Игра на выживание - Мэри Влад
Я никогда не сниму эту подвеску. Буду носить, чтобы помнить: любовь – это больно.
Встаю под душ, тру себя мочалкой. Выдавливаю гель для душа и снова тру. Я истратила почти весь бутылёк, но не чувствую себя чистой. Мою голову два раза. Чищу зубы трижды. Ощущения чистоты как не было, так и нет. Плевать, буду ходить испачканной.
Вылезаю из душа, кутаюсь в махровый халат и сушу волосы. Мажусь ароматными кремами, иду к туалетному столику и брызгаюсь духами. Хоть пахнуть буду вкусно. Наношу макияж. Крашусь намного ярче, чем следует краситься днём. Надеваю чёрный брючный комбез на тонких лямках и туфли на каблуке и спускаюсь вниз.
– А я уже заждался. Хотел отправить наверх группу захвата.
Карлос встаёт из-за стола и отодвигает мне стул.
– Отлично выглядишь, кстати. Траур тебе идёт.
– Благодарю. Ты сегодня очень занят?
– Весь твой, если ты об этом, – на его лице появляется пошленькая улыбочка.
– Замечательно, – киваю. – После завтрака постреляем, давно не практиковалась. А после обеда я хочу потренироваться с Федэрико.
– Ты ставишь мне условия, принцесса? Федэрико занят сегодня. Я нагрузил его работой по самые яйца.
– Всего час. Пожалуйста. Разве это так много?
– Ну хорошо, я скажу ему, найдёт время, если тебе нужно выпустить пар именно таким образом. Ты странная женщина. Обычная девушка просто попросила бы у меня карту и поехала опустошать бутики, а не обойму.
Он хмыкает и запускает в рот виноградину. Принимаюсь за еду. Оказывается, я голодная. Сметаю кашу и блинчики, набрасываюсь на фрукты. Карлос улыбается.
– Рад видеть, что твой аппетит вернулся.
– Альберто называет меня Шрек, потому что я много ем. Поэтому даже не надейся. Если я и сдохну, то точно не от голода.
Зря я упомянула Альберто. Воспоминания ранят, а мне не нужны новые раны. Я ещё не зализала те, что уже есть и всё ещё кровоточат. Доверие легко убить. Легко разрушить всё хорошее, а восстановить – практически невозможно. Ты всегда будешь помнить об этом. Теперь это твоё, часть тебя, твоя история. Всё, что происходило с тобой – каждый миг, каждый шрам, каждая улыбка и каждая пролитая слеза – не делает тебя тем, кто ты есть. Ты – это твои реакции на происходящее, твои решения. Что ты выберешь: пойдёшь на поводу у инстинктов, среагируешь, опираясь на устоявшиеся модели поведения, или сделаешь что-то, совершенно несвойственное тебе?
Я всю жизнь неосознанно строила из себя жертву. Я ныла и ныла, пусть и в мыслях, о том, как паршива моя жизнь, о несбывшейся мечте, о развалившейся семье. Ныла, когда попала к Эдриану. Ныла, когда умерли все, кто мне дорог. Ныла, когда убила человека. Я постоянно искала оправдания своей ничтожности, обвиняя других в своих страданиях. А были ли они виноваты? Я же сама выбирала ныть и ничего не делать. Просто плыла по течению.
Был ли виноват Дерек? Я знаю, зачем он сделал это. Решил, что это заставит меня его возненавидеть. Он хотел убить чувства. Не только в себе, но и во мне. Похоронить их и закопать. Но у него не получилось. Чувства не умерли, они видоизменились. Моя любовь превратилась сначала в ненависть, а теперь в презрение. А его любовь? Что он чувствует сейчас? Ненавидит себя, винит или гордится тем, что сделал? Сожалеет ли? Уверена, что да. Но он никогда этого не покажет. Никому.
Не хочу больше плыть по течению. Я выбираю себя.
Да, Дерек был прав, я не ушла, когда узнала о том, что Эдриан обманул меня. Не уйду я и сейчас. Я хочу стать лучшей. Лучшей шлюхой Босса. Я не собираюсь просто трахаться по приказу, я хочу быть как Александра. Она не часто спит с объектами, гораздо чаще она их просто ликвидирует. Интересно, ей тоже было когда-то больно? Убивать гораздо легче, если знаешь, какими ублюдками могут быть люди.
– А ты неплохо стреляешь, Норабелль, – Карлос восхищённо смотрит на мишень. – Давно не практиковалась, говоришь?
Я попала. Десять пуль влетели почти в одну точку. Да, у меня всё получается лучше, когда я злюсь, а сейчас злости во мне хоть отбавляй.
– Дай ещё, – тяну руку.
Карлос вкладывает в неё патроны. Заряжаю магазин и выпускаю всю обойму. Снова в яблочко.
– Усложним?
Он нажимает кнопку, и мишени начинают двигаться. Карлос стреляет, попадая точно по ним. Он отшвыривает пистолет и хватает другой. И снова десять пуль находят свои цели. Карлос нажимает другую кнопку, и мишени ускоряются. Он меняет магазин, стреляет и опять попадает. Карлос не промахнулся ни разу. Ни одного. А мишени ведь устроили настоящую пляску.
Мы находимся в подвале его особняка. Огромное помещение полностью оборудовано для стрельбы. Здесь есть всё необходимое и даже больше.
Карлос подходит ко мне, встаёт сзади, отодвигает защитный наушник с моего уха и шепчет:
– Если попадёшь двадцать раз подряд, получишь приз.
Фыркаю и дёргаю головой, возвращаю наушник на место.
– Не нужны мне призы, я тут руку набиваю, а не на медаль дрочу.
– Грязный рот у тебя, Норабелль. Стреляй.
Мишени перемещаются быстро, словно издеваясь надо мной. Но я попадаю. Все десять раз. Карлос забирает у меня пистолет и вкладывает в руку другой.
– Стреляй, принцесса. У меня почти встал.
Выпускаю девять пуль, попадая по мишени. Моргаю. Перед глазами появляются яркие пятна. Я больше не вижу мишени, вижу лишь пятна, а затем всё становится фиолетовым. Разворачиваюсь и наставляю на Карлоса пистолет.
– Только тронь меня, – шиплю, крепко сжимая ствол. – Только тронь, мать твою!
– Норабелль, ты чего? – он удивлённо моргает. – Мишени в другой стороне.
Понимаю, что словила паническую атаку. Лучше сейчас не размахивать пушкой. Кладу пистолет на стол, снимаю наушники и иду к выходу. Мне душно здесь. Невозможно дышать. Поднимаюсь по лестнице, в холле перехожу на бег, несусь на улицу, добегаю до лужайки и падаю на траву. Лоб покрывается испариной, по груди и спине стекает пот. Стою на четвереньках, дрожа всем телом.
