Айриш-бой для сицилийца - Джеки Бонати
– Ты помнишь, когда в последний раз болел и лежал в постели? – спросил Том.
– Слишком хорошо, – Энди невесело усмехнулся, устроившись на кровати рядом с Томом. – Когда у меня была испанка.
– Это было довольно давно, – ответил он. – Сколько тебе было?
– Четырнадцать, – ответил он, протягивая Тому чашку с чаем. – Бери пирожное.
– Какие у тебя любимые? – Том кивнул на сладости.
– Нет уж, ты выбираешь первым, – замотал головой Энди, прищурившись.
– Я половину из них в принципе не знаю, – пожал плечами Том, выбирая более или менее знакомо выглядевшую профитроль с кремом.
– Вот это лимонное, это крем-брюле, – стал рассказывать и показывать Энди. – Это песочное. На Пасху тетки снова разные приготовят, попробуешь.
– Я даже забыл, когда в этом году Пасха, – сказал Том. – И ты все еще не ответил, какое любимое.
– Уже совсем скоро, через полторы недели, – ответил Энди и указал на бледно-желтое пирожное. – Лимонное. На Сицилии много лимонов. А еще фисташек.
– Тогда бери, – кивнул на него Том. – Расскажи мне еще про Сицилию, что еще там готовят?
– Там есть такое блюдо, называется аранчини, – стал рассказывать Энди. – Это что-то вроде котлеты по форме, делается из риса, а внутри начинка, она разная бывает. И все это зажаривается в масле.
– А почему так называется? – уточнил Том, наслаждаясь воздушной профитролью.
– Потому что, когда их обжаривают, они становятся похожими на апельсины, из-за цвета, – улыбнувшись, объяснил Энди.
– В фантазии, вам, итальянцам, не откажешь, – улыбнулся Том.
– А мне кажется, наоборот, что видим, тем и называем, – рассмеялся он и поднес свое пирожное к губам Тома. – Попробуй.
– Как и в страстном желании кормить с рук, – добавил Том, но не стал отказываться. – Очень вкусно.
– У всякого желания есть границы, но не в том случае, когда дело касается тебя, – Энди ласково мазнул пальцами по губам Тома. Ему нравилось, что тот вроде бы повеселел.
– Так значит, все дело во мне? – улыбнулся Том, не отстранившись.
– Конечно, дело всегда в тебе, – Энди не стал позволять себе ничего больше и отнял руку. – Ну что, какое вкуснее?
– Оба вкусные. Но лимонное необычное, я такого не пробовал никогда, – ответил он.
– Еще у нас есть десерт, называется канноли, это такая трубочка с кремом, – рассказал Энди. – Завтра попрошу Джорджию сделать. Они у нее великолепно выходят.
– Хорошо, договорились, если ей не сложно, – кивнул Том.
– Ей только в радость! – заверил его Энди.
Он стал вспоминать, какие ещё блюда есть на Сицилии, что он вообще пробовал в жизни вкусного и интересного, так что проговорили они до самой ночи.
– Останешься со мной? – спросил Том. – Или пойдёшь к себе?
– Останусь, если ты сам этого хочешь, – кивнул Энди. Пусть Том и выглядел получше, но оставлять его Энди не хотелось.
– Мне немного страшно засыпать одному, – признался Том, снимая халат, чтобы лечь спать нормально.
– Я буду рядом с тобой, – пообещал Энди. – Не против, если я разденусь? – на всякий случай уточнил он.
– Я бы удивился, если бы ты лёг спать в одежде, – ответил Том, зажигая ночник на тумбочке, пока Энди гасил верхний свет.
Улыбнувшись, Энди разделся до трусов и майки, исключительно из соображений комфорта Тома, и забрался к нему под одеяло.
– Доброй ночи, Томми.
– Доброй ночи, Энди, – отозвался он и погасил свет. Но сон не шел. Он тихо лежал и понимал, что Энди тоже не спит.
– Тебе тоже как-то странно? – не выдержал Том.
– Даже не знаю, как это назвать, – отозвался Энди и, дотянувшись до его руки, мягко переплел пальцы. – Тебя что-то тревожит?
– Скажем так, я бы предпочел оказаться в одной с тобой постели после иных обстоятельств…– признался Том.
– Я тоже, – не стал скрывать Энди и прижался губами к его ладони. – Надеюсь, это произойдёт. Так скоро, как ты сам этого захочешь.
– И тебе… не противно? – спросил Том удивленно. – После того, что со мной сделал Тони?
Энди пожалел, что не может видеть лица Тома, поэтому лишь придвинулся к нему и крепко прижал к себе.
– Томми, мне противно лишь то, что я не мог остановить этого выродка, – прошептал он в рыжую макушку.
– Тогда все наши усилия бы пропали…– ответил Том тихо. – И мои в том числе.
– Зато мир стал бы чуточку лучше без одного Давида, – вздохнул Энди. – Но это ещё впереди, обещаю тебе.
– Это как отрубить голову гидре. Сразу вырастет следующая, – ответил Том, устраиваясь у него на груди.
– Надо найти способ сразу прижечь, чтобы уже ничего не выросло, – Энди лёг так, чтобы Том мог устроиться поудобнее, и обнял его за плечи.
– Ты теплый…– ответил Том через некоторое время. – Приятно теплый… – сонливость все же начала одолевать его.
– Тогда грейся, – Энди стал бережно перебирать его волосы, как в детстве ему делала мама, пока и сам не уснул.
Через три дня, как и обещал, Том позвонил Энтони, но позволил себе выторговать ещё пару дней реабилитации.
И ещё неделю ему удавалось уклоняться от малейших намёков на близость. И все же он понимал, что вечно хранить дистанцию не сможет.
– Давай после Пасхи? – мягко попросил он, когда Тони, целуя его в гримерке, сжал его ягодицу.
– Почему после Пасхи, птичка? – спросил Тони, настойчиво целуя его в шею, оставляя засосы. – Я так соскучился. Я обещаю, я буду в этот раз очень осторожен, честное слово. Тебе понравится.
– Просто мне нужно ещё совсем немножко времени, – Том не уклонялся от него, не смотря на такое желание. – Да и нехорошо это, – на самом деле, он не считал себя таким уж ревностным католиком, это просто был лишний повод.
– Все ирландцы такие набожные? – усмехнулся Тони, оставив сочный засос. – Или только ты такой?
– На самом деле, да, все, – Том сглотнул, мечтая, чтобы эти метки Энди перекрыл своими. – Мне казалось, итальянцы тоже.
– И итальянцы, – нехотя признал Тони, и его явно расстраивал этот факт. – Ладно, хорошо, тогда ждем Пасху.
– Спасибо тебе, – Том обнял его лицо ладонями, благодарно улыбнулся и невинно коснулся его губ. – Ну, я побегу? Мне еще домой добираться.
– Давай я тебя отвезу. И может… зайду к тебе на чашечку кофе? – усмехнулся Тони. – Ничего такого, просто кофе…
– Тони, мы же оба с тобой понимаем, если ты зайдешь, кофе не ограничится, – Том изобразил хитрую улыбку.
На самом деле, до последнего момента ему удавалось уберегать свое гнездышко от Энтони, и он хотел, чтобы так было подольше.
– Ты меня слишком хорошо знаешь, – хохотнул Тони. – Ладно, я просто довезу тебя, собирайся.
– Спасибо, – Том не заставил себя
