Галина Романова - Любитель сладких девочек

Панкратов… Значит, это все-таки он…

Да, все сходится…

Он достаточно влиятельный человек, поэтому вполне мог быть угрозой для жизни простых людей и внушать им ужас одним фактом своего существования.

Его жена, по словам, богатая наследница, погибает при загадочных обстоятельствах, то есть попадает в аварию из-за технической неисправности автомобиля. Экспертами было установлено, что эта неисправность была нанесена автомобилю умышленно. И сделано это было слесарем из авторемонтной мастерской, который потом пропадает в неизвестном направлении. Маша еще могла бы поверить, что Панкратов тут совсем ни при чем, если бы с точностью не знала это самое направление, в котором испарился виновник гибели Катерины.

Правда, знаком ей этот человек был совсем под другим именем, но это ничего не меняло. Его лицо она узнала бы из тысячи, если бы даже под ним бы значилось: В. И. Ленин.

Что теперь? И куда теперь? Хотела правды и получила ее. Идти в милицию и рассказать там все, о чем успела узнать и что сумела понять? Поступок, достойный идиотки. В милиции будут крайне рады принять ее в свои тесные объятия и застолбить за ней право обладания тюремной койкой.

И весь ее лепет будет расценен ими, как бред сивой кобылы. Тогда что?..

Почти полдня она проездила в переполненном транспорте, пересаживаясь с автобуса на троллейбус и наоборот, но так ничего и не придумала. Потом почувствовала вдруг, что дико проголодалась, и завернула в первую подвернувшуюся забегаловку. Полупустынный подвальчик исходил запахом квашеной капусты и подгорелого мяса. Оказалось, что это вовсе не мясо, а сосиски, но изрядно подгоревшие. Подавались они со слегка припущенной в свином сале квашеной капустой. И блюдо, так неаппетитно пахнувшее, именовалось «венской закуской».

— Больше ничего нет? — Маша повертела тарелку, с подозрением взирая на блеклую капустную размазню в обрамлении двух изогнувшихся, точно в агонии, сосисок.

— Не нравится? — Разбитная официантка с пониманием хмыкнула. — Ничего нет, дорогуша.

Только кофе. А, чипсы еще есть. Вот они съедобные.

А все остальное… Все остальное — через дорогу.

Маша проследила за ее кивком и через полуподвальное окошко меж снующих ног разглядела шикарно оформленный ресторанный вход.

— Ресторан?

— Он самый. Там все, что захочешь, только за баксы. А тут даже не за рубли, за копейки. Так что ешь, не сомневайся. Сейчас еще кофейку принесу.

Она ушла, а Маша, обреченно вздохнув, воткнула вилку в подгоревшую сосиску. На вкус она оказалась еще хуже, чем выглядела. А тут еще перед глазами размазня из перекисшей капусты, источавшая убойный запах сала. Поэтому, чтобы ее не стошнило прямо в тарелку, Маша сочла за благо уставиться в окно и, пытаясь отвлечь себя, принялась разглядывать посетителей ресторана.

Вопреки утверждениям официантки ресторанная публика была разношерстной. По ступенькам поднимались и сбегали вниз и в претенциозных костюмах, и в хлопковых рубашках навыпуск. Длинные юбки, короткие, совершенно пляжные платьица, обнажающие уже успевшие загореть стройные ноги. Обеденных залов наверняка было несколько, вмещали они всех желающих и отвечали самым разнообразным вкусам. Один мужчина в облегающей футболке, вяло переставляющий ноги вверх по лестнице, привлек вдруг ее внимание. Что-то в нем показалось ей знакомым, хотя она могла и ошибаться. Маша привстала, пытаясь получше рассмотреть его, но тут весь обзор загородил подъехавший к остановке автобус. Она вскочила с места и, швырнув на стол деньги, заспешила к выходу, не представляя, что будет делать, если этот мужчина окажется тем самым человеком: окликнет его или просто замрет в отдалении. А может, понаблюдает за ним какое-то время. Имело ли все это смысл, она тоже не знала. Просто увидела в толпе знакомый силуэт и побежала. Не дождавшись светофора, помчалась подземным переходом. И когда выбралась наконец на противоположную сторону улицы, то дышала, словно загнанная лошадь. Волосы выбились из-под кепки, и она сняла ее, рукавом вытирая со лба пот. Футболка, джинсы, куртка — все будто влипло в тело.

Конечно, мужчина уже ушел. Не мог же он подниматься по шести ступенькам вечно, как бы медленно при этом он ни переставлял ноги. Пойти за ним следом? Куда? Если залов несколько, она может блуждать по ним до вечера, тогда как он в это время может выйти из другого и исчезнуть в неизвестном направлении. Да и он ли это был вообще?

Мало ли в Москве людей, похожих друг на друга?

Да сколько угодно. Таких вот идиоток, как она, возможно, мало, а что касается остальных…

Неожиданно в глазах потемнело, и на нее вдруг накатила такая усталость, что Маша, отойдя к боковой колонне слева от входа, опустилась прямо на ступеньки.

Люди спешили мимо. Кто-то не обращал на нее внимания. Кто-то с мимолетным изумлением взирал на молодую женщину, усевшуюся прямо на ступеньки и спрятавшую лицо в ладони. А кто-то даже тронул ее за плечо и участливо поинтересовался, не плохо ли ей. Что она могла сказать в ответ? Как ей?

Конечно же, плохо! Ей очень плохо. Но до ее бед никому из них нет дела. Они забудут о ней через пару шагов. Поэтому она лишь равнодушно дернула плечом и успокаивающе улыбнулась, хотя с превеликим удовольствием бы сейчас всласть поплакала и попричитала, себя жалеючи.

Что она вообще делает в этом многомиллионном городе? Зачем она здесь? Кому она здесь нужна? Что-то пыталась делать, что-то узнать. Куда-то шла, возвращалась, снова шла. И в итоге финишировала у той самой отправной точки, с которой стартовала. Одиночество… Это ее удел, и нечего пытаться с этим бороться и хвататься за соломинку. Изменить уже ничего нельзя. Нужно просто заставить себя отказаться от всего, послать все и всех к чертовой матери, взять и уехать.

Денег осталось очень мало. Но можно… Можно будет попробовать одолжить на дорогу у супругов-соседей. Они хоть и шумноватые, но вполне доброжелательные. Пару раз за эти несколько дней даже приглашали ее к ужину. Они дадут ей в долг денег, и она сможет вернуться домой. Там у нее квартира.

Бизнес покойного мужа, который, может статься, уже развалился к этому времени, а может, и нет. Но счета-то наверняка в целости и сохранности. Так что без средств она не останется. Можно будет поискать работу. В свое время она была неплохим специалистом. К тому же новость о пропавшей без вести матери требовала внимания. Вот чем следует заняться в первую очередь, а не скитаться по Москве в поисках алиби для подлеца Панкратова. Алиби нет и быть не может. Он виновен. И то, что она, кажется, успела в него втрескаться по уши, ничуть не умаляет степени его вины…

Палящее солнце ушло наконец за плотную гряду облаков, и стало немного легче дышать. Маша встряхнула бейсболку и натянула ее на голову козырьком назад. Встала и совсем уже было собралась двигать на автобусную остановку, когда напротив нее остановился тот, за кем она бежала с прытью гончей.