Иосиф Гольман - И весь ее джаз…

— Деньги ушли впустую, — посочувствовал Соколов галеристу.

— Я бы не сказал, — ответил Береславский. Ну еще бы. Когда это он признавал свое поражение.

Но профессор убедительно обосновал свои слова.

Они познакомили с творчеством авторов галереи более ста человек. А тем, кто уже знал, напомнили о себе, что тоже необходимо.

Они договорились о новых выставках как минимум с двумя людьми — их, оказалось, привел с собой Дим Димыч.

Наконец, немножко денег заработалось как процент с продаж вина и круизов — об этом заранее имелась договоренность.

Но все равно, несмотря на льготные расценки Соколова, плюса, конечно, не выходило.

Пили чай, наслаждаясь тишиной, наступившим вечером и рекой. Нечастое дело в городе Москве.

Вдруг подошел вахтенный матрос с двумя товарищами. Лица — знакомые, они были в круизе, однако Ефим их лично не знал, это были друзья друзей, тоже распространенная категория на его мероприятиях.

— Так мы купим картины? — спросил один. — Фотки женам послали, все понравилось.

— А что вы хотели? — едва сдержал радость Береславский.

— Мне «Сирень» старшего Шевцова. И два его пейзажа.

Ефим глянул в прайс; покупатель, не торгуясь, отсчитал деньги. Наталья запаковала работы, и он с ними ушел.

Второй молча стоял, ожидая, пока закончат с первым.

— Я хочу приобрести «Спасителя» и «Дождливый город», — наконец, сказал он.

Теоретически Ефим Аркадьевич должен был ощутить прилив бесконечного бизнесменского счастья. Однако ощутил острый приступ почти бесконечного общечеловеческого жмотства.

— Они очень дорогие, — ответил он потенциальному покупателю.

— Вы сомневаетесь в моей платежеспособности? — улыбнулся тот.

— Нет, — вынужден был сдать назад Береславский.

— Тогда в чем дело? Вы же назвали цену этому товарищу, который возмущался насчет лица.

— Я назвал сильно завышенную цену, — сказал профессор.

— Но я с вами не торгуюсь, — снова улыбнулся покупатель.

— Не жмотись, — сказала Наталья, разрядив обстановку. Всем и так все было понятно.

В итоге и «Дождливый город», и «Спаситель» поменяли хозяина. Ефим честно отказался от пятикратного увеличения цены, взяв деньги по прайсу. Покупателю было без разницы. Он хотел эти работы, и он получил их.

— Понимаете, я ведь «Дождливый город» почти спас, — попытался хоть как-то объяснить свое поведение галерист.

— Это как же? — заинтересовался нынешний обладатель картины.

— Художник собирался ее уничтожить. Он счел, что выпустил наружу бесов.

— Вовсе нет, — не согласился тот. — Да, картина печальная. Но ведь и жизнь не всегда веселая. Разве что у кретинов.

Картины были упакованы и уехали в большом черном «мерсе» серии GL — суперленивый Ефим помогал их относить. Наталья не удивилась поведению супруга — этот жмот делал все, чтоб подольше не выпускать дорогие сердцу картины из рук.

Береславская, понимая деликатность момента, перетаскала остальные работы и мольберты сама, вместе с Наргиз и примкнувшим к ним Соколовым.

Ефим поделился с Вась Васичем частью денег — скидки на еду и круизы это подразумевали, — после чего пошел к машине.

Грустный и недовольный жизнью.

Наталья посмотрела на благоверного и решила ломать ситуацию. В итоге на двух машинах, прихватив Наргиз, отправились в круглосуточно работающую «Шоколадницу». Сахар Береславскому полезен не был, но жена разумно рассудила, что пусть лучше переест, чем расклеится душевно.

«Спасителя», честно говоря, и ей было жалко.

После двух больших чашек какао, сопровождаемых пирожным «Эстерхазе» и блинчиками с вишневым вареньем, Ефим довольно отвалился на спинку кресла.

Еще через тридцать минут они были дома.

Нелегкий — длинный и плотно заполненный — денек наконец завершился.

17. Москва. Сокольники. У Краснова есть проблемы. У Булатова — нет

Я даже не представлял, как мне будет без нее плохо.

Есть не хотелось, вообще ничего не хотелось.

Может, лишь нажраться, как это всегда в тоске делал раньше. Или, еще надежнее, найти травки. Но даже если б мне сейчас налили стакан или свернули косяк, я б отказался. Потому что еще не все сделал для Наргиз. А значит — пока ничего не могу делать для себя.

Утром договорился с Амиром о встрече. Он снова прилетел в Москву. Наверное, разводиться с Полеем. Но, поскольку разводиться всегда выгоднее с мертвым партнером — сначала назначил встречу со мной. Место указал странноватое: в Сокольниках, прямо в парке. Указал точные координаты по GPS. Наверное, сам в тот момент там стоял и нажал на кнопку. Интересно, зачем тратил время, лично изучая местность? Боится меня?

Или сам решил там меня пришить?

Но тогда кто будет разбираться с Полеем?

Нет, вряд ли. Времена, когда Амирчик мог сам решать скользкие вопросы, остались в далеких девяностых. Впрочем, он и тогда не гнушался пользоваться моими услугами.

Поскольку номером «два» в моем списке стоял Полей, то позвонил ему.

Друг детства был груб.

Посоветовал забыть номер телефона.

— Я ведь тебе ничего не должен? — спросил он.

— Ничего, — ответил я. По понятиям оно так и выходило. Я ведь сам оценил каждый год своей первой ходки в десятку баксов. Маловато, конечно, но слово сказано.

И убью я его вовсе не за деньги. И даже не за восемь вычеркнутых лет. А за одну вычеркнутую жизнь.

Полей сказал, что через два дня уедет из Москвы. И хотел бы, чтобы все было сделано в его отсутствие.

Но как я могу грохнуть его в его отсутствие?

Так что сегодня надо рассчитываться с Амирчиком, а назавтра оставлять Лешечку. Я уже придумал, как добиться встречи с Полеем. Скажу, что перед смертью Амир кое-что мне сообщил. Что будет стоить дополнительных денег. Потому что, если Грязный не попросит у Полея денег, тот сразу все просечет. А возможности у него большие.

Загранпаспорта — мой и Наргиз — заказаны у надежного человека. Это вовсе не специалист по фальшивопечатанию. Думаю, он и печатной машины в глаза не видел.

Потому что он — специалист «по заносам». Не таким, что бывают с автомобилями. И не тем, которые — со снегом. А тем, что составляют основу старательно выстроенной вертикали власти. Лично мне эта вертикаль очень по нраву. Да здравствует коррупция, если она позволяет мне и моей любимой начать новую жизнь! И желательно — вдалеке от старой. Чтоб старая не догоняла.

Короче, гражданин занесет деньги нужному человеку из паспортной системы. Только в этом случае загранники будут действительно настоящими, разве что без биометрии. С другой стороны, нужна мне эта биометрия? Да и десять лет использовать паспорта я не собираюсь. Придуманная Береславским схема проста и эффективна. После того, как доберемся до его королевского высочества, мы примем подданство его невеликой державы. И возьмем местные имена. Или, как советует мой партнер-профессор, какие-нибудь англоязычные — их используют на всех континентах. Скажем, я стану мистером Джонатаном Смитом. А Наргиз, соответственно, миссис Анной Смит. Ей нравится это имя — Анна, и я подарю ей его.