Алла Полянская - Моя незнакомая жизнь

– Глупости! Ты могла мне сказать, объяснить.

– Не могла. Я не хотела причинять тебе боль. Рустик, много лет прошло, к чему этот разговор? Все равно уже ничего не изменишь.

– Да. Но я хотел знать. – Рустам отпустил мою ладонь. – Веришь, я не хотел этого разговора. Но не смог удержаться. Собственно, я приехал совсем по другому делу, мне нужно было выяснить… А, ладно, подождет. Рита, а если все начать заново?

Нет, только не это! Я не хочу больше отношений. Ни с кем. А после стольких лет менее всего склонна завести интрижку с незнакомцем, каким ты стал для меня. Ты опасный, хитрый, и у тебя есть какие-то дела, о которых я ничего не хочу знать.

– Рустик, у меня сейчас тяжелые времена, и я не…

– Расскажи мне. – Он снова берет мою ладонь. – Просто расскажи мне, может, я что-то смогу посоветовать.

– Не хочу. Я вообще планировала на сегодня выходной, собиралась полениться. Ну, чего ты хочешь от меня? Рустик, я уже не та, что когда-то, неужели ты не видишь?

– Все наоборот, именно ты не понимаешь, что осталась прежней. Просто немного усталая и сильно испугана. Но ты точно так же избегаешь неприятных решений. Расскажи мне, что произошло. Это же тебе не повредит?

Откуда я знаю, что мне сейчас повредит, а что – нет, если и вовсе не понимаю, что происходит? Моя жизнь всегда была запутанной, но сейчас я попала в настоящий лабиринт. А я правда устала, и мне иногда кажется, что сил больше нет. Но у меня есть Вадик, я должна о нем заботиться.

– Рита…

– Ты не поверишь. Вокруг меня театр абсурда какой-то.

– Поверю. Тебе – поверю.

Как знать… Я иной раз и сама не верю, что все это происходит со мной. Но так было и раньше – я не могла поверить в реальность происходящего. Может, потому и выжила.

Глава 14

Когда мы добрались до Тисвы, солнце уже клонилось к западу. Игорь нагрузил на свой велосипед трофейные рюкзаки, я везу наши, и мы едва идем. Еще, как на грех, испортилась погода, принялся накрапывать редкий дождик, умолкли птицы, в лесу тишина, слышно лишь, как ветки скрипят.

– Ой, Игорь, смотри!

– Ничего особенного, просто туман. Тут такое иногда бывает, ты же знаешь.

Игорь старательно отводит взгляд.

Туман, идущий с болот, стелется под ногами, совсем как в том фильме о зловещих мертвецах, который мы с ним смотрели, замирая от ужаса. Но одно дело – бояться дома, сидя у телевизора, другое – оказавшись на лесной дороге, когда туман с болот хватает за пятки ледяными пальцами.

– Надо это барахло припрятать, потом потихоньку разберем. – Игорь опирается спиной о теплый ствол сосны. – Ань, ты же понимаешь, что теперь неизвестно, сможем ли мы вернуться в бункер?

– В этом году точно не пойдем, а на следующий – возможно. Если захотим.

– Ты, главное, никому не сболтни.

– Нашел дуру… Сам не проболтайся. Вы, мальчишки, какие-то дурноватые с вашими представлениями о настоящей дружбе. Так что сам не проболтайся Вальке.

– А ты Катьке не вздумай ляпнуть.

– Ну, ты загнул! С чего бы я стала ей рассказывать такое?

– Особенно с родителями поаккуратней. Когда продадим все, появятся деньги, тоже прячь их старательно до поры, иначе неприятности гарантированы.

Он прав. Мои родители очень внимательны, когда дело касается меня. Им все кажется, что я вот-вот ступлю на скользкую дорожку. А мама переходного возраста боится. Стоит только мне что-то не так сделать, тут же начинаются крики: о боже, это у нее переходный возраст! Словно переходный возраст какая-то тропическая лихорадка, которую нужно срочно лечить. Игорь прав, мне будет сложнее, чем ему.

– Ладно, что-нибудь придумаю. Долго будем торчать тут?

– А чего спешить, наши все равно ушли на свадьбу.

Нам повезло, что сегодня в Телехове свадьба. Значит, бабушка там с утра – помогает готовить угощение. Дедушка тоже уже туда ушел. И будут они там до поздней ночи. И нам надо будет показаться, чтобы не возникло вопросов. Да и есть опять хочется, пирожки-то давно слопали. А Ирина Федоровна месяц назад вернулась в город, не то не было бы нам сейчас так просто.

Мы изо всех сил крутим педали, плечам холодно, туман наступает сзади. И как будто раздаются шаги.

– Ты слышишь? – Игорь остановился, повертел головой. – Нет, показалось.

– И мне. Словно кто-то идет.

– Так ты тоже слышала?

– Ага… Но в тумане иногда случаются странные звуки.

– Наверное, из-за тумана. Ладно, покатили.

Но холод не отпускает нас, мы летим по дороге, практически обессиленные. Вот наконец знакомый забор. Открываем калитку и вкатываем велосипеды во двор. Вдалеке играет музыка, голоса, смех. Мурзик умывается, сидя на теплой надворной печи, пищат цыплята в траве. Все такое знакомое, родное, а мы стоим посреди двора и ощущаем, как провоняли смертью, пропитались ее запахом до последнего волоска.

– Рюкзаки в сарае на чердак в бочке спрячем, – Игорь идет к лестнице.

– Надо помыться.

– Подай мне нашу поклажу и иди, я сам управлюсь.

Рюкзаки громоздкие, Игорь что-то там делает с ними, а я снимаю с себя всю одежду – прямо посреди двора. У меня нет больше сил терпеть этот запах. Вещи провоняли бункером, смертью, страхом и злом. Вода в бочке теплая, я намыливаю мочалку, исступленно тру тело, вспениваю шампунь в волосах. Боже мой, во что же мы вляпались? И как теперь жить – после всего?

– Стой спокойно, я полью…

Мне сейчас все равно, что я стою голая перед своим лучшим другом. Мне безразлично, что кто-то может нас увидеть. Мне на все плевать, лишь бы только смыть с себя вонь старого бункера, воспоминания о мертвых телах, которые навеки остались там, холод тумана, который гнался за нами по дороге…

– Стой же спокойно, горе мое!

Игорь оборачивает меня широким полотенцем, волосы вытирает другим.

– Сядь и успокойся. И волосы высохнут заодно.

Он тоже раздевается догола и бросает одежду в корыто. Подбирает мои манатки и кидает туда же, сыплет стиральный порошок, заливает водой.

– Пусть мокнут, потом отстираю. Подай мне мочалку.

Я стараюсь не смотреть на него, но все равно смотрю. Что-то новое вошло сегодня в нашу с ним жизнь, чтобы объединить нас молчанием и страхом. И это новое – только наше с Игорем, и что бы уже ни случилось, пережитое никуда не денется.

– Полей мне, а то в бочку пена попадет, – попросил он.

Воду бабушка дает скотине, и не приведи господи в нее попадет мыло – подохнут кролики, корова заболеет.