Сюзанна Брокман - Телохранитель

Глянув на себя в зеркало, Гарри поморщился. После бритья он выглядел лучше, но не намного.

— А вид у меня дерьмовый.

Их глаза встретились.

— Вам лучше привыкать к более приличному лексикону.

— Я выгляжу чертовски плохо.

Алессандра улыбнулась:

— Это не намного лучше.

Она принялась причесывать его еще влажные волосы и при этом подалась вперед из-за его спины, так что Гарри затылком ощутил нежность ее груди. Если ему повезет, она так и останется стоять в этой позе. Хорошо бы навсегда.

— Нет, вы на так уж плохо выглядите, — сказала Алессандра. — Просто у вас усталый вид. Надо утром закапать вам глазные капли, а на веках подержать ломтики свежих огурцов.

— Огурцов?

— Не двигайтесь.

Она отступила назад.

— Вы сказали «огурцов»? И закапать мне капли в глаза? — Гарри старался держать голову прямо, наблюдая в зеркало, как она берет ножницы, купленные в круглосуточно работающей аптеке.

— Это старая уловка, — объясняла ему Алессандра. — Помогает уменьшить мешки под глазами. Препарат «Эйч» тоже действует очень хорошо.

— О нет, ни в коем случае! Не буду я мазать лицо противовоспалительным кремом! И огурцами не стану! Господи!

— Надеюсь, вам поможет сон. Вам надо хоть одну ночь нормально выспаться.

— Шансов на это почти никаких. — Гарри вздохнул. — Я не должен спать в машине. А уж теперь я и подавно не смогу уснуть.

Так и будет, особенно если она уляжется здесь, на соседней кровати. Сознание того, что утром он увидит своих детей, а также то, что она рядом, наверняка не дадут ему заснуть, и эта бессонная ночь окажется самой долгой в его жизни.

— Потом мы можем пойти выпить.

Алессандра стряхнула волосы, упавшие на его обнаженные плечи. Ее длинные изящные пальцы приятно холодили кожу. Ногти у нее были очень короткими, аккуратно подпиленными.

— Не возражаю, если это поможет вам расслабиться.

Гарри очень хорошо знал, что могло помочь ему сегодня расслабиться, — это чтобы она прикасалась к нему вот так, как сейчас, но не ограничилась головой, а уделила внимание всему его телу. К сожалению, этому не суждено случиться — Алессандра хотела, чтобы в их отношениях не было и намека на секс. Во многих вопросах она была права, но в этом случае ошибалась, чертовски ошибалась.

Он чувствовал, что их сексуальные отношения стали бы на редкость удачными. Они достаточно хорошо изучили друг друга, чтобы замечать взаимные недостатки и знать, что их привязанность не будет длительной и постоянной, а значит, они застрахованы от возможных разочарований. Но Гарри не смел даже заговорить об этом. Он обещал не давить на нее, обещал быть покладистым.

— Чему вы улыбаетесь? — спросила Алессандра.

Он покачал головой.

— Не двигайтесь! — Она снова подалась вперед, дотронувшись грудью до его затылка. «О да, да!» Гарри закрыл глаза.

Никто ее не замечал.

Алессандра проследовала в бар, стараясь держаться скромно, как учил ее Гарри. Кое-кто из сидящих за столиками поднимал голову, но не задерживался на ней взглядом. Она не заслуживала того, чтобы на нее посмотрели дважды, и это было замечательно, так как сулило ей надежду остаться в живых; но все же какая-то часть ее оказалась болезненно уязвлена, и ей хотелось плакать.

— Как насчет пива? — крикнул ей Гарри, стараясь перекрыть грохот музыки.

Она ненавидела пиво, но простецкая Элис Плоткин не стала бы заказывать стакан белого вина в таком месте, как это.

Алессандра заставила себя улыбнуться и кивнуть.

Гарри хмуро посмотрел на нее и сказал что-то, чего она не смогла расслышать. Тогда он пододвинулся ближе к ней.

— Не улыбайтесь!

Он был так близко, что она ощутила щекой его теплое дыхание.

— Почему?

Стрижка шла ему. Гарри, может быть, казался слишком усталым, но все же достаточно привлекательным, по крайней мере для женщин, сидевших в баре. Именно в этом заключалась пикантность их ситуации. Вылинявшая рубашка с короткими рукавами ладно сидела на его мускулистых плечах; джинсы также очень шли ему.

Рыжеволосая женщина, которая, по мнению Алессандры, училась пользоваться косметикой в цирковом училище, выпускавшем клоунов, оказавшись за стойкой бара рядом с ними, подвинулась к Гарри и, улыбаясь, заговорила с ним.

Он ухмыльнулся в ответ, и она чуть приподняла юбку, показав две скрещенные под табуретом, ничем не примечательные ноги.

Алессандра отвернулась. Ей неприятно было видеть, как Гарри пялится на ноги рыжеволосой особы. Терпеть все это оказалось куда тяжелее, чем она предполагала. Наедине с Гарри ей было легче оставаться Элис Плоткин — он смотрел на нее точно так же, как раньше, когда на ней была модная, красивая одежда и хорошая косметика. Сидя в машине, болтая обо всем и ни о чем, Алессандра чувствовала, что для него не имеет значения ее внешность. Временами ей даже удавалось забыть, что у нее уродливая стрижка, так как Гарри улыбался ей с искренней симпатией, как будто она и вправду ему нравилась и не казалась потерянной и напуганной.

Неожиданно что-то ткнулось ей в руку. Алессандра подняла глаза и увидела Гарри, стоящего рядом с ней с двумя кружками пива.

— Сядем за столик? — прокричал он, стараясь перекрыть шум.

Алессандра кивнула, с досадой замечая, что взгляд рыжеволосой неукоснительно следует за ними.

Убранство заведения состояло из нескольких грубо сколоченных деревянных столов и стульев; покрытые пленкой грязи и жира зеркала довершали общий вид зала.

Гарри поставил пиво на стол поближе к выходу и отодвинул один из стульев.

Алессандра села и тут же повернулась к нему:

— Вы не должны этого делать.

— Чего? — Он не спеша опустился на свой стул. От него пахло удивительно приятно, хотя он и не опрыскивал себя лосьоном после бритья.

— Вы не должны оказывать мне знаки внимания, отодвигать стул или открывать двери, — сказала Алессандра. Гарри внимательно посмотрел на нее:

— Вы считаете, что Элис Плоткин не заслуживает, чтобы с ней обращались уважительно?

— Но ведь предполагается, что она невидима.

— Да, но не для меня.

И снова ей показалось, что тепло его глаз согревает ее. Алессандра вдруг почувствовала, что сейчас он прижмет ее к себе и поцелует. Прежде она даже не предполагала, что можно чего-нибудь хотеть так сильно. Во всяком случае, сейчас она ждала этого больше всего на свете.

Стричь его было для нее сущей пыткой. Гарри сидел без рубашки, повязка опоясывала его торс; по-видимому, он и думать забыл о сексе. Она касалась твердых мышц у него на плечах и спине, при этом не слишком убедительно объясняя, что стряхивает с них волосы. Прикасаться к Гарри для нее было все равно что подвергаться действию электрического разряда; его волосы были густыми и мягкими, а кожа казалась шелком, обтягивавшим сталь.