Сандра Браун - Смертельно влюбленный

Кобурн следил за их продвижением по карте. Им удалось проплыть около пяти миль, прежде чем двигатель начал «кашлять». Протока становилась все более заросшей. Несколько раз они чуть не застряли и переплетенных корнях кипариса, скрытых мутной водой.

Наконец Кобурн коснулся локтя Хонор и сказал:

— Пожалуй, здесь. Место ничем не лучше и не хуже остальных.

Хонор подвела катер поближе к болотистому берегу, на котором росла небольшая кипарисовая рощица, способная хотя бы отчасти скрыть их от посторонних глаз. Кобурн бросил якорь. Хонор заглушила мотор и взглянула на него в ожидании дальнейших инструкций.

— Что ж, будем устраиваться.

— Что? — воскликнула Хонор.

Кобурн сложил карту и опустил ее в карман джинсов. Затем он проверил свой пистолет и положил его на приборную панель подальше от Хонор.

— Я возьму пистолет Хокинса триста пятьдесят седьмого калибра. А ты бери этот. Он готов к выстрелу. Только на курок нажать.

— Что ты собираешься делать?

Прежде чем Хонор успела задать свой вопрос, Кобурна уже не было в рубке. Когда она вышла на палубу, то увидела его по колено в воде возле бока катера.

— Кобурн!

— Я не могу оставить там грузовик.

Он вдруг запнулся, затем, тихо выругавшись, достал из кармана сотовый телефон Хонор и аккумулятор к нему.

— Видимо, я должен оставить тебе телефон. На случай, если со мной что-то произойдет. Но надеюсь, что могу тебе доверять. И что ты не станешь использовать телефон без необходимости. Если уж надо будет кому-то позвонить, звони девять один один — и только туда, — Кобурн передал ей трубку и аккумулятор.

— Но как мне…

— К счастью для нас, у тебя довольно старая модель. С ней и обращаться проще.

Кобурн снял крышку и показал, как ставить аккумулятор.

— Надо соединить золотистые полоски, а потом подтолкнуть батарею на место. Это сможет сделать даже Эмили. — Он вдруг посмотрел прямо в глаза Хонор. — Но…

— Обещаю, что воспользуюсь телефоном, только если ты не вернешься.

Кобурн энергично тряхнул головой и отвернулся от катера.

Добредя по воде до твердой почвы, он выбрался на берег и исчез в зарослях.

Диего делал покупки в мексиканском супермаркете, когда зазвонил его сотовый. Он вышел из магазина, чтобы принять вызов.

— Вы готовы воспользоваться моими услугами?

— Да, — послышался из трубки голос Бухгалтера. — Хочу, чтобы ты понаблюдал пару дней за одним человеком.

— Что? Понаблюдал?

— Ты плохо расслышал?

— А что насчет Кобурна?

— Просто делай то, что я говорю, Диего. Имя твоего объекта — Боннел Уоллес.

Кого волнует, как зовут этого придурка? Это был не Кобурн. Прежде чем Диего успел высказать свои возражения, ему продиктовали два адреса — адрес банка на Канал-стрит и адрес резиденции в Гарден-Дистрикт. Никто и не подумал объяснить ему, почему надо следить за этим человеком, да Диего и не особенно это волновало. Дерьмовая ему досталась работенка.

Преувеличенно скучающим голосом Диего поиитересовался:

— Он должен знать, что за ним следят?

— Пока нет. Я дам знать, когда настанет время для следующего шага. Если это потребуется.

— Ну, хорошо.

Его нагловатый тон не остался незамеченным.

— Я от чего-то отрываю тебя, Диего?

«Да, черт побери, ты не даешь мне нанести высокооплачиваемый удар!»

Но такое нельзя было произнести вслух. И вес Диего решил перейти к нападению:

— Мне не заплатили за девчонку из массажного салона.

— У меня нет доказательств, что она мертва.

— И что же вы хотите — чтобы я прислал вам голову в коробке, как делают мексиканские стервятники?

— Так далеко заходить не стоит. Но в новостях о найденном теле ничего не передавали.

— И не передадут. Я об этом позаботился.

— Но ты не сообщил мне подробностей.

— Каких, например?

— Был ли кто-нибудь рядом, когда ты выследил девчонку?

— Нет. Это было возле доков на реке. Пыталась снимать клиентов.

— На Мунуолк?

— Черт его знает.

— И рядом не было сутенера? Ведь кто-то помог ей сбежать… Самой ей не хватило бы мужества.

— Все, что я знаю, это что девчонка была одна, когда я ее обнаружил. Никакого сутенера. Иначе она торговалась бы усерднее. Я договорился о минете всего за десять долларов, потом затащил ее под какие-то штабеля древесины и перерезал горло. Чтобы не светиться, вспорол ей живот, наполнил его камнями и бросил тело в реку. Если оно и всплывет, никто не сможет ее опознать.

Говоря такое об Изабель, Диего невольно поморщился. Но ему необходимо было держаться именно так. Смех, цинизм — все было фальшивым, но он должсн был сделать, чтобы ему поверили.

Булгалтеру нравилось играть у него на нервах, поэтомy проследовавшая пауза была чудовищно долгой.

— Хорошо, — послышалось наконец-то из телефонной трубки. — Завтра можешь забрать свои деньги. Где их для тебя оставить?

Диего получал деньги в конвертах, которые оставлялись для него всякий раз в разных местах. Сейчас он назвал Бухгалтеру адрес одной химчистки, которая стояла заброшенной после урагана «Катрина».

— Там на прилавке старый кассовый аппарат. Пусть деньги оставят в ящике.

— Хорошо. Деньги будут на месте. А ты держи меня в курсе насчет Уоллеса. Я хочу знать обо всем, что он делает, что не вписывается в рамки повседневной рутины.

— О, можно подумать, это хрен его знает как трудно.

Не давая Бухгалтеру возможности ответить, Диего отключился и вернулся в магазин. Он взял другую тележку и начал все заново. Он никогда не оставлял вещи без присмотра, опасаясь, что ему могут подсунуть маячок или что-нибудь похуже.

И еще: как бы ни было приятно вскрыть конверт с пятью сотнями долларов, Диего, пожалуй, не будет забирать их несколько дней. Сначала понаблюдает за зданием химчистки и убедится, что ему не подготовили там ловушку. Бухгалтер, возможно, считает, что Диего нельзя доверять полностью. Что же касается Диего, то он не доверял Бухгалтеру вообще.

К тому моменту, когда Диего вышел из магазина с покупками и украденной банкой ветчины, принялся накрапывать дождь. Несмотря на ужасную погаду Диего долго петлял, направляясь домой, проверил, нет ли за ним слежки, оглядываясь через плечо, и ходил к непросматриваемым углам только с бритвой наготове.

Изабель встретила его с нежной улыбкой и подала сухое полотенце. Ее робость перед ним испарялась каждым днем. Она постепенно училась доверять Диего, начинала верить в то, что он не причинит ей зла и не собирается торговать ее услугами.

Диего перестал к ней прикасаться. Он больше не доверял сам себе. Стоило ему не то что коснутьси щеки девушки, а даже просто посмотреть на нее, как сердце таяло, но брюки тут же становились тесными.