Аманда Кросс - Убийство по Фрейду

— Еще бы! Перекопать всю Канаду!

— Но стоит полиции как следует потрудиться, непременно что-нибудь отыщется. Они могут узнать, кем был этот человек до того, как он стал Майклом Барристером. Вдруг сидел где-нибудь в тюрьме. Можно проверить его отпечатки пальцев…

— Кейт, все, что у тебя есть, — это сказочка, которая начинается словами: «Жил-был…» Найди мне хоть одно ясное указание на то, что этот человек — не Майкл Барристер, и мы начнем расследование. Можно было бы, при необходимости, нанять частных детективов. Но в данный момент у тебя только теория.

— Какого сорта доказательства тебе требуются? Настоящий Майк никогда бы не забыл ту сцену из «Радуги». Мне что же, надо обнаружить, что у настоящего Майка было родимое пятно на плече, какое непременно находилось у давно потерянных сыновей в поздних викторианских романах? Что, по-твоему, могло бы сойти за доказательство? Скажи мне! Что?

— Кейт, дорогая, как ты не понимаешь, тут просто не может быть никаких доказательств?! Мы можем снять у Барристера отпечатки пальцев, но я готов поспорить: они не проходят в полиции ни по одному делу. Уж такого ляпа он не мог бы себе позволить. Положим, мы сведем его нос к носу с Мессенджером. Но все, что скажет этот Мессенджер: да, он внешне очень похож на Майка, но Майк изменился. Предположим, нам удастся даже узнать, что во время учебы в медицинском институте у Майка был прекрасный певческий голос, а доктор Барристер ревет, как пожарная сирена; Но голос иногда пропадает. Хотя, конечно, если ты сможешь узнать это, оно определенно будет лучше, чем ничего.

— Понятно, — сказала Кейт. — Я предоставила тебе мотив и средства, но этого недостаточно.

— Недостаточно, моя дорогая. Относиться с почтением к теории, которая не что иное, как замок на песке, выше моих сил. Ты слишком переживаешь и слишком напрягаешься. Если я поведаю подобную историю районному прокурору, то, скорее всего, лишусь своей работы.

— Другими словами, Барристер совершил идеальное преступление. Точнее, два идеальных преступления.

— Кейт, чем я могу тебе помочь? Я готов. Но жизнь — это не роман.

— Ты не прав, Рид. Жизнь — это не очевидность доказательств.

— Признайся, ты все это выдумала. Кейт, когда я учился в колледже, преподаватель давал нам один абзац и нам всем нужно было написать рассказ, начинающийся с этого абзаца. Нас было двадцать пять в классе, но даже два хоть немного похожих сочинения вряд ли можно было найти. Уверен, если ты потратишь еще немного времени, то сочинишь другую историю, где убийцей будет Горан или Спаркс. Попробуй, и ты сама убедишься, что я прав.

— Ты забыл, Рид, что у меня есть масса доказательств, которые ты считаешь неприемлемыми. Хотя именно улики подобного рода и подтвердили, что Барристер был знаком с Дженет Гаррисон. То, что он испугался и признался во всем, — простое совпадение. Но если бы он этого не сделал, я бы до сих пор сидела тут и безуспешно пыталась убедить тебя, что эти двое были знакомы.

— А что, если тебе обратиться с этой историей непосредственно к Барристеру и заставить его во всем признаться?

— Возможно, я так и поступлю. Я скажу ему, что помощнику районного прокурора эта история известна, поэтому почему бы ему не убить меня и не доказать, что я права?

— Прекрати молоть чепуху! Где фотография этого, как Ты его называешь, «настоящего» Майка? Давай ее сюда!

Кейт вручила ему фотографию.

— Такое ощущение, что она вот-вот заговорит. Но я лучше помолчу, иначе лишь подтвержу твои подозрения, что я свихнулась. Зачем она тебе?

— Уши. Их тут плохо видно, верно? Существует методика идентификации людей по ушам. Жаль, что у нас нет фотографии настоящего Майка Барристера в профиль. Тогда мы могли бы рассмотреть форму уха…

— И ты стал бы этим заниматься, Рид? Пожалуйста, не бросай меня, как неизлечимую сумасшедшую. Может, у меня самый обыкновенный бред…

— Знаю я этот примирительный тон! Он означает, что ты задумала что-то. То, что я определенно не одобряю. Послушай, Кейт, давай рассуждать здраво. Если мы раздобудем хотя бы одно-единственное доказательство, которое не будет связано ни с литературой, ни с психиатрией, ни с личными впечатлениями, возможно, мы сумеем заинтересовать полицию. Я сам склонен подозревать в убийстве скорее этого лекаря гормонами, чем психиатра. А не пойти ли нам в кино?

— Нет, ты можешь либо отправляться домой, либо подвезти меня до аэропорта.

— До аэропорта? Ты собираешься поехать в Бангор, штат Мичиган?

— В Чикаго. И не шипи! Я давно поклялась себе, что непременно посещу Чикаго. У них там есть «Мужчина с голубой гитарой» Пикассо, а у меня вдруг возникло непреодолимое желание увидеть эту картину. А ты в мое отсутствие можешь почитать стихи Уоллеса Стивенса[34], которые он написал под впечатлением этого шедевра. Он очень интересно трактует разницу между реальностью и философским подходом к происходящему. Извини, но мне нужно уложить вещи.

Глава 18

— Проходите ко мне в кабинет, — пригласил Мессенджер.

— Вы всегда работаете по субботам?

— Если получается. В субботу спокойнее, чем в остальные дни.

— Значит, я пришла нарушить ваш покой.

— Только на некоторое время. Чем могу быть полезен?

Сидя напротив Мессенджера, Кейт самолично удостоверилась в правильности того впечатления, которое составил о нем Джерри. Мессенджер был милым, и другого определения для этого домашнего, мягкого, интеллигентного человека не находилось.

— Я собираюсь поведать вам одну историю, — сказала Кейт. — Однажды я ее уже рассказывала. Я становлюсь прямо артисткой разговорного жанра. В первый раз меня встретили если не возгласами бурного веселья, то по крайней мере недоверчивым хмыканьем. Я не прошу вас поверить мне. Просто послушайте. Вечером у вас будет возможность сказать жене: «Сегодня утром я ничего не сделал, появилась одна умалишенная и настояла на том, чтобы я выслушал одну идиотскую сказочку». Это будет хорошее развлечение для вашей жены.

— Рассказывайте, — попросил Мессенджер.

Кейт поведала ему то же, что и Риду. Мессенджер слушал и курил трубку, время от времени исчезая за клубами дыма. Когда она закончила, он принялся выбивать свою трубку.

— Знаете ли, — проговорил он, — когда я подошел к Майку в Нью-Йорке, он сначала меня даже не узнал. Полагаю, это довольно естественно, ведь он совсем не ожидал встретить меня там. Я заметил, что он стал очень элегантным и не хотел иметь со мной никакого дела. Одни всегда готовы подумать, что ими пренебрегают, другие считают, что ими пренебрегать никак нельзя. Я принадлежу к первому типу. Майк сказал мне, что я сильно изменился. В то время я и сам так подумал. У каждого свое представление о переменах. Хотя, знаете ли, я совсем не изменился. Есть некое преимущество в том, чтобы иметь внешность, от которой останавливаются часы. Кажется, лица такого типа не меняются. Ну, я стал носить очки, а раньше их не носил. Поэтому я счел его замечание довольно логичным.