Джастин Скотт - Женщина без мужчины

— Наша семья — это сотни граждан США. У тебя одной только десять внуков… — В каждой семье есть один, кто тянет на себе весь воз. Так получается, что ноша ляжет на женские плечи. Я уже записала дом на твое имя.

— Что?

— Дом и плюс двести акров земли… Эй, какого черта ты расхныкалась?

Натали не могла сдержать рыданий. Ей было безумно стыдно перед тетей Маргарет, но она ревела, как маленькая девчонка. Она вытирала слезы вязаными перчатками, а они все текли и текли. Всхлипывая и задыхаясь, она хватала ртом морозный воздух.

— Я была о тебе лучшего мнения! — с улыбкой покачала головой Маргарет.

— Ты меня… ошеломила! — с трудом произнесла Натали.

— Так хочешь ты иметь свой дом или нет?

— У меня же есть дом….

— Этот дом особый. Это сердце, это душа семьи Стюартов. Они позаботились об этом… они оставили меня здесь одну, но, может быть, ты возродишь в нем жизнь.

— Смогу ли я? Я не справляюсь со своими заботами. Ты ведь все знаешь про меня, тетя Маргарет.

— Догадайся, почему я так решила?

— Почему?

— Ты не убегаешь от ответственности. Ты берешь ее на себя.

Мерзнуть на месте и лить слезы было бесполезно. Надо было догонять тетю Маргарет, которая, лихо отталкиваясь бамбуковыми палками, уже прочертила лыжню через засыпанный свежим снегом молодой лесок к сверкающим на солнце холмам.

Тетя Маргарет, разменявшая уже девятый десяток, легко вспорхнула на высоту. Ее лыжи отпечатали на гладкой снежной поверхности изящную «елочку». Она уже стояла на вершине и обозревала окрестности, когда ее смогла догнать Натали. Вид, открывающийся с холма, заставил Натали замереть от восторга. Изумительной чистоты белое покрывало было накинуто на землю. Ни темного пятнышка, ни дымка, ни следа человеческого. Лишь ярко-зеленая строчка хвойного бора пересекала белизну.

— Пять тысяч акров! Нетронутых! — Тетя Маргарет произнесла это так, как будто читала вслух стихотворение. — Ни одной фермы или изгороди. Заповедник, предназначенный только для охоты.

— Я и не представляла себе, как здесь чудесно! Ты живешь рядом с такой красотой!

— Владельцы этой земли ушли в могилу… — с горечью продолжала Маргарет. — У наследников кишка тонка платить налог за такое богатство. Значит, очень скоро здесь пройдет шоссе, выстроят коттеджи, супермаркеты, мотель, казино, а может, что и похуже…

Тетя Маргарет внезапно смолкла и опустила голову. Ее седые волосы выбились из-под яркой лыжной шапочки, и ветер трепал их.

— Ты думаешь, есть шанс? — осторожно поинтересовалась Натали.

— Я не зря притащила тебя сюда. Я хочу перед тобой исповедоваться. Именно здесь! Прости меня, Натали. Я продаю свой пай в «Котильоне».

Для Натали это был страшный удар.

— Это все, что я имею. Все, что можно быстро обратить в деньги. Я хочу купить эту землю и создать здесь природоохранный фонд. Ты сама понимаешь, что это обойдется безумно дорого.

— Разве нельзя с этим подождать?

— Мне восемьдесят семь лет. Я могу умереть хоть сегодня ночью. Я должна защитить этот край, пока я еще жива. Я привыкла надеяться только на себя. Что ты повесила нос, милая?

— Потому что все трещит по швам. Одна беда за другой… Я собралась в Россию… Я оставляю «Котильон». Я надеялась на тебя…

Маргарет резко оборвала ее монолог:

— Натали, послушай! Когда я умру, когда умрешь ты, когда твои дети — дай бог, чтобы они у тебя были! — тоже умрут, а потом их дети и дети их детей сойдут в могилу и все давно забудут, что была такая фирма «Котильон», эта красота, эта первозданность природы останется. Я должна обеспечить ее сохранность. Это мой подарок будущим поколениям. За свою долгую и, наверное, никчемную жизнь я не совершила, а уж теперь и не успею сделать лучшего поступка.

— Сколько времени можно потянуть с этим решением? — Натали лихорадочно соображала, как найти выход.

— Боюсь, что времени почти нет.

Деньги, которые Натали надеялась выручить от интенсивной продажи товара, уйдут на уплату срочных долгов и покупку новых партий мехов. Порвать уже заключенные контракты с поставщиками? Это все равно, что одним махом разрушить «Котильон». После его уже не склеить. «Стюарт, Малкольм и Харди» не дадут ей ни цента, если она не представит им какой-либо новый, сулящий прибыль, проект. Даже если она согласится на открытую продажу акций, забыв про свои прежние заявления.

Длительное молчание Натали насторожило тетю Маргарет. В душе старуха надеялась, что ее вдохновенная речь вызовет восторг у внучатой племянницы. Натали нелегко было изобразить на лице энтузиазм.

— Конечно, ты права, тетя Маргарет. Это надежнейшее вложение капитала.

— Это не просто вложение капитала. Это, как говорится, подведение итогов.

— Не хочешь ли ты обсудить со мной некоторые детали? — Натали бросила пробный камень. Она не имела средств выкупить долю тети Маргарет, но решила попытаться держать ситуацию под контролем и максимально оттянуть время. Но тетя Маргарет была хоть и стара, но умна и опытна в делах. Она не желала затягивать неприятный разговор с внучатой племянницей, портить себе и ей настроение.

— Предоставим все тем, кто съел на этом собаку. Мои юристы готовы побеседовать с тобой в любое время.

Когда Натали навестила Лео Моргулиса с целью убедить его сопровождать ее в Ленинград, он встретил ее широчайшей улыбкой и подарком.

Он собственноручно сшил для нее роскошную меховую шапку. На его взгляд, она являлась необходимым дополнением к шубке, подаренной Уоллесом. Натали надела шапку перед зеркалом, наслаждаясь ее невесомостью и изяществом. Лео легким движением поправил шапку у нее на голове, лихо сдвинув ее чуть набекрень.

— Это шапка выглядит на мне слишком вызывающе, — вздохнула Натали.

— Золотая моя! Все аукционы, а русский особенно, это театр. Если ты пускаешься в плавание под флагом «Котильона», надо по крайней мере, чтобы этот флаг все увидели. Напяль на себя и шубу, и шапку и стой на свету, а не в темном уголке.

— Лео, ты поедешь со мной?

— Да, милая. И возьму с собой сыночков. И мою благоверную. Жена не отпустит меня одного с тобой.

— О чем ты говоришь, Лео? — поразилась Натали.

— О том, о чем сама знаешь. Сильвия — моя вторая жена. Где мы с ней познакомились и завели шашни? Именно на аукционе. Она не хочет, чтобы история повторилась. Кстати, прими мои поздравления. Ты лихо выкупила пай своей тетушки. Теперь ты сама себе хозяйка.

— Я выложила все до последнего цента. Я в долгу как в шелку! Если я выпишу чек за чашечку кофе в забегаловке, банк откажется его оплатить.