Одержимая тобой - Татьяна Адриевская
– У тебя припухлость в области сустава. Я сейчас.
Он уходит в ванную, ищет что-то в тумбочках. Затем шумит вода. Дмитрий возвращается и прикладывает мне на ногу холодный и влажный платок. Он хмурится и не смотрит на меня.
– Сейчас принесу эластичный бинт. Завтра покажешь ногу врачу. Очень похоже на растяжение, надеюсь, не сильное. – Он быстро отходит, будто не хочет находиться рядом.
Чёрт! Я снова всё испортила! Голова слегка кружится, я всё ещё чувствую его поцелуй на своих губах. Что теперь будет? Страх овладевает мною, когда он направляется к выходу. Я снова поступила омерзительно, и теперь мне нет оправдания! Все, что произошло сейчас, только моя инициатива! Как я могла признаться Дмитрию в своих чувствах? Как могла так приставать к нему? Теперь он презирает меня… Поэтому его поведение так изменилось…
Я хватаюсь за волосы, лихорадочно обдумывая – как всё исправить? В полной тишине кусаю губы и с бешеным волнением жду его возвращения.
– Прости меня, – прошу, как только дверь снова открывается.
Дмитрий не отвечает и проходит в комнату. Он поспешно открывает новую упаковку бинта. Ему пришлось будить Галю, чтобы взять его? Или он настолько ориентируется в доме своей девушки, что знает здесь всё? Почему он молчит?
– Ты снова ненавидишь меня, да? – в полном отчаянии пытаюсь подняться к нему.
Дмитрий удерживает меня за плечи.
– С чего ты взяла, что я вообще хоть когда-то тебя ненавидел?
– Ты же злишься…
– Я злюсь не на тебя.
Дмитрий садится рядом на кровать и аккуратно бинтует мне ногу. Холодный и отстранённый. Я испускаю отчаянный стон и закрываю лицо руками.
– Дура, дура! – ругаюсь я. – Черт возьми, я признаюсь в своих чувствах человеку, который общается со мной только потому, что я подруга Светы. А потом он делает вид, что ничего не слышал! Ты хотя бы поругай меня, осуди, скажи или сделай хоть что-то, черт возьми, иначе я сойду с ума!
– Ты сойдёшь с ума? – Слова так резко и строго срываются с его губ, что я вздрагиваю. – Это я схожу с ума! Тебе мало того, что ты ворвалась в мою жизнь, подобно смерчу и перевернула абсолютно всё с ног на голову? Ты требуешь ответа на своё признание на пьяную голову? Чего ты хочешь от меня? Чтобы я бросил Свету и остался с тобой? Или, может, сразу с вами обеими? Думаешь, мне все равно, раз вы подруги?
– Не говори так…
– Зачем тогда ты начала этот разговор? Зачем ты вообще всё это делаешь? – продолжает нападать на меня Дмитрий.
– Я… я…
«Я хотела знать… что ты чувствуешь, есть ли в тебе хоть малая доля того, что испытываю я, когда ты рядом…» Не могу произнести свои мысли вслух.
– Хватит, Катя! Хватит! – отчаянно просит он, соскочив с кровати.
Я пугаюсь его отчаянного голоса и лепечу:
– Обещаю, больше никогда не допущу подобного поведения вновь! Пожалуйста, не сердись!
– Ложись спать! – устало выдыхает Дмитрий, взяв эмоции под контроль. – Ты слишком много выпила и сама не понимаешь, что говоришь!
Глаза щиплет, а горький привкус обиды стойко въедается в горло. Я отворачиваюсь, поджав ноги на кровати, давая волю слезам. Легкое дуновение ветерка и короткий щелчок дверной ручки подсказывают мне, что Дмитрий ушёл.
Глава 54
Сон слишком беспокойный. Меня постоянно мутит, и я верчусь из стороны в сторону, просыпаясь от каждого шороха. Открываю глаза и понимаю, что прошло не больше часа после того, как Дмитрий меня оставил. Луна бледнеет на светлеющем небе, но ещё проникает в комнату через окно и отражается в зеркальных дверцах шкафа-купе. Глаза снова слипаются, и я перекатываюсь в широкой кровати на другой бок. Но уснуть так и не удаётся. На этот раз меня отвлекает непонятный звук, доносящийся с коридора. Кажется, я слышу тихий смех девушки. Марина?
– Тут, да?
Дверь открывается, Марина неуклюже просачивается в комнату, тоненьким голосочком напевая песню Майкла Джексона, безобразно коверкая английский. Я замираю, притворившись, что сплю.
– Тише, – раздаётся недовольный мужской голос.
Я моментально узнаю его – с Мариной идёт Дмитрий. Она шутки ради задерживает дыхание и подкрадывается к кровати.
– Сомневаюсь, что Катя проснётся, даже если тут волки завоют! – хихикает Марина. – После такого количества рюмок виски, что насчитал Ромка!
Она стягивает туфли и с размаху плюхается на кровать. Меня колышет волной.
– Спасибо, что позволил остаться! – сладко потягивается она.
– Ещё один звук, и я передумаю, – грозится Дима. – Спокойной ночи.
Марина поворачивается всем телом ко мне и принимается поглаживать мои волосы.
– Погоди, плейбой! Есть разговор.
– Вот давай только без нравоучений…
– Ты не боишься, что я расскажу Свете о том, что видела сегодня? – серьезным тоном спрашивает она.
Что? Нет-нет! Что же я наделала? Меня отхватывает мучительное беспокойство. Зловещая, подавляющая тишина заполняет комнату. Я почти вижу, как Дмитрий размеренно проходит внутрь, осторожно закрывая за собой дверь.
– Значит, нравоучения, – заключает он холодно.
– Я бы назвала это добрым советом.
– И с чего ты взяла, что я в нём нуждаюсь?
– Нуждаешься, – скалится Марина. – Потому что ты не видел, в каком состоянии была Катя в прошлый раз, зато видела я!
Дмитрий молчит. За это короткое мгновение я тысячный раз проклинаю свой длинный язык. Ну зачем я всё рассказала Марине?
– Если ты продолжишь с ней играть, в этот раз обещаю – я не промолчу перед Светой.
– И кому ты сделаешь хуже? – с издевкой интересуется он.
Марина стихает, оставив мои волосы в покое.
– А ты прав. Света предпочтёт тебя при любом раскладе, и ты бессовестно этим пользуешься! – наконец говорит она.
– Какая ты забавная, – холодно усмехается Дмитрий. – Если уж решила раздавать добрые советы, послушай и мой – не лезь не в своё дело.
Слышатся шаги – Дмитрий не намерен продолжать разговор.
– Катя моя подруга, всё, что с ней происходит – моё дело! И если из-за тебя она будет страдать, обещаю – ты пожалеешь об этом.
– Если она действительно тебе так дорога, то объясни ей всё! Пока не стало слишком поздно, и ты или кто-либо другой не рассказал Свете! Пусть держится от меня подальше. Мой выбор всегда будет такой же, как и сейчас. Только Света, всегда.
С этими словами Дмитрий выходит, оставляя за собой звенящую, давящую тишину. Марина осторожно приподнимается надо мной и легонько касается губами моей макушки. Я не сдерживаюсь – поддаюсь охватившей меня дрожи, прячу лицо в подушку
