Яна Розова - Скелет в шкафу художника

Я выскочила на улицу и полезла под ступеньки. Ключа не было. Значит, он вернется! Но где он сейчас? Кстати, о гараже. Может, Тимур туда пошел, чтобы взять машину? А зачем ему машина? Тем более что его «Хонда» стоит в подземном гараже в нашем доме. В милицию он тоже не обратится — думаю: он не захочет признаваться в плагиате. Но чего он сейчас хочет? А почему похитители решили убить его только сейчас? Почему не сделали этого раньше? Даже картину подсунули — Кирин, наверное, намалевал!

Я стояла у входной двери, тупо глядя на заросший бурьяном палисадник. Неожиданно, прямо над ухом, раздался женский голос:

— Варвара, ты?

Я обернулась. Это была тетя Люба, наша соседка слева. Болтливая баба, в свое время она много гадостей навыдумывала о маме и обо мне тоже. Но кто старое помянет — тому глаз вон!

— Здравствуйте, Любовь Константиновна! — вежливо и с нескрываемым желанием отделаться поприветствовала я.

— Ты из-за вора приехала? Неужели уже милиция тебе сообщила?

— Вора? — А беседа обещает много интересного!

— Так ты просто так зашла? — Она разочарованно шмыгнула большим пористым носом, который всегда держала по ветру.

— Какой еще вор? — наседала я. — Вы его видели?

— А как же! Я еще ночью заметила, что у вас в доме кто-то есть! Ночью в туалет пошла, а у вас на кухне свет горит. Я подумала, что это ты пришла. Ты не приходила?

— Вы видели его? Как он выглядел?

От нетерпения я даже стала почесываться.

— А утром, — мотала мне нервы соседка, — утром мне Ванька, зять мой, говорит: «Мам, а у нас в огороде огурцы есть?» Огурчиков ему захотелось! Ну, я пошла в огород, думаю: нарву огурцов, к вечеру еще будут…

— Вор! — заорала я. — Как он выглядел?

Тетя Люба оборвала свое повествование, но не обиделась на меня за грубость, а, наоборот, радостно перешла к сути:

— Да, видела я, как он удирал. Только вроде пьяный был. Шатался, калитку еле отпер. Дергал, дергал, а она же у вас заедает! Тогда он наклонился низко-низко к щеколде и открыл. А выглядел, как все люди…

— Молодой?

— Да, не старый.

— Русский?

— Черные волосы, короткие… Вроде такой, косенький, как твой муж. Только совсем худой. Тимур, он вроде не полный, а все же поплотнее будет!

— Спасибо, — я оборвала разговор и побрела в дом.

Тимур… Худой… Вроде пьяный… Наклонился к щеколде… Это с глазами у него так плохо. Он не видит совсем! Как же он по городу ходит? Куда его понесло, если он почти ослеп?

Неожиданно я почувствовала голод. Просто страшный голод. Можно сходить в ближайший магазин и купить себе что-нибудь съестное. А можно позвонить Байгеру: спросить, в гостинице ли еще Тамила, — и поехать к себе домой. Пусть бы он позвонил мне, когда она направится в мою квартиру, я бы сразу убежала. Домой я рвалась, чтобы переодеться и позвонить папе. Он там, наверное, места себе не находит после нашего вчерашнего разговора!

Да, надо идти. Я вышла из дому, заперла дверь, побрела к телефону-автомату на углу. Сумерки уже опустились на Гродин, сразу стало холодать, и я почувствовала, как неуютно, как одиноко в такой час человеку, лишенному дома, тому, кто скрывается, как Тимур.

По особому номеру Байгера снова ответил кто-то, лишенный эмоций. Я все рассказала, и мне снова велели позвонить через пять минут. Я так и сделала. Мне сказали, что Тамила и Витус из номера не выходили, а «Жигули» уехали себе в неизвестном направлении. Мне позвонят домой, если Тамила решит вернуться в квартиру.

Дома я приняла душ, поела, переоделась, немного изменила внешность: достала черный парик и невзрачный серый плащ. Потом подошла к телефону, намереваясь набрать папин номер. У нас телефон с автоответчиком, но мы им не пользуемся. Просто особо важных и срочных звонков не ждем. Если кому надо — перезвонит! Но Тамила, любившая порядок, стала подключать машинку и заботиться о ее нормальном функционировании.

В автоответчике было сообщение. Я включила аппарат, и голос Вики произнес:

— Варя, где ты? Срочно, слышишь, срочно перезвони!

Набирая ее номер, я гадала, что такое срочное случилось у виртуальной мадам виртуального борделя?!

— Вика? Привет, это Варя.

— Господи, где ты была? Целый день тебя ищу! Твоя гостья сказала, что ты в Питер уехала, но я не поверила. Ты всегда звонишь, если уезжаешь!

— Раньше звонила, Вика, когда сайт мой был! Теперь какой смысл? Так что ты звонила?

— Ну да, когда сайт твой был! Я не подумала об этом. Но видишь, правильно оставила тебе сообщение на автоответчике. Тимур тут был, тебя ждал!

У меня подкосились ноги. Я просто перестала дышать от горя: надо же! Он ждал меня, я ему была нужна, а я черт знает чем занималась!

— Где он? Что с ним? Как он себя чувствует?

— Он пошел в дом твоей мамы. Будет там тебя ждать. А чувствует он себя плохо, глаза болят, плохо видит, очки слабые. Голова у него болит. Вообще, худющий, шатается, его ломает… Ты не говорила, что он на таблетках сидит! Я ему такси вызвала, такой он слабый!

— Ох, Вика, я все потом тебе расскажу! Ты только никому лишнего не болтай о моих делах, ладно?

— Ну конечно! Тимур уже предупредил меня.

— Вика! А почему он именно к тебе пришел? — опомнилась я.

— Так ему нужен был компьютер с Интернетом.

— Зачем?

— Он на свой сайт хотел глянуть. Посмотрел, успокоился, попросил меня тебе позвонить, чтобы на эту твою Тамилу не нарваться. Подождал, подождал, вдруг ты перезвонишь, и поехал!

— Все. Я тоже бегу к нему! Спасибо, Вика! Пока!

— Пока, — ответила она.

Для Тимура я взяла с собой целый баул. Чистые вещи, белье, теплая куртка, еда, аспирин и таблетки от головной боли. Что надо для снятия ломок, я не знала. Неужели он стал наркоманом?! Боже мой, как я боялась этого! Что же, будем лечиться, но потом, когда все кончится. А как все кончится? Чем? Что мне теперь делать?

Глава 49

Я подходила к маминому дому, умирая от страха. Я боялась, что Тимур опять куда-нибудь пошел. Но он был там, лежал на диване, поджав длинные ноги и обняв себя руками за плечи. Он ничем не накрылся, хотя покрывало лежало рядом. Наверное, просто прилег на минутку и его сморило. Я присела рядом, вглядываясь в его лицо. Оно было такое… усталое, даже во сне. Он немного вздрагивал, будто судорога пробегала по телу, и мне было так жаль его, что я снова заплакала. Он заворочался и открыл глаза.

— Варя, ты? — Тимур, беспомощно щурясь, вглядывался в меня. Потом надел очки и привстал. Я бросилась ему на шею. — Ты плачешь? Не надо, я сам во всем виноват.

Мы сидели, обнявшись, и он говорил. Это была исповедь и покаяние Тимура Багрова. Он должен был со мной поговорить, хоть я и знала уже почти все. Он рассказал мне о дружбе трех парней, будущих художников. Один из них был талантом, другой — красавчиком, а третий — просто хорошим парнем. Валентин Ганжа был одарен не внешностью и не большим даром художника, ему было дано особое умение — дружить и любить. Он был яркой личностью, с особым глубоким взглядом на людей и мир вокруг себя. Его идеи всегда отличались оригинальностью и в то же время простотой. Оба его друга любили Валентина и тайно чуть-чуть завидовали ему. Кирин завидовал умению привлекать людей и получать от них симпатию и тепло. У Вали была любимая девушка, такая, о которой любимчику девчонок Виталию и мечтать не приходилось. А Тимур завидовал способности Валентина видеть сложную душу в простых вещах. Багров рисовал лучше Ганжи, но свой собственный путь найти не мог. Ему нужна была идея, он нуждался в концепции своего творчества.