Невинность в подарок - Аля Кьют
– У тебя классные проекты, но иногда не хватает изюминки, яркости. Нужно быть смелее. Фасад жилого комплекса, где живет Алан, очень крутой, но цвета мрачные. Типичный Питер.
– Замолчи, а то я тебя побью, – засмеялся Марк.
– Извини. Я просто говорю правду.
Он глотнул кофе и неожиданно взял меня за руку. Я сначала вздрогнула, но не спешила забирать свои пальцы из его ладони. Тепло Марка впитывалось в меня как лекарство. Впервые за эти дни я не чувствовала боли. Мне было грустно, но не больно.
– Ты многому меня научила, Снежок, – сказал Марк как-то странно, с драматическим надрывом.
– В Швеции тебя обучат еще лучше, – не смогла не напророчить я.
– Возможно.
Я аккуратно вынула руку, и Марк не стал возражать.
– Как вы узнали мое имя? По адресу? – спросила я, меняя тему.
– Нет. По документам. Ал мог пробить тебя сто лет назад, но ждал, что ты сама все расскажешь. Дима очень злился, считал, что мы рискуем, но дядька был непреклонен. Да я и сам давно уже подозревал. Ты слишком умная, малышка. Та ошибка в «Тюльпанах» выдала тебя с головой, но я не стал ничего выяснять. Врачи нашли твои права, а дорожники – страховку Ала, позвонили ему. Остальное я сам уже накопал с помощью Димы, пока ты приходила в себя.
– Все ясно. Думаю, оправдания, типа я собиралась сказать, но не успела, приводить бессмысленно? – горько улыбнулась я.
– Скажи Алану. Уверен, он бы хотел услышать от тебя хоть что-то. Всегда есть смысл, Марьян. Если есть чувства.
– Значит, у тебя есть чувства к Карин? – снова не сдержалась я. – Иначе какой смысл в твоей свадьбе?
Марк опустил голову, заулыбался нагло и самоуверенно. Я знала, что это его защита. Он добрый и нежный. Да, порывистый и несдержанный, но понимающий и лояльный. За щитом безнравственности он прятал себя настоящего.
– Уверен, ты знаешь об этой свадьбе намного больше, чем я сам, – проговорил Марк.
В этой туманной фразе было столько смысла и бессмысленности одновременно, столько надрыва и искренности, столько лжи и грусти.
Я больше не хотела впитывать в себя противоречия Марка. Я любила его, я принимала столько его странностей, но никак не могла смириться со свадьбой, невестой и отъездом.
Я встала, намекая, что разговор окончен. Не говоря друг другу ни слова, мы вышли из кофейни, но я покачала головой, когда он открыл мне дверь машины.
– Спасибо. Я пройдусь.
Он не стал спорить, просто прикрыл дверь и кивнул.
– Как скажешь.
Марк поймал меня за руку, не давая мне уйти. Он прижал меня к себе на мгновение и прошептал, едва слышно:
– У вас с Аланом есть шанс, Снежок. Пожалуйста, будь счастлива.
Я моргнула, кивнула кратко.
Его руки больше не держали меня. Я пошла к дому, обнимая саму себя.
В этот вечер я впервые разрешила себе плакать и не могла прекратить целую неделю. Заставляла себя успокоиться, только когда мама или Крис были дома. Думала, они не замечают. Но в один прекрасный день у мамы лопнуло терпение.
– Так, хватит, – приказал она. – Собирайся, пойдешь со мной в клуб. Начинай сессией заниматься. Я знаю, что ты умная, как Галилей, но в России на это плюют, если нет корок. Сама знаешь. Хватит страдать, Марьяна.
Я так удивилась ее напору. Даже больше, чем тому, что мама помнила о моей учебе и вообще заметила, что я расквасилась. Наверно, я сама не очень замечала перемены. Но сходив к маме на несколько занятий, прозрела. Она действительно была увлечена новой работой. Ей всегда нравилась йога, но я не думала, что она может так самозабвенно и глубоко ее преподавать.
Для меня йога всегда была набором поз, но на занятиях у мамы я поняла, что это еще и классное средство от вздернутых нервов. Когда в начале занятия в маленькой медитации мама просила сложить ладони и подумать о самом желанном, я всегда произносила про себя: «Пусть будет мир во всем мире». Но почти сразу мой предательский разум переключался на Марка и Алана. Заветное желание ютилось где-то на задворках глобального гуманитарного блага. Но все же я хотела вернуть себе Стернов. Пусть я и не владела ни одним из них. Никогда. Кажется, все было совсем наоборот. Это они играли со мной, забавлялись, пока не пришло время расстаться.
Я много думала об Алане и Марке. Мои чувства каждый день менялись. То я отчаянно жалела, что обманывала их, то злилась, что они сами мне врали. Я то умирала от любви, то ненавидела весь мир. И тосковала, ужасно скучала. Особенно по Алану. Я так привыкла жить с ним, проводить рядом практически каждую минуту, делиться переживаниями, смотреть сериал вечером, готовить что-то новое и интересное. Мне не хватало этих обыденных, простых вещей. А еще мне не хватало работы. Последние дни, когда я практически замещала Алана, в меня вселилась такая приятная уверенность в себе и собственных силах. Теперь эти силы мне пришлось законсервировать, потому что у меня больше не было работы. За неделю я подготовила и даже досрочно сдала почти все проекты для универа, осталось сдать три экзамена. Пробежавшись по билетам, я только разочарованно застонала. Учить оказалось практически нечего.
Мне нужно было срочно чем-то заняться. Например, найти новую работу. Возможно, действительно уехать в другой город. Я открыла письмо Алана, чтобы погуглить копании, которые он предлагал. В итоге я поняла, что в Москву не хочу. Терпеть ее не могу. В Хельсинки слишком холодно, а Питерские конторы занимаются немного не тем, чего я бы хотела.
Я понимала, что капризничаю, придираюсь и ищу повод для отказа всем сразу. Несколько месяцев назад я могла только мечтать о таких вакансиях. Но сегодня я хотела работать только на Стернов. Этот вывод опять заставил меня плакать. Я пыталась взбодриться, продолжала ходить к маме на занятия, пару раз засиживалась в кофейне с Крис и ее друзьями, штудировала учебники и старалась не развалиться на куски.
Но ночью тоска обнимала своими липкими лапами и заставляла меня съежиться в комок. Я накрывалась простыней, утыкалась в подушку и беззвучно плакала.
Так прошла еще неделя, а потом меня буквально осенило. Я проснулась рано утром. Крис собиралась в универ, мама – в клуб. Обе они проводили меня недоуменным взглядом до двери.
– Марьян, хоть волосы прибери, – крикнула мама. – Выглядишь очень неряшливо.
Я ничего не ответила, сунула ноги в кеды и помчалась в аптеку. Хорошо, что не в трусах.
Когда я вернулась,
