Татьяна Тронина - Гнездо ласточки

И вздрогнула, услышав в глубине телефонную трель.

Девочка на цыпочках подобралась к двери, прислушалась.

– Алло, – спокойный голос отца. – Кто? Откуда, из больницы? Ты по поводу Обозова, что ли? – удаляющиеся шаги.

Обозов – жених Киры. Какие-то новости о нем? Отец не пускал Гелю с Ольгой в больницу к Тиму, он вообще запретил им выходить со двора. А вдруг Тим тоже умер?! Или, наоборот, он выздоровел и теперь хочет спасти Гелю и ее маму?

Геля выскользнула из кухни, побежала по коридору, стараясь, чтобы ни одна половица под ногами не скрипнула. Она понимала, что, если отец узнает, что она подслушивает, – накажет. Она здорово рисковала сейчас, но ничего не могла с собой поделать.

Потому что Тим был тем единственным, кто мог их с мамой спасти. Что там, с Тимом?

– Корзинкин, ты бредишь. Она жива? Сама пришла, на своих двоих? Ты ничего не путаешь? Этот рыжий придурок ее нашел? Ты уверен? А с ним-то что? Понятно… А она где? Куда? Слушай, ну ты хотя бы видел, в какую сторону она пошла? В сторону Краснопетровской? Поня-атно. Ну, спасибо тебе. Давай, да, давай.

«Она жива?» С каким выражением это было сказано… ОНА ЖИВА??? Отец не назвал имени, кто именно эта «она», но он говорил о больнице, о «рыжем придурке» – значит о Тиме (отец его ненавидел). Но кого еще мог искать Тим? Только Киру. Значит, Тим нашел Киру.

Сестра была жива. Она не умирала, она просто потерялась. Это не ее тело обнаружили в лесу! Геля от радости едва с ума не сошла.

Шаги. Девочка отскочила от двери, спряталась за вешалкой, отец прошел мимо.

В другой комнате загремел ключ. Судя по звукам, отец полез в сейф – там у него лежал пистолет. Потом заскрипела дверца гардеробной комнаты, что-то упало с вешалки.

«В сторону Краснопетровской». На Краснопетровской жили тетя Лида и дядя Витя. «Она», то есть Кира, пошла к ним. Отцу зачем-то понадобился пистолет. Он сейчас одевается. Он собирается идти за Кирой…

Надо предупредить Киру.

Геля была отчаянной трусихой. Но сейчас она не боялась ничего. Надо предупредить сестру!

Геля в чем была, а была она в пижаме и тапочках, выскочила из дома. Через темный сад, к калитке… Выбежала на улицу. И припустила изо всех сил. Никогда, никогда, никогда Геля не нарушала запретов. Никогда не подслушивала, никогда не выходила из дома без спроса. Потому что знала, что за каждым ее проступком последует неизбежное наказание.

Но сейчас девочке было плевать на то, что ее накажут. Плевать, что она, одна, бежит глубокой ночью по пустому городу, в пижаме. Геля бежала, бежала – пока не закололо в легких, а очки едва не сваливались со вспотевшего носа.

Вот и знакомый дом на Краснопетровской.

Геля ворвалась во двор, взлетела по ступеням, дернула на себя дверь.

И обомлела. В золотом сиянии электрического света, в малиновых бликах от абажура, точно живая статуя – стояла посреди комнаты ОНА. Богиня, ее старшая сестра. Ее обожаемая Кира, добрая волшебница. Совсем не мертвая, а живая и здоровая.

– Кира! – выдохнула Геля, едва держась на ногах от избытка чувств. – Кира!!!

– Геля… – та распахнула объятия.

Сестры обнялись изо всех сил.

– Кира, я знала… Я знала, что ты жива! – с восторгом, с упоением, с торжеством произнесла Геля. – Кирочка… Кирочка, миленькая, только ты беги скорее отсюда, а то сейчас придет папа. А у папы пистолет. И он сейчас так маму сильно побил… ох, очень сильно!

Геля почувствовала, как замерла Кира.

– Ну, что же ты? Кира, беги, миленькая! – простонала в отчаянии Геля, разомкнув объятия и отступив на шаг.

«Да, надо бежать!» – мелькнула в голове у Киры мысль. Но смысл? Если отец уже идет сюда, то вряд ли они с Гелей успеют далеко убежать. Отец догонит их, найдет – как он искал и ловил преступников на улицах Светлорецка – легко и быстро, не считая препятствием даже ночное время.

Да и не хотелось Кире бежать. Она и так бегала всю жизнь, пора остановиться.

«Позвонить в полицию?» Ага, прекрасная мысль. Сообщить дежурному, что боится своего отца, майора Гартунга. Что тот вот-вот явится, с табельным оружием в руках… Фантастика, вестерн. Что угодно, но только не реальность. Рассказать, что отец избил мать? Да кто поверит… Вернее, кто это событие сочтет серьезным поводом для вызова? В обычной жизни полиция на семейные скандалы не выезжает. А тут еще рука руку моет, кто из рядовых полицейских рискнет выступить против майора Гартунга? Или Брагину самому позвонить? – Кира, вспомнив о Брагине, усмехнулась.

– Кира, что же ты ждешь, беги! – в отчаянии, чуть не плача, опять закричала младшая сестренка.

– Я никуда не побегу. А ты вот лучше спрячься, – Кира огляделась. Напротив нее висело на стене ружье. Кира сняла его, повертела в руках. Смутно, из детства, вспомнила, как отец учил заряжать, целиться, стрелять…

Не заряжено. А где же патроны?

В доме у тети Лиды и дяди Вити царил идеальный порядок. Вот шкафчик с инструментами дяди, со всеми теми мужскими штучками для ремонта… И коробочка с патронами здесь же стоит, аккуратно подписанная.

Кира, хмурясь, зарядила ружье.

– Геля, я тебе сказала, спрячься где-нибудь, быстрее.

Тишина. Шорох сзади.

– Кира… – голос младшей сестры тихий, без эмоций.

Кира быстро обернулась и увидела отца – тот стоял на пороге, положив руки на плечи Гели. Вернее, вцепившись в плечи девочки – точно коршун, схвативший когтями добычу. А сама Геля широко раскрытыми, полными ужаса глазами, не в силах пошевелиться, таращилась на Киру.

– Отпусти ее, – не сразу смогла произнести Кира. Сердце у нее колотилось точно сумасшедшее, но ружье она не опустила.

– Нет. – После паузы, удивленно, со смешком в адрес старшей дочери ответил отец. – Надо же, живая…

– Тебя посадят. Тебя точно посадят, – сказала Кира. – Я все сделаю, чтобы тебя выгнали с работы, чтобы тебя посадили. Чтобы весь мир узнал, какой ты гад…

– Ты ничего не докажешь, – спокойно, даже рассудительно заявил он, продолжая сжимать плечи Гели. А та, видимо, от страха совсем обмякла…

– Докажу. Мы сейчас пойдем в больницу, зафиксируем те побои, что ты нанес маме. Геля, ты говоришь, он маму сильно избил?

Девочка кивнула.

– Вот… – продолжила Кира. – Потом я сделаю еще одно заявление – как ты в лесу стрелял в меня, хотел убить.

– Ты ничего не докажешь.

– Докажу. И очень, очень много людей найдется, которые всю правду о тебе во всеуслышание расскажут. Кроме меня – еще Тим, Лида. Мама тоже не будет молчать. Доктор Захаров многое может подтвердить.

– Это голословные обвинения. Они ничего не значат, – поморщился отец.

– А я, ко всему прочему, очень много успела снять на видео, – улыбнулась Кира. – Ты не знал, а я снимала все происходящее, все разговоры – на телефон. Ты даже не представляешь, сколько записей я успела сделать… И с твоим участием, и разговор с Брагиным я тоже записала. И как ты Гелю за волосы таскаешь.