Иосиф Гольман - И весь ее джаз…

Документы тоже будут местные, и – уже во втором «поколении» – подлинные. После чего останется, выучив язык, принять решение о месте окончательной натурализации. Точнее, наоборот. Приняв решение, где жить, учить язык – английский или испанский.

Ясно, что жить придется не в Европе и не в Штатах. Но есть десятки более-менее цивилизованных стран, где прошлое обычных маленьких людей не станут проверять под микроскопом.

Я-то в принципе и нелегалки не боюсь. Привык.

Однако для Наргиз хочу спокойной оседлой жизни. С небольшим домиком, садиком и подстриженной лужайкой. С постоянными улыбчивыми соседями и дружескими ужинами по воскресеньям.

С утра же по воскресеньям я буду ходить в церковь.

Поскольку ничего в своей жизни исправить уже нельзя, можно хотя бы попросить Бога, чтоб он не карал за мои грехи моих близких.

Меня пусть карает, если это необходимо. Но тоже – чуть позже, когда я буду уверен, что Наргиз справится в одиночку.

Ну, вроде пора идти.

Я проверил оружие. Дослал патрон в патронник, чтобы не терять время в бою.

– Куда ты собрался? – Наргиз принесла мне чай из ромашки, следит за моим здоровьем.

– Будешь много спрашивать – отправлю обратно на корабль, – неудачно пошутил я.

Она замолчала.

Наргиз вообще никогда не обижалась и не предъявляла претензий. Она просто освобождала от себя место действия.

– Не обижайся, малышка. – Я обнял ее двумя руками и поцеловал в пахнущую детским мылом и свежестью макушку. Она вздохнула, обнимая меня.

Обычно в такой ситуации она негромко, но радостно смеется.

– Потерпи чуть-чуть, – прошу я ее. – Еще денек-другой – и мы уедем куда-нибудь в глушь. Там будем жить одни.

– Долго терпеть? – с надеждой спрашивает моя жена.

– Две-три недели. Потом получим паспорта и уедем насовсем. В ту страну, какая тебе понравится. И я больше не буду уходить из дома без объяснений.

Вот теперь Наргиз рассмеялась, как обычно. Негромко и радостно.

Однако быстро умолкла.

Я забрал ее от Береславских вчера ночью. Ясно было, что Джама не успокоится. А убивать его мне все-таки не хотелось. Нельзя начинать новую жизнь с убийства братана, даже если он бешеный мент.

– Пока меня не будет – носа на улицу не высовывай, – приказал я малышке. – День, два – неважно.

В ее глазах – невысказанный вопрос: «А если неделя?» Или что-то вроде того.

– Если очень долго не будет – позвонишь Береславскому. Он поможет.

В глазах Наргиз появились слезы.

– Я не хочу звонить Береславскому.

– Что он тебе плохого сделал? – пытаюсь отвлечь ее от печальных мыслей.

– Ничего. Но он мне не муж.

– Еще б не хватало, – ухмыльнулся я. Он, конечно, хороший партнер, но только бы попробовал к ней прикоснуться. – Я обязательно вернусь, – сказал я, приняв непростое решение.

Если надо будет выбрать между жизнью и выполнением своей задачи, я выберу жизнь. Хотя совсем недавно я в ней не особо нуждался.

Вот что делают с большими мужиками маленькие девушки.

– Мы будем ждать, – сказала она.

Я сначала не понял.

– Кто – мы?

– Не знаю пока, – улыбнулась моя жена. – Мне кажется – девочка.

Я взял ее аккуратно причесанную головку в свои руки и прижался губами к ее щеке.

– Не сомневайся. Я вернусь обязательно. – И вышел в коридор, потому что боялся расплакаться при ней.

Потом шел по улице, сначала ничего не видя вокруг.

Лишь через некоторое время пришел в себя.

Мелькнула даже мысль отказаться от дальнейших встреч с друзьями детства. То, что сказала мне Наргиз, было несравнимо важнее. Амир с Полеем были из старой, поганой, просранной жизни. Наргиз – из новой и прекрасной. И еще третья жизнь должна была появиться.

Я бы так и поступил, если б не Туровы. Наплевал бы и на Амира, и на Полея.

Однако толстая перепуганная туровская жена вновь появилась перед глазами.

Ну почему эта дура побежала в дом? Почему не прыгнула в лодку? Она ж все умела не хуже мужа. А мой обрез был разряжен.

Я б не стал ее преследовать – убивать Джаму мне уже тогда не сильно хотелось. Или стал бы?

Тупая баба отомстила мне самым неприятным образом, все последнее время появляясь перед глазами. Что ж будет дальше, когда Наргиз, округлившись, начнет походить на нее?

Нет, с Полеем и Амиром необходимо сквитаться. В конце концов, это Полей отправил меня в мою гнусную жизнь. А Амир – на тот волжский островок. Значит, они и виноваты. И, может, когда они сдохнут, жена Турова перестанет мне сниться.

А еще все чаще думаю про ту свадьбу в Волжанке.

Все, хватит!

Съехавший с катушек муж точно не способен помочь Наргиз и ее девочке.

Нашей девочке.

Что сделано – то сделано. Доживем до домика с лужайкой – пойду на исповедь к ихнему батюшке. Или устроюсь добровольным санитаром, говно за паралитиками выносить. А пока – не думать об этом.

Подъехав на моторе к парку, включил GPS.

Короче всего было подойти от метро через центральный вход – карту и план парка я заранее тщательно изучил. Но короткие пути – не для таких, как я. Волков ноги кормят. Поэтому пошел с заднего входа, через выставку.

В парке было пусто. Это, в общем-то и не парк, а лес. Кое-где – густой. Желтая листва вовсю летала в воздухе. Начинался мелкий холодный дождь.

Точнее, он с утра и не прекращался. Поэтому, кроме меня, гуляющих больше не было.

Я шел по навигатору, заходя к месту встречи с тыла. С предполагаемого тыла, потому что нормальный человек шел бы по короткой дороге. Что-то мне подсказывало, что так же с тыла пробирается и мой друг детства.

Я был очень внимателен.

Что не мешало мне размышлять о прочих делах.

Деньги Береславский помог перевести. Человек, на которого он меня вывел, забрал свои два с половиной процента и выдал мне несколько хитрых бумажек, одна из которых называлась по имени писателя – Свифт. Нал он предварительно забрал у Береславского плюс я еще добавил. Банковские счета были оформлены на мой загранпаспорт – латинское написание фамилии – Zernin – мне сообщили заранее. А звали меня Igor. Точнее, будут звать, когда изготовят документ. Счета тоже стоили денег, но – терпимых.

Партнер, кстати, себе с переводов бабки брать не стал, хотя я не был бы против. Сказал, что делает это для Наргиз. Он не сильно скрывал свою не большую любовь лично ко мне.

Это никак меня не задевало. Я тоже не сильно люблю себя. И тоже очень тепло отношусь к Наргиз.

Так что, в порядке ответного порыва, я бесплатно снабдил его координатами мастера по паспортам. Вообще-то это большой секрет. Только для очень нужных людей. Так что подарок делал от души.

Профессор, минутку поразмышляв, телефончик взял. Вместе с условным словом. Правильно поступил. В этой стране до тюрьмы и сумы гораздо ближе, чем в какой-нибудь другой. Причем – из любого стартового положения.