Нина Стожкова - Зло вчерашнего дня

— Ну, я же вижу! — Петр посмотрел ей прямо в глаза. — Ваши мысли витают сейчас не здесь.

— Ну ладно, расскажу, раз от вас ничего не скроешь.

И, сбиваясь, запинаясь от волнения, Лина рассказала про «Утят».

— Да, дела, — вздохнул Петр, выслушав ее не перебивая. — Сочувствую от всей души. Хотя, если честно, это Ивану Михайловичу надо посочувствовать. Что этот тип умеет, кроме объегоривания тех, кто от него зависит? Имитировать собственную значимость и плести интриги… Хотя в наше время, когда деньги оттеснили все другие ценности, «Утятам» самим не выплыть. Жаль, конечно, и детей, и педагогов, но жизнь, как вам известно, отнюдь не детская сказочка… Постойте, а где находятся ваши «Утята»? — внезапно спросил Петр, наморщив высокий лоб, словно что-то мучительно припоминая.

Лина назвала известный столичный район, и врач неожиданно просиял:

— Лина, погодите отчаиваться. Кажется, появилась маленькая зацепка.

Он достал мобильник, поколебался, затем глубоко вздохнул и вызвал нужный номер. Лина даже на расстоянии услышала, как в трубке отозвался раздраженный голос.

— Алексей Иванович? — спросил Петр негромко, даже как-то осторожно.

— Он, он, — сварливо отозвался голос на другом конце провода. — А кто без меня не может обойтись даже в воскресенье?

— Ваш новый доктор, — с достоинством сказал Петр Павлович. — Вот думаю: позвоню, узнаю, как вы себя чувствуете. Извините, если помешал.

— Ах, это вы, доктор? Ну, это совсем другое дело! Извините, что я сразу на вас напустился. Вы… просто волшебник! — Голос в трубке изменился до неузнаваемости, стал ласковым, даже слегка заискивающим. — Вы вернули меня к жизни. Если что-то сумею для вас сделать, — буду рад. Итак?

— Алексей Иванович, мне неловко вот так, с бухты-барахты, да еще в воскресенье, к вам обращаться… — неуверенно начал Петр. — Я еще слишком мало для вас сделал. Но, поверьте, вопрос не терпит отлагательства.

— Ловко-ловко, — поспешно перебил его больной. — Все ловко, когда я тут без вас чуть не помер. Внимательно слушаю вас, мой друг.

— Надо помочь одной хорошей детской студии вашего округа, — решился перейти к основному вопросу Петр Павлович.

— О господи, — выдохнул чиновник с тоской и тихонько выругался, — лучше бы ты, доктор, что-нибудь лично себе попросил, чем дурью-то маяться. Этих студий у нас в округе — больше, чем детей. А… у тебя там, наверное, ребенок занимается?

— Да нет, речь идет об одной моей хорошей знакомой. — Петр слегка смутился.

— А, ну это же совсем другое дело! — обрадовался Алексей Иванович. — Так бы сразу и сказал, доктор… доктор Ватсон. Шерше, значит, ля фам? Ну что же, дело житейское, понимаю-понимаю. Сам был молодым. Передай трубку своей красавице, она ведь сейчас рядом с тобой. Угадал?

— Угадали, — окончательно смутился Петр и протянул трубку Лине.

И она, тоже смущаясь и стараясь не сбиться с мысли, поведала полновластному хозяину одного из столичных районов о проблемах «Утят».

— Ну, считайте, вам повезло, — торжественно объявил Алексей Иванович покровительственным тоном, — у нас в управе новый руководитель по культуре появился — Иван Михайлович. Опытный специалист, толковый администратор, да и сам — талантище будь здоров! Пьесы пишет, музыку сочиняет, телевидением руководит. Он все ваши вопросы разрулит.

— Не разрулит, еще больше запутает, — набравшись смелости, возразила Лина. — Посылать меня к нему — все равно что овцу отправлять к волку. Или курицу к лисе.

И она в двух словах рассказала собеседнику о роли Ивана Михайловича в этой истории.

— Ладно-ладно, — добродушно согласился Алексей Иванович, не особенно вслушиваясь в ее обличения и явно не желая обсуждать «толкового администратора» с посторонними. — Не волнуйтесь, решим ваш вопрос, Линочка, в ближайшие дни, это я вам обещаю. А вы, в свою очередь, обещайте прямо сейчас поцеловать Петра. Хороший он парень! И доктор отличный. Обещаете? Тогда дайте-ка мне его на минутку.

Лина передала Петру трубку, и тот долго молча слушал. Затем профессионально успокоил мнительного пациента, попрощался с ним, выключил мобильник и обернулся к Лине.

— Ни о чем люди не говорят так подробно и с таким удовольствием, как о собственных болезнях. Я давно привык круглые сутки находиться на работе.

Лина подошла близко-близко и внезапно поцеловала в щеку.

— За что мне такая награда? — удивился он.

— Обещала. Алексей Иванович велел, — честно призналась Лина.

— Значит, вы просто выполняете приказ начальства? — лукаво спросил Петр.

— Нет, я и сама вам благодарна, очень-очень, — поспешно сказала Лина. — Без вас до такого высокого чиновника мне бы ни за что не добраться. Нет, опять не то. Я не из чувства долга, я… Ой, боже мой, что я несу?

Она крепко, как в детстве, зажмурилась, обняла Петра за плечи и нежно поцеловала в губы.

Они стояли на веранде, освещенной солнцем, совершенно забыв о времени. Пахло нагретым деревом, цветами и свежими яблоками, лежащими на террасе.

— Пора идти, Люся ждет, — наконец прошептала Лина, с трудом отстраняясь от мужчины.

— Не хочется, — признался Петр. — Сейчас уже совсем не хочется. Может, здесь останемся?

— Неудобно, в домике на горке будут волноваться, — сказала Лина. — Решат, что невидимые силы зла добрались до друзей дома.

— Пусть не волнуются, — улыбнулся Петр, — я тебя вылечу.

— Один из моих недостатков — занудная обязательность, — виновато улыбнулась Лина.

— Ладно, пойдем, зануда моя, — ласково обнял ее Петр за талию и распахнул перед любимой дверь в сад.

Лина шагнула на крыльцо из полумрака веранды и зажмурилась. Все вокруг было другим. Словно машина времени перенесла ее из пыльного и душного дня, в котором она существовала полчаса назад, в иной, счастливый полдень. Роскошная природа больше не навевала грусть, не контрастировала с тяжестью на сердце. Напротив! Все вокруг ликовало и радовалось жизни. Солнце спешило одарить ее светом, оно словно зажгло ее волосы, заставило искриться потухшие глаза, изменило походку. Даже цветы в саду выглядели ярче, как будто экран обычного телевизора заменили на плоскую плазму. Даже роскошная роза, как показалось Лине, раскрыла новые ярко-алые бутоны.

— Какой чудесный сад! А когда ты успеваешь ухаживать за этим великолепием? — спросила Лина. Просто чтобы хоть что-нибудь сказать, а не смотреть на мужчину неотрывно и восхищенно, как шестнадцатилетняя влюбленная дурочка.

— А, это? Вместо фитнеса и зарядки, — беззаботно махнул рукой доктор, — знаешь, работа на свежем воздухе — сплошное удовольствие. Помогает забыть о больных, о болезнях и прочих не очень приятных вещах, которые, как ты заметила, преследуют даже в воскресенье.