Нэнси Бартоломью - Стриптиз на гонках

Вздохнув поглубже, я вошла в открытые ворота и, пригибаясь под ветками, стала продираться через кусты, которые цеплялись за одежду и волосы. К тому времени, когда я добралась до крыльца, вид у меня, наверное, был такой, словно я побывала в драке с котами, но главное, что мне все-таки удалось пробиться.

На веранде валялись большие и малые фрагменты работ Уоннамейкера Льюиса. Повсюду, в том числе и на перилах веранды, стояли банки и баночки с краской, некоторые пустые, некоторые еще не распечатанные. Но вид парадной двери меня по-настоящему испугал: с дверного полотна на меня сурово смотрел огромный ангел мщения. Очевидно, Уоннамейкер имел совершенно иные представления о гневе Господнем, чем мы, католики.

Ангел был красив, если не считать того, что вместо волос на его голове извивались змеи, в одной руке он держал карающий меч, из другой исходил огненный луч. У него были черные брови, сурово сведенные на переносице, длинный крючковатый нос, но ужаснее всего были кроваво-красные губы, сложенные в жуткую усмешку. Я почти наяву слышала голос: “Возмездие грядет! ”

Острие меча указывало на кнопку звонка. “Звони, если твоя совесть чиста”, — гласила грубо измалеванная надпись.

Я с опаской протянула руку и нажала на кнопку, почти ожидая, что попаду в смертельную ловушку. Звонок зазвенел вполне обыкновенно, как любой другой, его звон отозвался эхом в большом темном доме. Я попыталась заглянуть в окна, но стекла были грязные и я ничего не разглядела.

— Зарабатывая на своем искусстве столько денег, можно было бы и дом привести в порядок, — сказала я вслух. — Что же, надо понимать, никого нет дома? Не может быть, чтобы я снова приехала в тихий час. — Я повернулась и собралась уходить. — Загляну-ка, пожалуй, в студию.

— Слишком поздно! — неожиданно произнес чей-то голос. — Слишком поздно!

Я развернулась на сто восемьдесят градусов и уставилась на парадную дверь. Ангел мщения заморгал, его старческие глаза с красноватыми прожилками слезились. Он наблюдал за мной.

— Мистер Льюис, меня зовут Кьяра, — представилась я. — Мы с вами встречались после похорон Руби в доме миссис Даймонд. Я бы хотела с вами поговорить.

— Уоннамейкер так возлюбил этот мир, что отдал свою единственную дочь, — тихо проговорил старик за дверью.

— Мне очень жаль, мистер Льюис. Руби была моей подругой.

Я посмотрела в глаза ангела. Они снова заморгали, потом исчезли, и на их месте появилась нарисованная версия. Довольно оригинальный дверной глазок, впечатляет. Послышался лязг металла о металл, и дверь медленно приоткрылась. На пороге стоял тот самый морщинистый фермер, которого я видела на похоронах.

— Входите, не бойтесь, — пригласил он, — я не кусаюсь. — Он отступил, давая мне дорогу, и поманил меня рукой. Я переступила порог. — Вот видите, здесь нет геенны огненной.

Он пошел впереди меня, показывая путь в гостиную. Комната оказалась полна антикварных предметов, чего здесь только не было: диванчики с пружинными сиденьями, столики, торшеры, лампы — и все это было покрыто паутиной и густым слоем пыли. Хозяин указал мне на стул, и я осторожно опустилась на самый краешек. Еле дождавшись, когда он тоже сядет, я сразу же заговорила, это было не то место, где бы мне хотелось засиживаться.

— Мистер Льюис, я хочу узнать, кто убил вашу дочь.

— Ее убил сатана, — спокойно отозвался он.

В эту игру могут играть и двое. Я мысленно поблагодарила сестер за мое теологическое воспитание и вслух уточнила:

— Посланец сатаны. Я хочу его найти и заставить вернуться в ад.

В глазах Уоннамейкера сверкнул огонь, он наклонился ко мне и заговорщически прошептал:

— У меня много врагов, у богатых пророков всегда есть враги.

У меня, в свою очередь, появилось подозрение, что следовало взять с собой Рейдин в качестве переводчика.

— Вы хотите сказать, кто-то знал, что Руби — ваша дочь и убил ее, чтобы насолить вам?

— Мой дом — обитель многих, — тихо ответил Льюис.

— Мистер Льюис, вы когда-нибудь разговаривали с Руби? Она знала, что вы ее отец?

По морщинистому лицу старика снова покатились слезы.

— Нет, — прошептал он, — но я собирался когда-нибудь ей рассказать. Я хотел о ней позаботиться, но боялся причинить ей вред. — Он заплакал, не сдерживаясь. — Это Айрис от нее отказалась! — простонал он. — Я даже не знал, что девочка родилась, я знал только про него.

Старик вскочил; хлипкий стул, на краешке которого он сидел, повалился набок.

— Я должен был умереть первым! — закричал он. — Сын сатаны хотел сначала забрать меня! Так нет же, он пришел за ней раньше! Ему нужно было знать, что я весь в его власти! Я сказал ему: “Мое царство станет твоим”, — но он пожелал забрать все! Все! Я должен заплатить! Я должен быть уничтожен! Я должен умереть!

Взгляд Уоннамейкера стал безумным, он подскочил, взвизгнул, метнулся ко мне и вдруг схватил меня за плечи с неожиданной для такого худосочного старика силой.

— Отпустите!

Льюис и не подумал. Он приблизил свое лицо к моему и, брызжа слюной, заверещал:

— Месть — не для него!

— Уоннамейкер, отпустите меня! — крикнула я, но он словно не слышал.

И вдруг Льюис успокоился и отпустил меня.

— Пойдемте, я вам покажу, где это.

— Что “это”?

Я встала, возвышаясь над маленьким маньяком. Инстинкт приказывал мне бежать. Не говоря уже о том, что хозяин дома был явным психом, здесь еще был пыльный, душный воздух, от которого у меня уже чесалось в носу и хотелось чихать.

— Завещание, — просто сказал он. — В моем доме много обителей, все для нее, и он тоже это знает. Все для ангела.

Он повернулся и выскочил из комнаты, даже не посмотрев, иду ли я за ним. Я старалась не отстать. Шаги Уоннамейкера послышались на лестнице, я пошла на звук и оказалась в просторном коридоре, из которого широкая винтовая лестница вела на второй этаж. Я стала подниматься, время от времени касаясь рукой пыльных перил.

— Мистер Льюис, вы где?

— Здесь, наверху, — ответил он. Голос прозвучал глухо, как будто издалека. — Идите сюда… оно… оно в сейфе. — Я не была на сто процентов уверена, что старик сказал именно это.

Вдруг я почувствовала, что что-то происходит. Запах пыли стал сильнее, и даже как будто запахло дымом. Я остановилась, чтобы собраться с мыслями, и заглянула в коридор второго этажа. Где-то в дальнем конце его из одной двери вдруг повалил дым. Дом горел!

— Пожар! — закричала я. — Мистер Льюис, вы где? Дом горит!

Послышался звук, похожий на топот бегущих ног. Я пошла по коридору второго этажа и стала открывать все двери подряд, заглядывая в пыльные комнаты и не переставая звать Льюиса, но старик не откликался.