Нора Робертс - Слепая страсть

— А почему бы и нет? — Приложив к шее ожерелье, Клэр никак не могла нащупать застежку. — Джеральд никогда не врет.

— Да, но обычно он ездит очень осторожно. Вообще-то, Клэр, с тех пор как мы вернулись из поездки на север, я не узнаю его. Он раздражителен, взвинчен…

— Он волнуется из-за выборов, только и всего. Джеральд очень хочет, чтобы победил ты, Чарлтон. Для него ты уже президент. Помоги мне с ожерельем, дорогой.

Застегивая ожерелье, Гайден вдруг заметил, что плечи жены слегка вздрагивают.

— Ты нервничаешь?

— Не стану отрицать: я с нетерпением жду момента, когда выборы останутся позади. Ты подвергаешься огромным перегрузкам, испытываешь постоянное напряжение — и все мы вместе с тобой, Чарлтон… — Неожиданно Клэр почувствовала, что больше не может молчать. Ей было необходимо поговорить с ним о том, что ее беспокоило больше всего. — Скажи, не приходило ли тебе в голову, что Джеральд экспериментирует с…

— С чем экспериментирует?

— С наркотиками.

Это так поразило Гайдена, что несколько минут он молча и изумленно смотрел на нее.

— Абсурд! Не может этого быть! Джеральд одним из первых в классе откликнулся на кампанию против наркотиков. Он даже работу написал о том, какими это грозит опасностями сейчас и в будущем.

— Знаю, знаю. Наверное, я глупа, но просто не могу не думать об этом. Джеральд стал особенно неуравновешенным в последние две недели. Он либо запирается у себя в комнате, либо проводит вечера в библиотеке. Чарлтон, у мальчика совсем нет друзей! Ему даже никто не звонит и не навещает его. На прошлой неделе, например, он наорал на Джэнет только за то, что она взяла его белье для стирки.

— Ты же знаешь, он не любит, когда к нему вторгаются. Мы всегда уважали эту черту…

— Но не слишком ли?

— Ты хочешь, чтобы я поговорил с ним?

— Нет. — Закрыв глаза, Клэр покачала головой. — Я веду себя глупо. Мы не должны оказывать на него давление. Тебе известно, как он замыкается, когда ты начинаешь читать ему мораль.

— Ради бога, Клэр! Не такой уж я монстр.

— Не надо ему ничего говорить. — Она уже взяла его за руки. — В конце концов, не все могут быть такими сильными и правильными, как ты, дорогой. Давай на время оставим его в покое. Я надеюсь, что все наладится, когда он окончит колледж.

Джеральд никак не мог дождаться, когда уйдут родители. Он опасался, как бы отец не вошел к нему и не заставил его идти с ними на этот дурацкий обед, где будут кормить цыпленком со спаржей, обсуждать предстоящие выборы и как бы невзначай поглядывать на коктейли.

Конечно же, почти все из собравшихся там — сторонники отца. Люди уже подлизывались к нему, и Джеральда от этого тошнило. Многие из кожи лезут, чтобы побольше разузнать об отце, и, разумеется, их интересуют не его достоинства. Вот и те два репортера, которых Джеральд застукал возле дома, наверняка пытались раскопать какую-нибудь грязь о Чарлтоне П. Гайдене. Но это у них не пройдет, потому что отец безупречен. Он лучше всех. И когда его в ноябре выберут президентом, разразится грандиозный скандал! Отцу не нужны все эти ловкачи-карьеристы, он разгонит их и будет руководить правительством так, как давно следовало делать. А Джеральд будет рядом с ним, будет упиваться властью и насмехаться над всеми этими идиотами!

Когда он станет сыном президента США, женщины сами приползут к нему, умоляя обратить на них внимание. Мэри Бет очень пожалеет о том, что отвергла его! Джеральд провел рукой по исцарапанному лицу. Она упадет перед ним на колени и будет просить о прощении. Но он не простит. Настоящая власть никого не прощает. Настоящая власть карает. Он накажет и Мэри Бет, и всех прочих дешевых шлюх, которые дают обещания, не собираясь их выполнять.

Джеральд знал, что очень скоро никто не посмеет его и пальцем тронуть, потому что он окажется вне досягаемости. Его боль пока не утихла, раны на ноге все еще ныли, но вскоре это пройдет. Он дьявольски умен и рожден для власти, отец постоянно говорил ему об этом. Ни один из тех узколобых ничтожеств, с которыми он учится в колледже, не сможет подступиться к нему. Толпа никогда не понимала великих и наделенных могуществом людей. Но она восхищается ими и почитает их. Придет время, когда он будет повелевать миром, как его отец, и тогда он переделает этот мир — или уничтожит его.

При этой мысли Джеральд прыснул со смеху и полез в потайное место, где прятал наркотики. Он никогда не курил в доме, зная, что сладковатый запах марихуаны очень легко учуять, и это сразу станет известно родителям. Поэтому, испытывая потребность затянуться сигаретой с марихуаной, он отправлялся на улицу. Зачем дразнить гусей? Родители были ярыми сторонниками антиникотиновых кампаний: дым и запах табака не должны были осквернять чистоту воздуха, которым дышали Гайдены.

Однако сегодня Джеральд решил позволить себе покурить в комнате. Родители уйдут надолго, горничные в своих комнатах в противоположном крыле дома. Ему нужен допинг, чтобы ощутить прилив сил и бодрости. «Нет, не нужен, — поправил он себя. — Слово „нужда“ существует только для обыкновенных людей. А я ищу воодушевления, чтобы воспарить до самого неба, слушая следующую собеседницу. Потому что следующая тоже поплатится страданием».

Он ухмыльнулся, достав сигарету с марихуаной и с небольшой добавкой кокаина. Фенциклидин. «Ангельская пыль». Джеральд вздрогнул от сладостного предвкушения: несколько затяжек — и он почувствует себя ангелом. Или сатаной. Хорошо бы еще стащить у отца револьвер, тот самый, которым капитан Чарлтон П. Гайден пристрелил так много дегенератов в проклятом Вьетнаме. Отца даже наградили за это медалями. Что ж, такое действительно достойно восхищения, хотя ему самому медали не нужны. Он хочет одного — кайфа. Настоящего кайфа!

Прежде чем закурить, Джеральд-подросток распахнул окно. Джеральд-безумец включил компьютер и вышел на охоту.

Отвечая на звонки клиентов «Фэнтэзи» в первый вечер, Грейс с недоумением осознала, что втянулась в игру. Ее даже порадовало то, что она еще способна удивляться. В Нью-Йорке Грейс окружала атмосфера искусства, она привыкла считать, что повидала все на свете и обо всем имеет представление. Но оказалось, что это вовсе не так. Ей пришлось говорить с нытиками, мечтателями, чудаками и ничтожествами — целый калейдоскоп характеров, которые можно использовать в романах.

Самое смешное, что Грейс то и дело попадала впросак в вопросах секса, пока один клиент из Западной Виргинии не распознал в ней начинающую.

— Не волнуйся, милая, — успокоил он ее. — Я тебя посвящу в это дело. И действительно посвятил… Грейс работала три часа; нагрузка небольшая, но она все равно очень устала. А главное, она постоянно испытывала дискомфорт при мысли, что внизу ее ждет Эд.