Мартина Коул - Сломленные

Вилли возразил:

— Патрик Келли никогда в жизни никого не обокрал. Запомните это на будущее. И если ваши деньги исчезли в его клубе, вы глубоко заблуждаетесь, считая, что за этим стоит он. Вам следовало только спросить, и вы бы все узнали. Патрик искал вас, он искренне стремился выяснить, чего вы от него хотите. Его не интересовали ваши делишки, но злило то, что все происходит на его территории без его ведома и позволения.

Борис выглядел озадаченным. Вилли снова уткнулся в книгу с таким видом, будто человек, стоявший перед ним, отвлекал его от важного занятия. Он услышал, как русский вышел из комнаты, и облегченно вздохнул. Ему было страшно разговаривать с ним и скрывать страх удавалось только с трудом.

Если Патрик действительно мертв, тогда Вилли потерял самого близкого человека. Вилли даже помогал воспитывать дочь Патрика. После смерти Рене Мэнди стала смыслом их жизни и скрепила их дружбу. Мэнди говаривала в шутку, что у нее два отца. Он помнил, каких взглядов их троица удостаивалась на школьных вечерах: двое огромных мужчин и тоненькая белокурая девушка. Вилли знал, что внешностью Бог его обидел, но Мэнди не замечала этого и любила его всем сердцем.

На глазах у Вилли выступили слезы, но он пытался успокоить себя тем, что Патрик сейчас на небесах вместе с Рене и Мэнди. Вилли гадал, через сколько дней или даже часов он присоединится к ним.

Кейт чувствовала на себе взгляды коллег и старалась не обращать внимания на повышенный интерес к ее персоне. Она уже видела газеты, рассказывавшие о покушении на Патрика, замечала в столовой людей, которые эти газеты читали и тут же прятали, как только она появлялась.

Но она ясно давала понять, что ей плевать на сплетни. Многие из коллег восхищались ею, но не все могли ее понять. Те, кто встречал ее вместе с Патриком в разное время, не сомневались: это идеальный союз, основанный на взаимной любви. Другие же утверждали, будто он лишь использует ее. Еще бы, иметь собственного полицейского у себя дома весьма удобно для любого преступника. Но сплетники не знали, какие чувства испытывают Кейт и Патрик друг к другу и как тяжело им следовать этим чувствам.

Сплетники ничего не знали.

Голдинг вообще недоумевал, почему Патрик Келли с его внешностью, деньгами и славой связался с уже немолодой женщиной, работающей в полиции. Голдинг убеждал людей в существовании делового соглашения Келли — Берроуз. Он постоянно твердил о том, что подлинное увлечение Патрика — безмозглые блондинки с большими сиськами и маленьким кругозором.

Кейт обвела взглядом мрачную столовую полицейского участка: грязные, обсыпанные пеплом столы, болтающие мужчины и женщины… Ей показалось, что она спит. Патрик умирает. Он умирает, а она от него дальше, чем от Луны. Он никогда не узнает, как сильно она его любила, как сильно нуждалась в нем и как много он для нее значил, несмотря на все их разногласия.

Дженни взяла Кейт за руку и осторожно вывела из столовой. По радио передавали знакомую песню, и ее слова окончательно лишили Кейт самообладания. В кабинете она заплакала, пытаясь делать это как можно тише. Иногда все же раздавались приглушенные всхлипывания, а плечи Кейт так тряслись, что казалось, будто все ее тело вот-вот разрушится от горя.

— Поплачь, Кейт. Просто поплачь. — Дженни крепко ее обнимала. — Тебе станет легче.

И Кейт плакала.

Джереми Бленкли дрожал от страха. Ему казалось, что у него вот-вот случится сердечный приступ. Он оглядел выкрашенные зеленой краской стены камеры, исписанные непристойностями, почувствовал обычный для подобных мест запах мочи, испражнений и отвратительной тюремной пищи, и на глазах у него выступили слезы.

Как-то в молодости Джереми сидел в тюрьме. Он вспомнил, как однажды мирно спал в камере, когда надзиратель привел к нему троих заключенных, отбывавших пожизненный срок. Они злобно бранились и размахивали рукоятками от швабр. Его использовали как мальчика для битья. Преступникам просто позволили выпустить пар, а он загремел в больницу на три месяца.

Теперь дело касалось маленьких детей, а значит, он уже покойник, хотя еще ходит и дышит. Джереми знал: даже если его посадят вместе с насильниками, те тоже будут считать его полным ничтожеством. И это еще лучшее, на что он может надеяться. Его будут ненавидеть все, начиная с надзирателей и заканчивая самыми презираемыми заключенными. Ему придется проверять свою еду, постоянно быть начеку. Существует сто и один способ, как уничтожить человека в тюрьме: стекло или мыло в еде, соль, засыпанная в глотку, избиение, не оставляющее следов… Ему придется жить, вечно озираясь по сторонам.

Дверь в камеру отворилась, и Джереми вздрогнул. Он облегченно вздохнул, увидев высокую привлекательную женщину с грустными глазами и стройной фигурой.

Джереми робко улыбнулся. Она посмотрела на него как на грязь. Когда она заговорила, его испугала ярость, звучавшая в ее голосе:

— Я детектив Кэтрин Берроуз. Я намерена надолго упрятать вас за решетку, мистер Бленкли, чтобы вы никогда больше не смогли наслаждаться солнечным светом, разве только через окошко камеры. Ты понимаешь, что я тебе говорю, ты, кусок дерьма?

Джереми кивнул и уставился на пол камеры. Он не мог выносить взгляда этих глаз, полных презрения и ненависти.

— В какой бы тюрьме тебе ни пришлось отбывать срок, имей в виду: о тебе будут знать абсолютно все и абсолютно всё. Это я тебе, Бленкли, клятвенно обещаю.

Она помолчала несколько минут. Тишина давила на него не меньше пугающих тюремных шумов.

— Тебе следует хорошенько подумать над тем, что ты расскажешь мне через пару часов, и еще тебе следует подумать о хорошем адвокате, поскольку я сдохну, но тебя засажу. Возможно, у тебя есть высокопоставленные друзья, но мне на них плевать. Мне плевать на всех, кто попытается тебе помочь. Я прищучу тебя, парень, и сделаю это с огромным удовольствием.

Она вышла из камеры так же тихо, как и вошла.

Дежурный офицер смерил Бленкли презрительным взглядом, прежде чем закрыть дверь. Джереми услышал, как голос из соседней камеры прокричал:

— Это что, чертов извращенец? Я сижу рядом с извращенцем?

Полное одиночество и отчаяние накрыли Джереми, словно волна.

У себя в кабинете Кейт просматривала папки с документами, которые ей дал Роберт Бейтман. Она поражалась тому, какие условия соцработники называют приемлемыми для детей. По мнению опеки, с родителями, каковы бы они ни были, детям все равно лучше. Что ж, Кейт изучит документы, постарается найти связь между подозреваемыми, и пусть мамаши потеряют не только детей, но и свободу.