Пол Мейерсберг - Роковой мужчина

Когда я вернулась наверх, Мэсон уже проснулся и был в ванной. Дверь была приоткрыта на два дюйма. Я слышала звук льющейся воды, но входить не стала.

– Все в порядке? – окликнула я через дверь.

– В полном порядке, спасибо. Я случайно не занял твою ванну?

– Нет, я налила для тебя. Полотенце и одежду найдешь там же.

Мне было интересно, что Мэсон подумал о кровавых следах на своем теле. Наконец, он вышел из ванной, но ничего не сказал на этот счет. Он был одет в мой красный халат.

– Как я выгляжу? – он был в хорошем настроении. Мы рассмеялись.

Он выпил кофе, разумно проигнорировав печенье, и рассказал мне следующее:

– Человек приходит в лавку мясника, чтобы купить фунт мозгов. Мясник говорит ему: «У нас есть мозги писателей по пять долларов за фунт и мозги продюсеров по пятнадцать долларов за фунт». Человек поражен. «Почему мозги продюсеров стоят в три раза дороже мозгов писателей?» Мясник объясняет: «Представляете, сколько продюсеров нам пришлось прирезать, чтобы набрать фунт мозгов?»

Я засмеялась. Мэсон улыбнулся.

– Я же говорил, что после хорошего сна ко мне вернется чувство юмора.

Он не мог выбрать лучшего времени для анекдота. Вся усталость, головокружение и боль предыдущей ночи исчезли. Я раздвинула шторы. За окном был новый теплый, солнечный лос-анджелесский День.

Я оставила Мэсона одеваться, найдя для себя дело внизу – на кухне я внезапно почувствовала приступ голода. Я открыла банку консервированного тунца и съела его вилкой прямо из жестянки.

В десять утра мы вместе поехали в офис. Машину вел Мэсон. Движение было ужасно напряженным, и мы часто застревали в пробках. Мэсон не выказывал признаков расстройства, но был погружен в мысли – возможно, не обо мне, а о смерти матери. Я по-прежнему ни о чем не жалела и не раскаивалась. Я сделала это ради него. Я знала, что если преступление раскроют, меня посадят в тюрьму до конца жизни. Весь ужас заключался в том, что я не могла расстаться с Мэсоном. Если такое произойдет, я убью себя. Но что бы ни случилось со мной в ближайшие недели, Мэсон навсегда освободился от Фелисити. И сознание этого факта делало меня счастливой. Я чувствовала спокойствие. Меня тревожила только мысль, какой будет реакция Мэсона, если он узнает правду.

В «Л. А. Таймс» был помещен краткий отчет об убийстве. Мэсон прочел его и без каких-либо комментариев протянул мне газету. Я просмотрела ее, ища что-нибудь про Аннабель, но ничего не нашла. Ее смерть произошла слишком далеко отсюда.

Утром в офис пришла Софи Рише, чтобы встретиться с Мэсоном. Я не знала, кто она такая.

– Я подруга Освальда Йейтса, – объяснила она. – Мистер Эллиотт здесь?

– Да, здесь, но он звонит по телефону.

– Можно мне подождать? У меня важное дело.

– Когда он закончит разговор, я сообщу ему о вас. Софи представляла собой классическую парижанку.

Я завидовала ее внешности, начиная с густых светлых волос и кончая великолепными манерами и чарующим акцентом. Судя по виду, ей двадцать два – двадцать три года. Софи явно нервничала.

Мэсон велел мне впустить ее. Меня охватила ревность. Я никак не могла услышать, о чем они говорили в кабинете Мэсона, так как дверь была закрыта. Софи вышла оттуда через двадцать минут. Мэсон поцеловал ее на прощанье в обе щеки и велел не волноваться.

– Она беспокоится об Озе, – сообщил он мне.

– Что случилось?

– Ничего нового. Ларри Кэмпбелл сводит Оза с ума, и Софи боится возможных последствий. Я на днях был в ресторане, встречался с Джо Рэнсомом. За соседним столиком началась ссора. Ларри оскорбил Софи, она швырнула в него стакан и вышла. Я чувствую – что-то затевается.

– Она не хочет, чтобы ты стал ее агентом?

– Думаю, что хочет.

– Не бери ее.

– Почему?

– Сперва возьми Оза.

– Интересная идея. Что ты имеешь в виду?

– То же, что и ты. Не подписывай с ней контракт, пока не подпишешь контракт с Озом.

– Это может произойти только через два года. А я думал, что ты покровительствуешь молоденьким актрисам.

– Да. Но эта девушка не просто актриса. Она – подруга Оза. Это все меняет. Со стороны будет казаться, что ты использовал ее, чтобы переманить к себе Оза.

– Ты права. Действительно.

– Возможно, ее прислал Оз.

Наступила длинная пауза. Такую тактику Мэсон не принимал во внимание. Ему помог мой изобретательный ум.

– Я не думаю, что дело обстоит именно так. А ты? Дверь отворилась, и вошла Сильвия Гласс. Она направилась прямо к Мэсону и поцеловала его в щеку. В ответ он обнял ее.

– Спасибо. Спасибо, – произнесла Сильвия. Она ликовала.

Мэсон посмотрел на меня поверх плеча Сильвии, улыбнулся и кивнул, как будто говоря мне: «Спасибо, ты оказалась права». Затем повел Сильвию в свой кабинет и закрыл дверь.

Казалось, что за несколько дней я превратилась из нового человека в офисе в старожила – раньше я искала чьего-то одобрения, теперь искали моего одобрения.

Внезапно я оказалась в шкуре Мэсона. Я могла чувствовать то, что чувствовал он – мужчина, окруженный, поглощенный даже плененный женщинами, множеством новых женщин. Как будто всех их привела в его жизнь встреча со мной. Возможно, это напоминало ему о старых временах, до Барбары, когда у него имелась армия любовниц.

Еще через полчаса Мэсону позвонила Барбара. Она была в панике, и я могла догадаться – почему. Ее голос дрожал. Я даже не пыталась подслушивать их беседу. Через несколько минут Мэсон и Сильвия вышли из кабинета. Мэсон сказал мне, что должен сходить с Барбарой в полицейский участок. Я не спрашивала, зачем. Я видела по его лицу, что он считал Барбару возможной убийцей Фелисити.

Когда Мэсон вернулся, Барбары с ним не было. Мне пришло в голову, что это происшествие может сблизить их эмоционально, и я забеспокоилась.

– Барбару задержали, – рассказал Мэсон. Он нервничал.

– Но они же не утверждают, что она это сделала? Это абсурдно!

– Я не знаю, что они думают. Ее допрашивали. Очевидно, полиция нашла какие-то ее вещи в квартире моей матери. Барбара заходила к ней. Они поссорились. Теперь, наверно, Барбару подозревают. Но ее ни в чем не обвиняют.

– Я уверена, что ее отпустят, – заявила я. Конечно, ее должны отпустить, – твердила я себе. Она не совершала убийства. У нее наверняка найдется алиби.

Вторую половину дня Мэсон потратил на организацию похорон. Это казалось трудным делом, потому что полиция не выдавала тело Фелисити, пока не сделана аутопсия. В течение прошедших часов он не выказывал никаких эмоций. Я была восхищена, но и встревожена тоже. Я видела, что он на грани срыва.

Примерно в полчетвертого пришел десятистраничный факс – контракт. Я положила его на стол Мэсона. Он взглянул на меня. По его лицу текли слезы.