месяце, во время вашей поездки в Нью-Йорк, под видом аппаратуры и биокультур Вихновской удалось провезти первую партию алмазов. Нам удалось засечь ее попытки, – надо сказать, довольно неуклюжие! – сбыть товар. Брать ее не стали: нужно было проследить здешние, нижегородские контакты, о которых мы тогда еще ничего не знали. Единственно, что подозревали, – Вихновская работает «в связке» с вами. Игорь Глыбин, вы, она – такая прослеживалась цепочка. Поэтому на вас, красавицы-подружки, мы охотились параллельно.

Василий Иванович пожал плечами, явно чувствуя себя не очень ловко.

Кира опять кивнула. Чего конфузиться, в самом деле? Вполне естественно предположить, что если они с Алкой делили любовника, то и другие интересы у них должны быть общие: от работы в лаборатории до контрабанды алмазов.

– Суммы при удачной спекуляции светили Вихновской немаленькие, однако после вашей встречи с Мэйсоном Моррисоном она поняла, что это – так себе, мелочь «на булавки» по сравнению с тем, что сулит сотрудничество с «Моррисоном, Сэлвиджем и K°». Разумеется, она не дала отбой Глыбиным, оставила себе запасные пути. Однако теперь цель у нее стала иной. И тут она столкнулась с совершенно непредвиденным затруднением…

Василий Иванович умолк, явно ожидая наводящего вопроса, однако Кира только взглянула на него безжизненными глазами и тотчас отвела взгляд. Пришлось ему работать без реплики.

– Называлась эта трудность – Кира Москвина. Вы, сколь мне известно, наотрез отказались принимать соблазнительные условия Моррисона. И тогда Вихновская однажды решила обойтись без вас. Тем более что земля начала гореть у нее под ногами. Об этом она узнала из довольно надежного источника. Вам он известен под именем Анатолий Фридунский. На самом деле зовут его иначе. Он – сотрудник пресс-службы УВД, однако еще в бытность свою обычным корреспондентом одной из нижегородских газет, более десяти лет назад, сблизился с Вихновской. Она умела поддерживать нужные знакомства…

Как Фридунский получил информацию о том, что готовится арест Глыбиных, нам еще предстоит выяснить. Можете не сомневаться, что виновные будут сурово наказаны. – Голос Василия Иваныча посуровел, а руки сжались в кулаки.

Кира в очередной раз кивнула. Наказаны так наказаны, не все ли ей равно теперь?

– Словом, Вихновская поняла, что промедление смерти подобно. Сначала предполагалось просто оставить вас в Коктебеле, имитировать ограбление вашей квартиры, забрать термостат и все материалы – и дать деру под своим именем. Однако в визе Вихновской отказали… Поэтому и был украден ваш паспорт. Поэтому ограбили автобус с челноками и наводнили Крым отпечатанными на ксероксе листовочками, одну из которых, – полковник фыркнул от удовольствия, – наш изобретательный Макс сумел так творчески применить.

«Изобретательный Макс» как раз в эту минуту показался в дверях. В кильватере маячили Новорусских и Саша Исаева.

В руках у Максима был большой синий баллончик дезодоранта «Fa». Кира мельком отметила, что это ее любимый запах «Ocean Wind».

– Вот, – устало проговорил Максим. – Вот, посмотрите, в чем она собиралась увезти «Галатею»! Там, внутри, термостат.

Кира быстро взглянула на него, но Максим на нее не смотрел. Никакой радости не было ни в его осунувшемся лице, ни в севшем голосе.

«А… «Галатея», – подумала Кира без всякого энтузиазма. – Значит, ее нашли?»

– Между прочим, – негромко проговорил Новорусских, подходя к Кире и очень серьезно глядя ей в глаза, – считаю необходимым внести некоторую ясность. В пять вечера, по нашим данным, Вихновская побывала в вашей квартире. Мы не сомневались, что «Галатея» изъята. После этого в игру вступил я… Максим, кстати, потому и остановился возле площади Свободы, что предварительно хотел проверить вашу квартиру: от Вихновской можно было ожидать всяческих сюрпризов.

– Вижу, вижу… – покачал головой Василий Иванович, глядя на неуклюже перевязанную руку Максима. И тут Кира наконец поняла, почему ей таким знакомым показался лоскут в цветочек. Да это же обрывок ее кухонного фартука!..

– Да, не рассчитал маленько, но все пустяки, царапина, – признался Максим таким унылым тоном, словно сознавался: он смертельно ранен во все жизненно важные части тела.

– Ребята лопухнулись с пленкой, да? – вступила в разговор Саша Исаева, с сочувствием глядя на Киру. – Я виновата. Это была моя идея: имитировать отрывок из радиопередачи, чтобы подготовить вас к удару, который вас ожидает. То есть, я хочу сказать, можно было предположить, что известие об участи Игоря Глыбина будет для вас ударом.

Кира поглядела на нее исподлобья.

«Знала бы ты, что было для меня ударом, – подумала она. – Эх, знала бы ты!»

– Ну, собственно, что еще? – задумчиво протянул полковник, глядя на Киру прищуренными глазами. – Bсе вроде ясно.

– Да, – сказала Кира. – Я, наверное, могу теперь идти, да? «Галатею» можно забрать, или вам нужны какие-нибудь… как это? Улики, вещдоки?

– Улики, вещдоки – это в милиции, – пояснил Новорусских. – А у нас служба интеллектуальных игрищ. – И он пропел на мотив известной песни:

Если кто-то кое-где у нас поройЧто-то с кем-то говорит не так, как надо,Значит, снова нам идти в незримый бой,Так назначено судьбой для нас с тобой,Справедливость – вот нам лучшая награда!

– Шут гороховый! – сказала Саша.

– Да, забавно, – изобразила улыбку Кира и быстро пошла к дверям.

Максим не глядя протянул ей баллончик с «Галатеей». Кира не глядя взяла.

– Да, вот еще, – хрипло проговорил он, снимая с запястья «Ролекс».

«Ишь ты, не забыл». Кира взяла и часы.

«Все? Все…»

– Постойте! – хором воскликнули за ее спиной три голоса: Новорусских, Саши и полковника.

Максим молчал. Естественно! Какая ему разница! Наоборот, он хочет, чтобы Кира ушла поскорее, а то еще, не дай бог, Саша-Шура, которую профессия научила проницательности, догадается о чем не надо…