Энн Стюарт - Красив и очень опасен

Ричард Тьернан был далеко не пьян. Однако уже опасен. Поглощенное за вечер виски могло возыметь свое действие, и тогда его поступки стали бы непредсказуемыми.

– Зачем мне вас убивать? – задумчиво переспросил он. – Может, просто потому, что мне это нравится. Доставляет удовольствие. Или, например, мы с Салли разработали грандиозный план, и теперь, во избежание провала, мне ничего другого не остается, как устранить вас.

– Вы назвали две причины, – сказала Кэссиди, не сводя с него глаз. – Но я вам не верю.

– Ну и зря, – медленно проговорил Тьернан, снова легонько надавливая большими пальцами на ту же ложбинку. – Я могу убивать и без особых причин.

– Меня вы не убьете, – твердо заявила Кэссиди.

– Это еще почему?

Внимание Кэссиди вдруг привлекли его губы – Тьернан цинично ощерился. Но вот глаза – в глазах застыла смертная мука. В следующий миг Кэссиди почувствовала, как пальцы его задрожали, и вот тогда ее осенило.

– Вы не убивали свою жену, – уверенно провозгласила Кэссиди. И тут же, от сознания сказанного, сердце ее преисполнилось такой радостью, что захотелось петь и плясать. – И меня вы тоже убивать не станете.

Тьернан отдернул руки, точно обжегся, и отступил на шаг.

– Перестаньте, Кэссиди! – свирепо прорычал он. – Не советую дразнить меня.

– Нет, вы ее не убивали! – пылко воскликнула она. – И я просто теряюсь в догадках, зачем вам понадобилось строить из себя убийцу. Почему вы не попытались найти настоящего преступника? Разве что знаете, кто это сделал, и сознательно его выгораживаете. Или – ее.

– Перестаньте, – снова произнес Тьернан. – Меня совершенно не интересуют ваши романтические бредни. Вы ведь ровным счетом ничего не знаете!

– Я знаю, что вы никогда никого не убивали и не собираетесь начинать сейчас. Вы невиновны, Ричард. Это я знаю, как то, что дважды два – четыре.

Но Тьернан не собирался складывать оружие.

– Не вмешивайтесь не в свое дело. Вы и так уже завязли по самые уши…

– Я завязла, потому что вы меня втянули, – сказала Кэссиди. – Вам ведь что-то от меня нужно, но я никак не могу понять, что именно. Может быть, доверие? Но я верю вам! Верю в вашу невиновность! Я и без того знаю, что вы никого не убивали! Любовь? Возможно, и это вы от меня получите. Но вам ведь вовсе не это нужно, не правда ли?

Тьернан отошел и повернулся лицом к огромному трехстворчатому окну. Солнце давно село, и в гостиной, освещаемой только настольной лампой, которая отбрасывала на стену причудливую тень, царил полумрак.

– Ошибаетесь, – глухо промолвил он, не поворачиваясь к ней.

– Я и сама понимаю, что ошибаюсь, – сказала Кэссиди, приближаясь к нему, не в силах сопротивляться могучему зову своей любви, словно магнитом притягиваемая к нему, к своей судьбе. Она подошла почти вплотную к нему, чувствуя не только жар его тела, но даже напряжение, мгновенно охватившее его. – Но вот только в чем именно?

Тьернан обернулся и посмотрел на нее; Кэссиди больше не видела в его глазах смерти. Теперь в них светилась жизнь. Ослепляющая. Пугающая. Венценосная.

– Мне нужна ваша любовь.

Кэссиди судорожно сглотнула.

– А что дадите взамен вы? – пробормотала она.

Тьернан улыбнулся уголком рта.

– Самого себя. Пока смерть нас не разлучит.

– И вы готовы оспаривать решение суда?

– Нет. – Ответ прозвучал как удар хлыста. Резко и бесповоротно.

– Вы убили свою жену?

– Мне казалось, вы уже уверовали в мою невиновность, – напомнил Тьернан, усмехаясь.

– Да, – кивнула Кэссиди. – Но я хочу услышать это из ваших уст. Вы взяли нож и ударили ее прямо в сердце?

– Нет, – последовал ответ.

И Кэссиди поверила.

– Теперь спрашиваю вас в последний раз. Что вы от меня хотите?

– Я хочу, чтобы вы любили меня сильнее, чем кого-либо другого. Хочу, чтобы ради меня вы были готовы пожертвовать всем, что имеете. И еще я хочу, чтобы вы позволили мне умереть.

Кэссиди уставилась на него широко раскрытыми глазами.

– Только и всего?

– Да, но навечно. И еще мне нужна ваша душа.

– А каким образом я смогу всем ради вас пожертвовать?

– Взяв на себя заботу о моих детях.

Кэссиди едва не показалось, что она ослышалась. Помолчав немного, она промолвила:

– Понимаю, значит, разгадка тайны – в ваших детях. А как же тогда Салли?

– Салли тяжело больна. Возможно – неизлечимо. У нее отказывают почки. Ей необходимо срочное лечение, а здесь это невозможно. Как и я, она живет здесь на птичьих правах и под вымышленным именем. У нее нет ни медицинской карты, ни страховки. Бумаги, которыми обеспечил ее и моих детей Марк, отменного качества, но для медицинской бюрократической машины их недостаточно. Гемодиализ – слишком дорогостоящая процедура, и ее личное дело будут изучать под лупой, а мы не можем этого себе позволить. Ей придется вернуться в Штаты. А детей оставлять здесь без присмотра нельзя.

– И вы готовы доверить это мне?

– Да.

– Я выдержала экзамен, да? Вот, значит, для чего вы меня все время подвергали испытаниям. Хотели убедиться, хватит ли у меня воли и сил. А вдруг я бы не подошла?

– Тогда мне пришлось бы поискать другую.

Кэссиди не шелохнулась, но смысл сказанных им слов резанул ее по сердцу холодным стальным клинком.

– Но почему я? – выдавила она. – Вы выбирали наугад? А другие претендентки у вас были?

Тьернан пропустил ее выпад мимо ушей.

– Я видел вашу фотографию.

– Где?

– У Шона на столе.

– Не говорите глупости, я никогда ее там не видела.

– Он спрятал ее перед самым вашим приездом. Но она там стояла постоянно, я ее сразу заметил. Одного взгляда на нее оказалось достаточно, чтобы понять: вы – именно та женщина, которая мне нужна.

– А если я откажусь?

– Вы не откажетесь.

– Почему?

– Потому что любите меня. И детей вы любите, даже Шон это признает. Вы сделаете это ради меня. И ради них.

– Как же вы во мне уверены. А вдруг мне надоест с ними возиться? Надоест жить, погрязши во лжи. Вдруг я решу, что вы слишком много на себя берете, и решу все переиначить по-своему?

– Тогда мне придется вас убить.

И Кэссиди снова поверила. Окончательно и полностью.

– Вы фанатик, – сказала она.

Тьернан улыбнулся, но это послужило ей слабым утешением.

– Знаю, – сказал он. – Так вы согласны? Вы сумеете позаботиться о моих детях, научиться их любить? Сумеете стать им матерью? Позволите мне спокойно умереть? Выполните все, что я от вас прошу? Пожертвуете всем, что у вас есть? Дадите клятву, которую никогда не нарушите?

Кэссиди смотрела на него во все глаза. На душе у нее скребли кошки.

– Сколько у меня есть времени на размышление?

– Тридцать секунд.