Алексис Винг - Безмолвное море

Рядом с висящей масляной лампой открылся проход, напоминающий лишь чернильное пятно. Мы переглянулись между собой и с замиранием сердца подошли ближе. Там было так темно, что мы едва могли видеть себя, так что решили захватить с собой масляную лампу. Но как только мы зашли внутрь и прошли немного вперёд, я почувствовала, как одна плитка подо мной подогнулась и каменная дверь, появившаяся неоткуда из стены, закрыла нам предыдущую комнату. Мы вдруг испугались, что возвратиться обратно теперь не сможем и что это была ловушка для нежеланных гостей. Но более всего нам хотелось узнать, что же находится здесь. Подойдя ближе к центру комнаты, мы увидели каменный склеп, такой, какой обычно воздвигают для захоронения важных вельмож. Но не это поразило нас больше всего. На холодной крышке гроба стоял своего рода алтарь: засохший воск свечей прилип к нему, церковный крест покоился в листьях какого-то растения.

– Что всё это значит? – Я пребывала в смешанных чувствах. Страшно было подумать о том, кто же похоронен в этом гробу, но вместе с тем я больше удивлялась тому, что кто-то осуществлял некий ритуал на останках этого усопшего. Вдруг в голове всплыли слова Камиллы «Король каждый год старается навещать Лондон, чтобы почтить память прошлого своей семьи», мне казалось, в этом и есть разгадка.

– Не думаю, что мой отец не знает об этом месте. – Начал понемногу раскладывать всё по полочкам Чарльз. Ему было трудно высказать всё то, что вертелось у него на языке, но мы оба знали, что это было за комната.

– Здесь покоится Матео? – Я решила переменить тему. Принц пожал плечами и с досадой заметил:

– Не знаю, но кто бы это ни был, мой отец или кто-то по его поручению, возносит на этот алтарь своеобразные приношения. – Когда он сказал это, я почувствовала, как по моему телу пробежался холодок, хотя в этой комнате не было ни единой щели, в которую мог пробраться ветер. Более всего я боялась, что Генрих для спасения своей души был готов принести кого-либо в жертву, но мы здесь не нашли никаких доказательств подобного. Единственный вопрос, который мучил нас, так это то, кто же скрывался под каменной крышкой. Мы даже не думали о том, как выберемся отсюда, настолько нас захватило желание узнать тайну имени усопшего.

– Адриана, всё это может быть слишком опасным, так что правильным будет найти выход и вернуться к гостям. – Предположил он.

– Но давайте же сделаем это вместе?! – Я была слишком возбуждена, чтобы выслушивать дальнейшие причитания и отговорки принца, поэтому наотрез отказалась покидать это место до тех пор, пока мы не узнаем, кто же там лежит, в этом каменном гробу. Странное, невидимое облако охватило нас двоих, мы были опьянены одурманивающим желанием раскрыть тайну.

Принц взял крышку с одной стороны, я – с другой, и общими усилиями мы пытались её отодвинуть. Вначале наше стремление казалось неосуществимым, так как этот кусок камня был таким тяжёлым, что его едва вообще можно было отделить от самого гроба. И как только я начала сомневаться в собственных силах, нам это удалось. Повернув крышку, мы смогли, наконец, лицезреть останки неизвестного нам человека, которому воздвиг алтарь сам король. На самом деле, я не знала, что мы собирались там увидеть, ведь, маловероятно, что там мог сохраниться человек в таком виде, каком мы обычно его видим даже на похоронах. Мы увидели перед собой скелет, говоривший о том, что человек пролежал в гробу достаточно времени, чтобы его тело разложилось, оставив после себя лишь лоскутки какой-то ткани и скелет. Несмотря на разочарование, мы присмотрелись к скелету внимательнее и обнаружили, что тазовые кости были такими неширокими, что вряд ли могли принадлежать мужчине.

– Значит, этот скелет принадлежит женщине. – Предположила я. Лоскутки, больше походившие уже на нити ткани, были почерневшими и такими хрупкими, что не могли дать нам никакой дополнительной информации о своём хозяине.

– Вы считаете, это она? – Тихо спросил у меня Чарльз. Ему даже не нужно было уточнять, о ком он говорил, ведь я сразу поняла, что речь идёт о ведьме Гвиневре.

– Не знаю. Но сейчас гораздо важнее другое: ваш отец верит в этом. – Я глазами указала на алтарь.

Мы постояли несколько секунд в таком недоумении, что, казалось, даже выйдя отсюда, не поймём до конца, что же только что перед нами раскрылось. Внутренний голос подсказывал мне, что я должна спросить у Чарльза что-то важное, мои губы разомкнулись и посыпались как бисер слова, которые я не собиралась озвучивать, но которые сами вырвались из моего подсознания:

– Ваше высочество. А что вам сказал астролог? Как снять проклятие? – Я страшилась своего собственного вопроса и того, что принц может на меня разгневаться из-за него. Но эта история теперь касалась не только королевской семьи, но и меня, ведь я была одной из них.

– Потомок Матео должен пожертвовать собой на останках ведьмы, чтобы она простила его предка, а он мог искупить грехи своей семьи. – Быстро озвучил Чарльз, дабы я смогла понять, что ему несколько неприятно говорить об этом. Я удивилась тому, как такое безумие мог озвучить Давид и пожелала, чтобы всё это оказалась неправдой. Было страшно даже подпустить близко мысль о том, что кто-то из нас должен пожертвовать своей жизнью здесь, в этом склепе, чтобы успокоить дух Гвиневры. Но я не озвучивала мысли и решила не развивать эту тему.

Чарльз предложил закрыть крышку гроба, и я поспешила согласиться: никто не должен был узнать о том, что мы здесь были. Через несколько минут мы пришли к полному исступлению: крышка гроба никак не закрывалась, а нам необходимо было как можно скорее выбираться отсюда, так как масло в лампе вот-вот могло закончиться. Мы не знали, что делать, но крышка действительно не могла расстаться с гробом. Пришлось принять трудное решение: мы условились оставить всё, как есть, решив, что когда-нибудь вернёмся сюда и вновь попытаем удачу. Теперь необходимо было найти выход.

Я вернулась на то самое место, где предположительно наступила на плитку, закрывшую нас в этом склепе. Принц подвёл к стенке лампу: мы надеялись, что здесь окажется ещё какая-нибудь статуя, наподобие той, что открыла для нас проход. Мы увидели углубление, и я, не выдержав, протянула руки вперёд, надеясь, что нащупаю что-то в нём. Но мои пальцы порезались обо что-то очень острое и длинное – мы увидели в нём длинный клинок. Страшно было представить, зачем он здесь понадобился. Но кроме углубления, в котором был этот злосчастный объект, мы увидели тщательно выгравированную птицу, стёртую почти полностью, вероятно, от количества лет, что она тут находится, но напоминающую орла, который помог нам зайти в этот склеп. Не оставалось и тени сомнения, что этот символ позволит нам выбраться отсюда. Я надавила на гравировку, но ничего не случилось, затем Чарльз помог мне, но, кажется, мы неправильно разгадали эту загадку. Вдруг я заметила небольшую щель между двумя головами, она была такой тоненькой, что туда мало что могло пролезть, но меня осенило. Я взяла в руки кинжал и просунула его в эту щель, почему-то машинально начала поворачивать по часовой стрелке орудие, которое в ту же секунду захватило с собой выгравированного орла, и, повернув их вверх ногами, вызвала какое-то движение в стене. Я испугалась, так как ожидала, что дверь тут же откроется, а складывалось впечатление, будто сейчас на нас обрушится потолок и мы будем погребены заживо рядом с ведьмой, навлекшей несчастья на нашу семью. Схватила за руку Чарльза и отпустила его лишь тогда, когда опасность миновала. Мы увидели, как каменная стена проскальзывает внутрь и перед нами вновь открылась та пустая комната, из которой мы зашли в этот склеп. Поспешно выйдя, Чарльз подошёл к орлу и опустил левое крыло так, будто ничего не изменилось. Вот только мы знали, что совершили непростительную ошибку, нарушив покой усопшей. Ведь кто знал, к каким это могло привести последствиям».