Юлия Шилова - Его звали Бог, или История моей жизни

– Что вы в самом деле? Они и шампанское уже заказали… – соловьем заливалась Грета.

– Если их двое, то почему рюмок так много? – спросила одна из проституток.

– Застолье было. Компания разъехалась по домам к женам, остались двое.

Проституток этот ответ, кажется, удовлетворил. Они, словно пташки, присели на диванчик и защебетали друг с другом. Сутенер взял деньги за заказ и удалился. Не успела за ним захлопнуться дверь, как в бар, улюлюкая, влетели голые мужики. Бедные девчонки бросились к двери, но было уже поздно. Оголтелое зверьё завалило их прямо на пол. Послышалось сопение, сдавленные крики и треск разрываемой одежды.

– Стой, сука! Застрелю! – сопел Гавриил, пытаясь удержать блондинку лет двадцати.

– Шампанское захотели попить, сучки! Сейчас мы вас другим накачаем! – слышались возбужденные голоса.

Я с ужасом смотрела на эту картину. К горлу подступила тошнота.

– Не обращай внимания, – успокоила меня подошедшая Грета. – Пусть мальчики позабавятся.

– И часто они так «забавляются»?

– Частенько. Их уже все проститутки знают. Никто ехать не хочет. Девчонок легче застрелить, чем к нам заказать. Ни одна на такой хозяйский день не поедет, хоть ножом ее режь. Поэтому приходится идти на всякие хитрости.

– Это напоминает стадо свиней. Тьфу…

– А я уже привыкла. На такой работе надо смотреть на все вещи проще, иначе голова отъехать может.

Проститутки орали, стонали, молили о помощи, но их никто не слушал. Девчонок били и насиловали самыми изощренными способами, используя предметы, отнюдь не приспособленные для сексуальных утех.

Грета улыбнулась и включила погромче музыку.

– Орут, аж голова болит, – пожаловалась она.

Я увидела, как одной девочке сломали нос и выбили передние зубы. Сердце мое сжалось.

– Нужно срочно «скорую». Смотри, что делается…

– Какая «скорая»?! Не положено. Это производственная травма. Случается, ничего не поделаешь.

– Но ей плохо! Она захлебывается кровью!

– Да на них все заживает, как на собаках. Видишь, пошлепала к сумке. У нее там аптечка на все случаи жизни. Там и вата, и бинт, и обезболивающие. Даже шприц с героином имеется. Сейчас ширанется, и боль как рукой снимет.

Я села на стул, закрыла глаза и старалась не смотреть на все это безобразие.

Наконец наступил момент затишья. Похоть этих животных была наконец удовлетворена. Один голый бугай поднялся с пола и пнул лежащую без сил девушку ногой.

– Пошла вон на улицу! – заорал он. – Все, все вон, твари! Будете ждать своего сутера там! Гадины продажные! Тухлые куски мяса, вот вы кто!

Проститутки, лихорадочно хватая одежду и сумки, голышом бросились на улицу. Их уход сопровождался свистом и гоготом разгоряченных братков.

– Грета, затри кровь и выкинь трусы тех, кто забыл их надеть, – сказал Гавриил.

– Сейчас, Гаврюшенька, все сделаю. Не переживай.

– Умница! Мы пару часов попаримся, за столом посидим, а затем можешь свеженьких заказать.

– Хорошо, Гаврюшенька, как скажешь.

Братки как ни в чем не бывало продолжили пир, чередуя застолье походами в парилку и бассейн. Наступил момент, который показался мне наиболее благоприятным для разговора с Графовым. Кто-то парился, кто-то играл в карты и курил анашу, кто-то плавал в бассейне. Гавриил зашел в бар, сел на высокий стул и тупо уставился на меня.

– Что будете пить? – улыбнулась я.

– Водку со льдом.

Я плеснула в стаканчик водки, положила несколько кубиков льда и протянула ему.

– Почему у тебя руки дрожат, детка?

– Простите, что?

– Я говорю: ты вся трясешься, как ободранная кошка. Ты что, нервничаешь?

– Да, – вздохнула я.

– Интересуюсь, почему?

– Потому что я не барменша.

– Вот как? А кто же ты? – удивленно спросил он.

– Я пришла сюда для того, чтобы поговорить с вами.

– Да? Ну говори…

– У меня есть важная информация, касающаяся вашего брата. Но я должна знать, что после разговора смогу выйти отсюда целой и невредимой.

Гавриил поднял мутные, с припухшими веками глаза от стакана.

– Это будет зависеть от того, что ты сейчас мне прочирикаешь.

– Так не пойдет. Мне нужны гарантии. Вы человек с понятиями, поэтому я здесь. Гарантируйте мне жизнь, а я поведаю вам о многих интересных вещах.

– Хорошо. Я обещаю, что не причиню тебе вреда и выпущу живой.

– Ваш брат мертв.

– Я это знал. Он не мог так долго не давать о себе знать, что бы с ним ни случилось.

– Его убили ребята Сереги.

– Что ты мне лапшу на уши вешаешь?!

– Я говорю правду. Ваш брат заказал проституток, которых крышевал Серега. Одна в реанимации, другая в морге. Серега этого не простил. Ваш родственник уже неоднократно выводил его из себя. Серега приказал от него избавиться. А привели приговор в исполнение Вован и Алик. Правда, насколько я поняла, Алик не убивал, а только присутствовал, да и он сейчас вряд ли жив. Я была с ними в тот момент, когда вы звонили Сереге. Они радовались, что вы ни о чем не догадываетесь. В частном доме, где они тусуются, хранится шкатулка. В ней золото вашего брата. Я думаю, что это доказательство вас убедит. Они захотели избавиться от золота, но, думаю, еще не успели. Не хватает цепи с медальоном.

– Где она?

– Понятия не имею. Но знаю, где закопали вашего брата.

– Откуда тебе это известно?

– Я жила в деревне рядом с погостом. Как-то раз мне пришлось возвращаться через кладбище домой. Смотрю, стоит «паджеро». Из него двое мужчин вытаскивают труп. Я спряталась и все видела. Мужчины закопали труп и случайно заметили меня. Они заперли меня в чулан, но я смогла сбежать. Мне угрожает смертельная опасность.

– Я тебя понял. Поэтому ты здесь. Где находится это кладбище?

– Дайте листок бумаги и карандаш. Я нарисую.

Набросав схему, я пометила крестиком могилу, которая находилась недалеко от входа.

– Мне нужны доказательства. Тебе придется посидеть здесь и дождаться моего возвращения. Пощады никому не будет!

– В этой могиле два трупа.

– Что за хрень? Кто второй?

– Этого я не знаю. Они закопали двоих.

Гавриил встал и выключил громкую музыку.

– Едем на кладбище. Моего брата закопали, как собаку.

В зале стало тихо. Бойцы собрались за минуту. Гавриил подвел одного ко мне:

– Смотри за ней в оба. Чтобы сидела здесь и ждала моего возвращения.

Громко хлопнула дверь, и бандюганы исчезли. Ко мне подошла Грета и устало предложила:

– Давай выпьем, что ли…

Мы хлопнули по рюмашке и снова включили музыку. Я лукаво спросила у своего охранника:

– В туалет-то мне можно? Или строго под конвоем?

– Иди, – усмехнулся он.

Я вышла в коридор, дернула ручку сортира и чуть не разревелась. Господи, какая я дура, думала, что в туалете есть окно! Сауна находится в цоколе, можно сказать, в подвале. Здесь же нет ни одного окна! Надо срочно валить отсюда любым способом! То, что Гаврюша меня пришьет, это понятно, как дважды два. Зачем ему нужен свидетель? Он отморозок, а у отморозков вообще нет никаких понятий. Доверять его слову – это равносильно тому, как поверить наркоману, который клянется, что больше не будет употреблять наркотики. Нужно действовать, пока есть время. Иначе станет поздно…